Можешь?

– Могу, конечно.

– Пожалуйста.

Феола еще раз зевнула, уверяясь в своей идее. Да, ей надо отоспаться, и побольше, побольше…

Хавьер кашлянул, напоминая о себе. Некромант нагло устроился в мобиле Амадо. А что такого?

– Фи, ты мне поможешь? Треси…

Феола вздохнула.

– Ты пока за нее не волнуешься?

– Нет. Не настолько.

– Значит, еще есть время. Хотя бы до утра, а то я сейчас такого наворочу… сам понимаешь.

Хавьер понимал. Видел, что Феола едва на ногах держится.

Кто бы спорил, колдовать можно и в таком состоянии, но на пределе всех сил и чувств. И можно такого наворотить… потом не расхлебаешь.

Поиск – сложная и тонкая вещь, требует серьезной настройки. А то такое найдешь…

Случаи описаны в учебниках многократно.

К примеру, когда маг искал пропавшего человека, вполне живого и здорового, а вместо этого нашел старую могилу с зомби, или искали потерянную брошь, а нашли вместо этого ухоронку с запрещенным зельем…

Много чего было, не всегда приятного.

– Я с утра приеду?

– Приезжай. Думаю, на рассвете будет в самый раз, – кивнула Фи.

Хавьер спорить не стал. На рассвете?

Как скажете, ритана.

Треси…

Наверное, в романе приличный герой должен был все бросить. Схватиться за сердце, потом за голову, или за что там они хватаются, потом кинуться искать возлюбленную… Естественно, наплевав на все проблемы.

Только вот Хавьер – некромант.

Треси он любит, но это какая-то не такая, наверное, любовь. Не романтическая. Не поэтическая и не та, от которой падают замертво. Любит он Треси, любит. Но отлично понимает, что если сейчас все бросить и кинуться ее искать… Возвращаться будет некуда. Вообще.

Героям романов простительно кидаться из стороны в сторону, их автор вытащит. Вот тот же Пенья…

Не читает Хавьер его романов! Он сказал – НЕ ЧИТАЕТ! Ясно?!

Если бы Хавьер сейчас удрал устраивать личные дела, монахи и Феола с мединцами бы не справились. Если бы с ними не справились… Треси он, может, и нашел бы, но толку? Может, их бы вместе тем цунами и смыло, ведь останься Рамон в живых, он бы точно своего добился. Упертости там было – мобиль и воз сверху.

Так что…

Хавьер еще раз прислушался к себе.

С Треси все… нет, не в порядке. Но смерть ей не угрожает, а все остальное некромант поправит. И вообще, ни к чему ей признаваться, что он был занят другими делами. Женщины… Они такие бабы! Даже если ты выбираешь между ней и спасением мира, ты должен выбрать ее. И точка.

А мир?

А мир пусть спасают соседи. Так что Хавьер ей ничего не расскажет.

Сообщит, что сразу начал ее искать, но его ранили, обессилили… как только смог, так сразу и начал. В тот же миг.

Хоть какая польза от Рамона… хотя рана – сомнительное удовольствие.

Зато как красиво смотрится!

Раненый герой, весь перевязанный, спасает прекрасную даму. И та падает к нему в объятия. Ах, эта лирика, ах, эта романтика. Сеньор Пенья умиленно промокает слезинку и подсчитывает гонорары.

Надо посмотреть, что у него есть из лечебных зелий. А то завтра болеть и чесаться будет, как зараза.

* * *

Сеньора Торо ахнула, увидев Феолу.

– Ритана!!!

Ну да.

После нескольких купаний в соленой воде наряд Феолы потерял свежесть, волосы стояли дыбом, лицо шелушилось, да и следы драки обаяния не добавляли.

– Мне надо выспаться, – Феола едва плелась к лестнице. – Завтра все будет хорошо, только попить мне поставьте…

– Да, конечно, ритана.

– Матэ есть?

– Найдем.

– Мои дома?

– Тан Лоуренсио уехал, ритана Алисия дома.

Феола кивнула и затопала на второй этаж. И почему нельзя упасть прямо здесь? Хоть бы и на коврике перед порогом?

И спать, спать, спааааать…

Амадо хотел ее проводить, но пока не стоит, все же он женат. Репутация, будь она неладна…

Хавьер ранен. Монахи остались устраивать людей, его высочество даже не рассматривается как провожатый… да что она – сама не поднимется?

Доползет!

Феола рухнула в кровать, не раздеваясь, и тут же отключилась.

Она не слышала, как сеньора Торо, покачав головой, стянула с нее обувь и укрыла одеялом.

Нет-нет, она не принюхивалась. Маг же, видно! И растрату магических сил тоже заметно сразу. Это не алкоголь или дурманный порошок, это так и выглядит.

И мерзнуть девушка сейчас будет жестоко.

Сеньора спустилась вниз, лично сделала большой кувшин с матэ (приличные люди так его не заваривают, но одним калебасом тут не обойдется), поставила тарелку со сладостями на поднос и сгрузила все это на стол рядом с кроватью.

Маги…

Вечно они сначала наработаются, а потом ног не таскают…

* * *

В участок Амадо не поехал по уважительной причине. Хотелось в ванную.

Грязи на нем было – хоть ты щеткой соскребай, откуда только что взялось? Но вот…

Горячую ванну и чистую одежду, и горячий ужин… ладно, с последним это вряд ли, но хоть яйца дома есть? Наверное…

Яичницу Амадо себе умел делать в совершенстве. А может, и кухарка что оставила…

Когда мужчина появился на пороге дома, усталый, оставляющий за собой ошметки песка и даже, кажется, тины, мать и сын переглянулись. И Альба, и Карлос, сидящие в гостиной и лениво перебирающие модные журналы, только утвердились в принятом решении.

Впрочем, Амадо было наплевать. Он махнул жене и сыну рукой и отправился прямиком в ванную комнату. Упал в горячую воду и даже застонал от удовольствия. Хотя бы пять минут полежать…

Очнулся он, когда вода уже остыла. И то – по уважительной причине – голова соскользнула с удобной подставки, мужчина больно стукнулся о ванную и проснулся.

Мгновенно разморило!

Да, повезло – не захлебнулся. А то мог бы…

Амадо поглядел на часы.

Глубоко за полночь. Какие уж там еда-вода?

Тан Риалон совершенно по-простонародному напился из-под крана, надеясь обмануть бунтующий желудок, и отправился в кровать. Демон с ней, с едой, не первый и не последний раз он ложится спать голодным. Но выспаться хоть чуточку надо. В теплой кровати.

Не в холодной ванне. А то придется ему завтра воспаление легких лечить – не ко времени будет.

И мужчина отключился, не додумав мысли.

А вот воду пить не следовало.

Обмануть не удалось никого. Ни себя, ни желудок, ни мочевой пузырь. Последний – особенно, и так поспать мало получилось, так еще вставать три раза… Зараза – да и только!

Надо бы хоть в тумбочке пакет с печеньем держать, но мышей в доме разводить не хочется. А