Альбе комната тоже была готова.

Мужчины недобро переглянулись.

И почему им это не понравилось? И что им надо предпринять? И как срочно надо предпринять это самое что-то?

– Обсудим? – поднял брови Эмилио. Получил кивок от Эктора, и братья направились прочь из дома. У них появилась весьма серьезная тема для разговора. И может, и для начала действий.

Спусковой крючок есть у каждого, и у мужчин этим крючком стали не унижения от отца, не возможное появление мачехи с претензиями, не глупость Розы – это было привычное зло. А вот это… соплячно-избалованное, омерзительное, которое трогает ИХ статуэтки, на ИХ каминной полке, в ИХ доме…

Вроде бы и ничего такого?

Но…

Спусковым крючком может послужить любая мелочь. И в чашку терпения братьев упала последняя капля[5].

* * *

Алисия, пританцовывая, спускалась вниз по лестнице.

– Рен? Ну, наконец-то! Тебя и не дождешься, и не дозовешься!

Лоуренсио был внизу.

Мрачный, усталый…

– Что, Лисси?

Ему сегодня предстояло свидание с Каракатом. А это и опасно, и… кто его знает, чего он там потребует за смерть того несчастного?

– Рен, я замуж выхожу!

– Ты говорила. И что?

– Рен!!! – Алисия возмутилась уже непритворно. Она ему кто – сестра или так, коза в бусиках?

– Да, Лисси, я слушаю, – Лоуренсио понял, что проще согласиться и выслушать, чем получить на свою голову последствия. Сейчас Алисия обидится, закатит истерику, потом упадет со слабостью и мигренью, будет два дня жаловаться, напишет родителям, а если еще и Феоле скажет…

Последнее было особенно неприятным. Младшая сестра, которая прошла обучение у шамана, вызывала… легкую нервозность. Понятно, Лоуренсио старший. И умный. И деньги у него, и родители к нему прислушаются.

Только вот глядя на Феолу, не оставляет мысль, что для нее все это… просто правила приличия. Не хочет она никого расстраивать, вот и слушается. А так…

Бедный Анхель это на своей шкуре ощутил. Вот зараза рыжая!

– Завтра мы с Ортисами идем на коронацию. Послезавтра ты знакомишься с ними, и мы заключаем брачный договор.

– Договор?

– Рауль настаивает.

– На передаче приданого? – ехидно поинтересовался Лоуренсио.

– Да. В банк.

– В банк?

– Он говорит, что способен обеспечить супругу. Поэтому мое приданое передается в банк и из процентов будет выделяться содержание для меня. Само приданое пойдет будущим детям. Мало ли сколько их будет…

– А сам Ортис тебе денег не выделит?

– Выделит, конечно. Просто если я не уложусь в ежемесячное содержание, это будет… что-то вроде добавки. Основной капитал я трогать не буду, надеюсь, и проценты тоже. Посмотрим.

Лоуренсио только вздохнул.

– Ты уверена, что этого хочешь? Анхелю ты нравишься, я точно знаю. Даже более чем нравишься.

Алисия только плечами пожала.

После неодобрения щенка никаких шансов у Анхеля не оставалось. Даже самых призрачных.

– Может, Фи?

– Ты помнишь, что она устроила?

Алисия помнила. Если с ней у Анхеля просто не было шансов, то с Феолой… шансы у Анхеля были. Не мучиться.

Алисия тоже не питала иллюзий в отношении сестры. Феола быстро любого закопает.

– Рен, не будем это больше обсуждать. Тан Толедо твой друг, пусть так и остается. Но мне он… я просто больше не вижу его в качестве будущего мужа.

– Хорошо, Алисия. – Сестер Лоуренсио все же любил и неволить их не хотел. – Говоришь, послезавтра?

– Да, Рен.

Отлично. Он как раз должен сегодня уладить все с Каракатом.

– Хорошо, Лисси. Я буду готов послезавтра. С утра?

– Я уточню время завтра.

Брат и сестра обменялись улыбками. Конечно, они не идеальные люди, и заблуждаются, и ошибки совершают, и в передряги попадают. Но счастья друг другу они желали совершенно искренне. Так что Алисия поцеловала брата в щеку и улыбнулась. А в голове у нее была мысль. А ведь у Рауля сестричка подрастает. Симпатичная. Кто знает?..

* * *

Анхель Толедо был в бешенстве.

Да в таком… если б его сейчас собака укусила, точно бы сдохла. Сразу и в страшных мучениях.

И был, был у него повод! Да еще какой уважительный!

Его!

ЕГО!!!

Какая-то баба! Да ладно там! Сопля малолетняя, островная, необразованная, безмозглая – отвергла! Ему предпочли какого-то… ладно… для себя – Анхель понимал, что Алисия сделала правильный выбор. Уж кому, но Ортису ее деньги и рядом не нужны. У него своих достаточно.

А вот Анхелю – нужны!

И тем это обиднее!

Правда, ну зачем Ортису еще и деньги?! Просто – зачем?! Он сам по себе богатый!

А вот Анхелю надо! У него расходы, у него проблемы, и вообще – он достоин! Даже – Достоин! С большой буквы!

А что?!

Где справедливость?!

Почему кто-то рождается на шелковых простынях с золотой ложкой во рту, и может делать, что пожелает, а кто-то другой вынужден тяжело и муторно зарабатывать себе на жизнь. Вы вообще представляете, что такое активная светская жизнь?

Как сложно она дается?

Анхель давно уже увлекался стимуляторами. Не сильно, и вообще, он сможет бросить, когда пожелает. Но сам факт.

А как тяжело общаться с некоторыми людьми? Находить общий язык, всем казаться симпатичным, привлекательным, добрым и умным… знаете, сколько сил иногда надо? Чтобы не прибить на месте ту же Алисию?

А Феолу?

Положа руку на сердце, даже Лоуренсио… можно стричь барана, но кто сказал, что его при этом любят? Что общение с ним доставляет хоть какое-то удовольствие?

Анхель всегда помнил, у кого есть деньги. Каждую минуту.

Да, Лоуренсио поддается его обработке, но первый же неловкий шаг, неуклюжий жест… и всё. И «баран» бодренько поскачет на свободу. Еще и Анхеля ославит по столице.

Легко ли так жить?

Нет. И хочется. Хочется свой дом, мобиль, сумму денег в банке, хочется пожить, не думая о завтрашнем дне, хочется… Да самому хочется диктовать условия, а не подстраиваться под кого-то! Вот! И казалось, жизнь предоставила Анхелю шанс!

Вот Алисия! Красивая, глупая, с приданым… и вдруг она выходит замуж за Ортиса! Да где справедливость?!

Ему не нужно! Это Анхелю нужно!!!

И даже свои истинные чувства показать было нельзя! И спросить прямо – тоже!

Надо играть в благородство! Изображать убитого горем воздыхателя. Там, в доме у Ксаресов.

Здесь-то, у себя в комнатушке, он мог расслабиться. Показать свое истинное лицо. И то не везде. Только в одной комнате, крепко запертой изнутри на засов. Чтобы даже слуги… Чтобы никто, никак, чтобы даже и мысли ни у кого не возникло. Так давно личина приросла к Анхелю Толедо, что он и сам забыл, какой он в действительности.