мозг отключаешь? Я имею в виду головной, а не спинной.

Слабо улыбнувшись, Яна покачала головой. На нее навалилась какая-то усталость — не от сегодняшнего дня, а совсем другая, давняя, тоскливая. Захотелось, чтобы хоть кто-нибудь в этом мерзком мире её понял, пусть это даже будет малознакомый Максим, который ей недруг, не любовник и вообще никто. Захотелось рассказать всё-всё — и про Олега, и про Ольгу, и про визит Вихлянцева, и про проклятую программу, которой она отдавала столько сил и времени, а теперь вовсе не хочет её делать. А главное — чтобы её по-настоящему поняли, без кретинских пустых восклицаний типа «Надо же!» или «Как же так?», которые на самом деле не означают никакого сочувствия ни к тебе, ни к твоим проблемам. Никто не хочет вникать в чужие проблемы, у всех полно своих собственных. Ты нужен всем, пока с тобой весело и интересно, пока ты в полном порядке.

— Ты знаешь, эта история с пропавшей программой… Ну тогда вечером, когда ты нашёл, с какого компьютера это могли сделать… В общем, все это гораздо сложнее, чем просто программа…

Яна рассказывала, Макс не перебивал и внимательно смотрел на неё, как будто старался услышать то, что могло остаться недосказанным. Потом она умолкла, отвернулась и уткнулась лицом в спинку кресла. Неожиданно что-то приподняло ее, и в следующий момент Яна обнаружила, что сидит на коленях у Максима. Теперь она ткнулась лбом ему в теплое плечо, что оказалось гораздо приятнее. Макс гладил её по голове, как маленькую, и приговаривал:

— Не плачь, не плачь, солнышко… Уже всё прошло, не плачь. Все будет хорошо.

— Да… — плаксиво протянула Янка. — Чего хорошего-то? Ну ладно, об этой сволочи, об Олеге, жалеть и правда не стоит. Жалко только, что время на него потратила. Что Оля — змея, это я и так давным-давно знала. Ну и черт с ней, её не переделаешь. А вот программу жалко… Такой классный материал был, и все пропало! А ты говоришь — всё хорошо!

— Ну-ну, успокойся, не реви. Ты уже большая девочка, стыдно так плакать. Давай-ка глазки вытрем и реветь больше не будем. А то глаза покраснеют, как у белого кролика, и нос распухнет.

Яна рассмеялась. Макс обращался с ней как с ребенком, и это было одновременно забавно и трогательно.

— Тебе в детском садике работать надо. Или стать многодетным отцом.

— Это предложение? — хитро ухмыльнулся Максим. — Хорошо, я над ним подумаю. А сейчас пойдём чай пить. Я надеюсь, ты уже успела проголодаться после фуршета. Мама жутко обидится, если ты не воздашь должного её пирожкам. И хочу заметить, что они того стоят.

— Ты знаешь, а я и вправду есть хочу! — удивилась Янка. — Наверное, это стресс.

В просторной чистенькой кухне их уже поджидала Наталья Васильевна. Янка поначалу почему-то почувствовала робость перед этой статной, красивой женщиной. Однако мама Макса оказалась настолько радушной и приветливой, что это чувство моментально растаяло. «Как дома», — подумала она. Её собственная мама была в точности такой же хлебосольной и всегда старалась, чтобы гости чувствовали себя уютно и были накормлены до отвала.

Чай был крепким и ароматным, пирожки — невообразимо вкусными, и Яна с удовольствием уплетала за обе щеки.

— Кушайте, Яночка, — настаивала Наталья Васильевна. — Терпеть не могу, когда люди плохо едят. На вас просто приятно посмотреть! Кстати, мне кажется, что я вас уже видела.

При этих словах матери Макс хлопнул себя полбу, глянул на часы и, пробормотав что-то вроде «Ах я растяпа», включил маленький телевизор. В углу экрана появился родной для Янки логотип телекомпании «Эхо», а сама она с микрофоном в руках что-то говорила, стоя на ступенях здания областной Думы. Кивнув в сторону телевизора, Максим с улыбкой сказал, обращаясь к Наталье Васильевне:

— Ну конечно, ты её видела. Причем не один раз.

Та переводила взгляд то на экран, то на сидящую напротив неё Яну, которая с удовольствием откусила половину очередного пирожка. Наконец Наталья Васильевна задумчиво произнесла:

— Надо же, как интересно видеть человека одновременно по телевизору и, так сказать, воочию. Просто-таки раздвоение личности, только вот не пойму чьей: моей или вашей, Яночка.

Это замечание вызвало улыбку и у Макса, и у Яны. Ей понравилось, что Наталья Васильевна не стала всплескивать руками и восклицать что-то вроде «Ах, как интересно! Ах, какая необычная профессия!»

В общем, вечер удался. Янке давно не было так хорошо и спокойно. Все проблемы ушли куда-то, казались уже не такими серьезными, как всего несколько часов назад. Уходить из этого дома совершенно не хотелось. Она прекрасно понимала, что может остаться у Максима, если только захочет. Но несмотря на самое горячее желание не расставаться сегодня с Максом, Яна все равно решила ехать домой. Слишком все было хорошо, чтобы рисковать. Она и сама точно не знала, в чем этот риск, но боялась нарушить еще неустойчивое пока равновесие, установившееся в ее отношениях с Максимом. Поэтому, с трудом запихав в себя последний кусок, она поблагодарила хозяйку и обратилась к Максиму.

— Ну, мне пора.

— Да? — с сомнением в голосе произнес он и взглянул на часы. — Ты уверена?

Наталья Васильевна, явно решив не мешать молодежи, тихонько выскользнула из кухни. Яна оценила ее тактичность, но все же решительно заявила:

— Абсолютно. Если честно, то я объелась и безумно хочу спать.

Макс нерешительно взглянул на свою гостью, словно собираясь что-то возразить или предложить, но передумал. Вздохнув, он произнес:

— Что ж, тогда я тебя отвезу. «Ну конечно, если вы больше ничего не хотите…»

— «Признаться, я и сам собирался уходить», — засмеявшись, продолжила цитату Яна. — Очень люблю мультик про Винни Пуха. Ну, поехали. Правда, не уверена, что после такого праздника желудка смогу пролезть в дверь.

— Тогда оставайся! Придется тебе, как Винни Пуху, ждать, пока похудеешь, — мгновенно отреагировал Максим.

— Не дождёшься, — не слишком вежливо ответила Яна и тут же постаралась смягчить свои слова. — В смысле, если я у вас останусь, то не похудею никогда. Скорее, наоборот, превращусь в откормленную свинку! Твоя мама слишком вкусно готовит. Можешь представить себе толстого Пятачка?

— Душераздирающее зрелище, — ужаснулся Макс. — Тогда поехали.

На обратном пути они вновь почти все время молчали. На этот раз Яна просто нс могла разговаривать — так ей хотелось спать. Вскоре она действительно задремала на несколько минут, а проснулась от вопроса Максима:

— Слушай, давай я с этим Олегом Кудасовым поговорю? Отберу у него кассету, и дело с концом.

— Даже и не вздумай. Это мои дела. И потом, нет у