Костис радостно улыбнулся:

– А я уж думал, тебя посадили под домашний арест!

В ответ Арис улыбнулся во весь рот:

– Вчера утром королева восстановила меня в звании и назначила командиром взвода, ни больше ни меньше как в высшей когорте, и при этом вернула Телеуса в капитаны и вышвырнула Энкелиса.

– Вышвырнула Энкелиса?

Но для гвардейцев это была уже не новость. Они хотели услышать о покушении на цареубийство и не желали отвлекаться ни на что другое.

– Аристогитон говорит, что прибежал слишком поздно и не видел ничего, только тела на земле. Костис, расскажи, что там случилось.

Костис неохотно рассказал. Убийц было трое, король отобрал у одного из них длинный нож и перерезал горло другому. Третий попытался убежать, и король метнул в него этот самый нож.

– Значит, сам он был без оружия?

– Как же он отобрал нож?

Костис пожал плечами. Это была не учеба и не тренировка. Он бежал что есть духу к королю и не успел разглядеть, что происходит.

– Слишком быстро все случилось, – сказал он.

– Понятно, – протянул кто-то слева.

Судя по тону, он явно уловил что-то, чего Костис не заметил, однако выяснять было некогда. Прибежал мальчишка с запиской. Костиса немедленно вызывали в кордегардию королевы. Он встал.

– Мне пора, – откланялся он, не желая никого обижать.

– Ну конечно, – буркнул кто-то в винный кубок.

Костис неуверенно замер. У всех, кто был за столом, явно бродили одни и те же мысли. Но оставаться и выяснять было некогда. Надо будет как-нибудь попозже расспросить Ариса.

* * *

Пришлось забежать в квартиру за кирасой и мечом. Потом он поспешил к королеве, в кордегардии снял и оставил меч. Служанка, явно ожидавшая Костиса, повела его по лабиринту внутренних коридоров к королевской спальне.

В передней сидели королева и Орнон.

– Ваше величество, если он это все выдерживает, то только ради вас.

– Вы сами говорили, посол, что его можно вести, но нельзя подталкивать. – Голос королевы был холоден.

– Ваше величество, я хотел сказать, что никогда не видел, чтобы кому-то удалось его к чему-то подтолкнуть. Как его к чему-то подводили – видел, но очень редко. Однако, если вам удастся обвести его вокруг пальца и при этом он незаметно очутится у вас под каблуком, я буду чрезвычайно благодарен. И счастлив до конца своих дней.

От такого признания королева усмехнулась, и Орнон улыбнулся. Но сразу посерьезнел:

– Его здоровье подорвано, ваше величество. Он уже не тот, каким был прежде…

– До того как я отрубила ему руку?

– До того как вы отрубили ему руку. – Ни один из них не желал смягчать выражения. – Рана не слишком серьезная, но, если начнется заражение, его жизнь будет в опасности, а мы не можем позволить себе его потерять. Ваше величество может избрать другие меры, а эту оставить в запасе. Решение, конечно, за вами.

В этом Костис сильно сомневался. Эддис держала меч у горла Аттолии, и Костис слышал, что в договор включены положения, согласно которым голос эддисского посла в некоторых случаях значил больше, чем мнение королевы.

Королева все еще размышляла.

Орнон сказал:

– Я видел, как он прыгал через атриум в четырех этажах над землей, на расстояние, от которого холодеет кровь, и слышал, как он однажды признался, что такая дальность выше его сил. Он всегда прыгает, ваше величество. Воров не учат чувству самосохранения. Умоляю, примите мой совет.

– Вы могли бы наложить на него ограничения своей собственной властью.

– Я бы не позволил себе.

Он уже позволил себе это и не собирался идти на попятную, пока она не согласится.

Посол опять улыбнулся:

– Он уже смирился с некоторыми ограничениями, но это не значит, что они его больше не раздражают. Если жесткие меры будут исходить из другого источника, возможно, он сумеет легче на них согласиться.

– Почему?

– Прежде всего потому, что сможет на них жаловаться.

Королева, поразмыслив, кивнула.

– Значит, договорились?

– Ну хорошо.

Королева вышла. Костис и служанка поспешно шагнули в сторону, уступая дорогу, и юноша торопливо склонил голову. Когда она ушла, он шагнул было к двери, но тут Орнон потянул его за рукав.

– Главная в твоей жизни цель – следить, чтобы король оставался в постели. Понятно, лейтенант?

– Так точно, – отозвался Костис, удивляясь, почему эта задача легла именно на его плечи, однако, наученный горьким опытом, спрашивать не стал.

Орнон, еле заметно улыбнувшись, ответил на невысказанный вопрос.

– Его величество, понятное дело, не станет слушаться лакеев и скорее велит выпотрошить их, если посмеют указывать. Меня он тоже не послушается, но твоему совету, может быть – всего лишь может быть, – внемлет. Если он все же оскорбится и велит тебя выпотрошить, потеря невелика. Конечно, с политической точки зрения, – добавил Орнон.

