Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ника заснула. И проснулась.
Серая шершавая реальность никуда не делась. Как она надеялась, что всё произошедшее рассеется, словно страшный кошмар, что на её грязной голове будет лежать белая тонкая рука. Погладит её и прошепчет мечтательно и благоговейно: «С добрым утром, милая».
Вместо этого её поприветствовали головная боль от сильнейшего похмелья, пронзительный свет, льющийся от окна, натянутая струной тишина комнаты.
Она слезла с кровати и почти скатилась на пол. Подобрала расплесканный по полу халат и накинула на худые плечи. На ткани красовался тёмный развод от вина. Ника запахнулась и вышла на балкон.
Ледяной воздух окутал её. Сегодня был один из редких ясных дней, когда с небес восторженно светило солнце, только впервые в жизни оно не приносило ни толики радости, только резь в глазах. Ника глянула на соседнюю квартиру. Та сохраняла неприступную и безутешную пустоту. Нащупав онемевшей от холода рукой пачку сигарет, Ника закурила. Ветер сносил дым, отбирая его из легких. Сигарета не принесла ничего, кроме тошноты.
Она вернулась в квартиру. Собрала волосы в пучок, взяла кошелёк, накинула шубу и спустилась в магазин.
Оказалось, что день уже стремился к вечеру. Сколько она спала? Ника потерялась в пространстве и времени.
Не раздумывая, она купила ещё сигарет, четыре бутылки вина. Подумав, подхватила пятую и вернулась назад в своё логово скорби. Откупорив одну из бутылок, она принялась пить вино из горла. Красный жгучий сок причинял физическую боль, спускаясь в пустой желудок. Ника поставила пластинку, «Музыку Океании». Легла на диван и уставилась в белый потолок, по которому разливались лучи солнца. Из патефона звучал её голос, голос Эльпис:
Кто о чём, а я все о китах,
Что живут глубоко в облаках.
Мне за ними лететь суждено,
Прямо вверх — на небесное дно…
Гладь морскую прижму я к груди,
Попадутся в объятья киты,
Устремимся мы в Млечный Путь,
Чтобы там, наконец, утонуть.
Не увидят китов никогда,
Кто часами глядит на моря.
Промелькнёт сапфировый хвост
В океане из лун и из звёзд.
Что-то холодно стало совсем
В этом мире дворцов и систем,
Лучше уж побежать босиком
За китовьим моим косяком.
Песня закончилась. Хорошая песня. Игла добежала до крайней на пластинке бороздки. Первые же ноты «Песни о китобоях» повергли Нику в ярость. Она подскочила, рывком выдернула пластинку и швырнула об стену. Затем, обессиленная, замерла на полу в рыданиях.
Она допивала первую бутылку вина, когда раздался звонок в дверь. Ника мгновенно подскочила с места.
Всего один гудок. Это не она.
Но бешеное сердце не готово было сдаться так просто. Она бросилась ко входу, отдёрнула щеколду и распахнула дверь. Сердце рухнуло в бездну. На пороге стоял Каллимах. Его визит удивил Нику так сильно, что она растерялась и не знала, что ему сказать.
Она, по-прежнему, была в грязном халате, с пучком спутанных сальных волос на голове. Ника намеренно не смотрелась в единственное в её доме маленькое зеркальце в ванной — но она прекрасно понимала, насколько отвратительно и паршиво она сейчас выглядела.
Каллимах, к её удивлению, не отшатнулся и не бросился бежать вниз по лестнице. Его зеленоватые глаза блестели знакомой Нике болью.
— Уходи. — Пьяно проговорила Ника.
— Можно? — спросил он, явно напрашиваясь внутрь.
— Скажи, где она. — Потребовала Ника, отказываясь пропускать Каллимаха.
Что он тут делал? Зачем пришёл? Ника по своей натуре не любила мужчин. Нет, она чувствовала себя совершенно комфортно в группе, ставила себя в одну позицию с музыкантами. В лучшие времена они отлично проводили время вместе, веселились и выпивали. Ника была одной из них, своя в доску. Но сейчас Каллимах стоял перед ней совершенно в другом качестве. И Ника понятия не имела, что ему нужно.
Однако в зелёных глазах даже в таком расшатанном состоянии, Ника видела скорбь, видела сочувствие и какую-то совершенно дикую для неё эмоцию — желание взять часть её боли на себя. Она не привыкла доверять людям. Никому в целом мире она не могла довериться, кроме Эльпис. Ей стало не по себе. Как будто кто-то пытался залезть ей под кожу.
Осторожность требовала прогнать его и закрыть дверь. Маленький злой зверёк, который слишком много раз получил по ушам и готов был теперь искусать любую протянутую в его сторону руку, даже если в ней лежал кусочек сала. С другой стороны, её сердце так больно жгло уже который день кряду, что Ника попросту очень сильно устала. Устала настолько, что была готова сдаться, лишь бы кто-то забрал хоть щепотку её боли.
— Я не знаю, — ответил Каллимах, и Ника по суровому лицу поняла — не врёт. — Я принёс гирос. Будешь?
Когда она ела в последний раз? Живот резко скрутило такой болью, что Ника покачнулась, опёрлась о косяк.
Мокрые глаза потупились в пол. Она, молча, кивнула, и Каллимах вошёл внутрь. Она закрыла дверь. Посмотрела ему в спину. Это первый человек, кроме Эли, который вошёл сюда. Первый мужчина, которого она, в принципе, впустила в свой дом. Ей вдруг стало нестерпимо стыдно за себя. За свой внешний вид, за разбросанные по всей квартире бутылки, сломанный телефон, разбитую пластинку. Каллимах, не разуваясь, прошёл на кухню. Окинул взглядом разруху, оценил масштаб трагедии, затем занял одну из высоких табуреток, положил свёрток с едой на стол.
Почуяв запах жареного мяса, Ника потеряла над собой всякий контроль. Она села рядом с Каллимахом и набросилась на еду.
Сознание вернулась к Нике лишь через четверть часа. Каллимах никак не прокомментировал её аппетит, и девушка была благодарна ему за это понимание и за чувство такта.
— Вино будешь? — Спросила Ника, пододвигая поближе к себе бутылку.
Каллимах покачал головой, потом показал ей фляжку, спрятанную во внутреннем кармане его тёплой куртки.
Ника отвинтила вино и сделала глоток прямо из горлышка. Эльпис тоже пила всегда только так. Забавно, обычно это ей приходилось сидеть рядом с Эли и поддерживать её в особо тяжёлые моменты. А сейчас Нике самой требовалась помощь. Кто сейчас помогает тебе, Эли?
— Зачем пришёл? — Спросила Ника, несколько расслабившись и смирившись с его присутствием. Она взобралась на барный стул вместе с ногами и с интересом разглядывала свою небритую лодыжку.
Он пожал плечами.
— Подумал, что тебе нужен кто-то рядом.
— Не нужен. — Ответила Ника уверенно.
— Да, такая сильная и волевая. — Каллимах перешёл на ироничный тон. —
