– Выходит, что я из других, – уверенно посмотрел старшина на полковника. В глазах характер. Протест. – Или это запрещено? У меня, кроме сестры и племянницы, больше никого на этом свете не осталось.

– Вот как… А у нас другие данные. Наши коллеги в Виннице нашли женщину с фотографии. Хотя сделать это было непросто, город очень разрушен. Проживает она на улице Артема вместе с дочерью. Девочка сейчас значительно подросла, но сходство с фотографией наблюдается большое. Знаешь, как фамилия этой женщины?

– По мужу она Левашова.

– А вот и нет… Ее фамилия Притуляк, девочку зовут Милана. – Лицо старшины окаменело, превратилось в маску. Заалевшие кончики ушей заметно контрастировали с болезненно-бледной кожей. – Пораспрашивали ее и о муже. И знаешь, что она ответила? Сказала, что зовут его Притуляк Авило. Пропал без вести в марте сорок второго года… Ты ничего не хочешь сказать?

Старшина отрицательно покачал головой.

– Мне ничего добавить. Я уже все рассказал.

– Тогда я дополню… Этой женщине показали твою фотографию, и она узнала своего пропавшего мужа. Или я все-таки чего-то путаю? – добродушно поинтересовался Алексей Никифорович, забирая фотографию. Аккуратно положил снимок внутрь папки и связал тесемки бантиком.

– Что вы от меня хотите? – наконец хрипло выдавил из себя Авило.

Полковник Михайлов инстинктивно почувствовал, что в беседе с арестованным произошел значительный перелом, дело далеко не в том, что ему хотелось уберечь свою семью от дальнейших неприятностей, просто наступил момент искренности, когда хочется выговориться и облегчить душу от того, что лежит на ее дне тяжелым камнем. Такое случается со многими. Даже самыми крепкими.

– Расскажи о себе, кто ты, откуда? С каким заданием прибыл в прифронтовую зону. – Рассмотрев в глазах арестованного упорство, спокойным и строгим голосом заметил: – Надеюсь, ты не хочешь, чтобы твоя семья переехала из Винницы, скажу так… куда-нибудь подальше за Урал? Где ей будет не столь комфортно, как в родном городе. В Виннице у них есть своя крохотная квартирка, а что будет в другом месте… одному Богу известно! Может только барак на пятьсот душ, огороженный колючей проволокой. Или ты думаешь, что мы будем их жалеть? Ошибаешься. Тебе показать фотографии, где такие предатели, как ты, режут, сжигают, насилуют мирных жителей? – Кивнув на сейф, сказал: – У меня там целая папка таких фотографий. И всех этих нелюдей я просто обязан найти и отдать под трибунал! И найду! Думаешь, что после всего этого мы будем миндальничать с предателями? Мы всю эту гадину на корню вырвем!

– Я все расскажу, – выдавил Притуляк, – только обещайте, что не тронете жену с дочерью. Они не виноваты… И ничего не знают. У меня, кроме них, больше никого не осталось.

Каменная маска на лице Притуляка треснула. Под ней лишь страдающее лицо измученного человека.

– Обещаю, что с ними ничего не случится, если ты будешь с нами предельно откровенен… Вот только ответь мне на один вопрос. Просто понять хочу… Что заставляет таких, как ты, воевать против своей родины? Ты же присягу трудовому народу давал!

– Я никого не предавал. Там, где я родился и рос, Советского Союза не было.

– И где же это?

– В Австро-Венгрии, – хмуро обронил Притуляк.

– Откуда ты родом?

– Из Станислава… Когда началась Первая мировая война, батька мой был в легионе Украинских сечевых стрельцов. Воевал на стороне Австро-Венгрии, как и все… Когда Австро-Венгрия распалась, образовалась Западно-Украинская народная республика, и Украинские сечевые стрельцы образовали Галицкую армию. Нужно же было кому-то охранять нашу республику, – негромко произнес Притуляк, глянув на полковника, внимательно слушавшего. Его раздирал глубинный внутренний конфликт, подавляемый с большим трудом. – Я тогда совсем малой был… Все разговоры были только о вольной республике, и тут вот она, добились своего! А когда Украинская Галицкая армия стала Красной Украинской Галицкой армией и стала воевать за Советы, так батька мой перебрался в Австрию. – На некоторое время Притуляк замолчал. Воспоминания давались тяжело. Душу царапало, говорил он через силу. – Тяжело поначалу было. А когда я подрос, то поступил на юридический факультет в Граце. В тридцать пятом вступил в организацию украинских националистов. В этот год как раз батька помер… Все говорил мне, есть кому правое дело продолжить и за вольную Украину биться. Вот так я и стал членом боевой группы «Волки».

– Кто был ее руководителем?

– Василий Сидор под псевдонимом Шелест.

– Сколько было в группе человек?

– Двадцать пять.

– Какая была цель отряда?

– Освободить украинскую землю от поляков. А еще помочь немцам в борьбе с Советами.

– Какие поставлены задачи?

– Перед тем как немцы нападут на Советский Союз, организовать в их тылах, в Полесье, широкое партизанское движение. Планировалось в районе Янова создать Полесскую сечь… Потом я преподавал в Кракове на военных курсах в организации украинских националистов. А в апреле сорок первого вступил в батальон «Роланд». Обучение в батальоне проходило на территории Австрии, в замке Зауберсдорф, неподалеку от города Винер-Нойштадт.

– Кто именно организовал обучение?

– Это был учебно-тренировочный лагерь абвера. Занятие проводили инструкторы из полка «Бранденбург-800». Командиром батальона «Роланд» был офицер польской армии Побигущий.

– Какой твой псевдоним был в батальоне «Роланд»?

– Чех.

– Так… Что было дальше?

– В июне нас направили в Южную Буковину, где проходило более интенсивное обучение.

– Какие предметы изучали?

– Осваивали огнестрельное оружие различных систем. Задача ставилась такая: мы должны уметь владеть оружием на очень высоком уровне. Много времени отводилось топографии, ориентировке на местности, картам. Метали гранаты, занимались рукопашным боем. Для рукопашного боя руководство школы пригласило двух тренеров из Японии, которые отлично владели джиу-джитсу. Затем шла специализированная подготовка: это знание радио, телефонная служба, изучали различные виды и системы сигнализации. Много времени отводилось бесшумному захвату языка. Занятие довольно непростое. Во время обучения этот «язык» был, как правило, физически очень сильным и хорошо подготовленным… Потом меня направили в «Абверкоманду-202», которая была придана группе армий «Норд-Украина».

– Кто возглавлял орган?

– Майор Хельвиг Карл.

– Почему тебя направили именно в «Абверкоманду-202»?

– «Абверкоманда-202» вербовала в свой состав большей частью украинцев из ОУН и УПА.

– Их забрасывали в основном в советский тыл?

– Да.

– Какие задания они получали?

– С продвижением Красной армии на запад они должны были взрывать наиболее важные стратегические объекты, способствующие продвижению войск: мосты, склады с боеприпасами и оружием, продовольственные склады. Организовывали теракты против высшего командного состава.

– В какой именно «Абвергруппе» ты проходил обучение?

– В «Абвергруппе-204». Но после реорганизации абвера она стала называться «Местгрупп-24».

– С какой целью прибыл на территорию Советского Союза?

– Я должен был встретиться с руководителями южного штаба УПА, дислоцирующейся где-то в горно-лесистой местности, для совместной работы в тылу Красной армии.

– Подобные встречи уже происходили?

– Да. В них участвовали представители немецкого командования и разведки.