– Конечно, господин, – вежливо отозвался Костис.

– Чтобы удержать его в постели, можешь использовать любые средства, вплоть до дубинки по голове. Служанки ее величества подмешали в суп летиума, но его действие продлится недолго. Он наверняка проснется среди ночи, когда ее величество со служанками будут спать. Делай что хочешь, лейтенант, и не переживай сильно, если он велит тебя казнить, потому что, если ты не выполнишь свою задачу, голову тебе отрубит королева.

Орнон похлопал его по плечу и шагнул в сторону, пропуская.

* * *

Даже с другого конца комнаты было заметно, что королю стало намного хуже, чем накануне. Он лежал в кровати, повернув голову набок. Лицо было бледным, смуглая кожа пожелтела. Он открыл глаза – они лихорадочно блестели.

– Что ты тут делаешь? – спросил он, не поднимая головы.

Костис натянуто поклонился:

– Меня позвали сюда, чтобы я ни в коем случае не дал вам встать с постели, ваше величество, потому что, если вы рассердитесь и велите меня казнить, потеря невелика. С политической точки зрения.

Король улыбнулся:

– Вижу, ты поговорил с Орноном.

– Да, ваше величество, – все так же натянуто ответил Костис.

– Если я встану, тебя, наверное, накажут?

– Так мне сказали, ваше величество.

– Не беспокойся. Мне сейчас не до танцев. Тебе досталась очень легкая работа, прямо-таки синекура.

Он зевнул и вскоре после этого уснул. Костис с облегчением вздохнул, но все же был немного подавлен: предстояла еще одна скучная вахта.

Король проспал почти все утро. Проснулся незадолго до полудня, вздрогнув и подскочив. Но если его и разбудил кошмар, тяжелые видения не задержались. Он поел немного супа, сначала с подозрением поковырявшись в нем и получив от Фрезины заверения в том, что там нет летиума, а потом опять уснул. Проснувшись ближе к вечеру, он уже выглядел лучше, но радость Костиса оказалась недолгой. Король был взвинчен и капризен, краем глаза бросал на Костиса мрачные взгляды. Костис чувствовал приближение неминуемой казни. Он не мог по совету Орнона пристукнуть короля дубинкой по голове и подозревал, что ничто иное не поможет надолго удержать его величество в кровати.

Спасла его Фрезина. Она вошла, попросила Костиса подвинуть маленькое кресло поближе к кровати и села рядом с королем. Положила руку ему на лоб. Король недовольно вздохнул:

– Я же по-хорошему просил тебя уйти.

– Нет, дорогой. Мне очень понравился этот лейтенант, и грустно видеть, что на него возложили непосильную задачу. Я посижу немного, послежу, чтобы вы не переутомились.

– Мне в еду подсыпали летиума. Имей в виду, второй раз этот фокус не пройдет.

– Знаю, – ответила Фрезина. – Очень жаль.

Король в раздумье всмотрелся в нее:

– Знаешь, это уже просто смешно.

Фрезина с довольным видом сложила руки на коленях и не спешила отвечать.

Король признал поражение.

– Тогда расскажи мне сказку, – потребовал он. – Чтобы мне не было скучно.

– Сказку? – изумилась Фрезина. – С чего вы взяли, что я умею их рассказывать?

– Чутье, – сказал король. – Ну, давай.

Фрезина запротестовала.

– Рассказывай, а то встану, – пригрозил король и откинул одеяло.

Фрезина, в свою очередь, тоже признала поражение.

– Так и быть, – сказала она и поправила одеяло. – Мне на ум приходит всего одна сказка.

– Только чтобы она не была назидательной.

– Что вы имеете в виду, мой господин? – Фрезина снова напустила на себя чопорность.

– Чтобы в ней не был замешан я. Не желаю слушать историю о заблудшем самовлюбленном мальчишке, который понял, что вел себя нехорошо, вырос и стал образцом для подражания. И никогда никому не отрубал головы чисто по злобе.

Фрезина улыбнулась:

– Вы бы так никогда не поступили, мой господин.

– А мог бы. Много раз предлагал это Эддис, но она не слушала.

– Вы бы так никогда не поступили, мой господин, – спокойно повторила Фрезина.

– Верно, не поступил бы. Терпеть не могу убивать. Это секрет, который я никому не открываю, потому что хочу я или нет, а убивать приходится. Вот еще одна причина, по которой ни один человек в здравом рассудке не захочет становиться королем.

Видимо, королевский черный юмор сильно уязвил Фрезину, однако она ответила всего одним словом:

– Нехорошо.

– Уж как есть. Так что не рассказывай мне назидательную сказку.

– Не стану, – согласилась Фрезина. – Знаете ли вы историю о Климуне и Геросфене?

– Нет.

– Понятное дело. Эта сказка родилась