Нас повезли в больницу. Там врачи спросили, что мы ели, и предположили, что мы отравились грибами. Нам сделали промывание желудка и назначили очень много разных лекарств, которые выводили токсины из организма. Мама чувствовала себя тяжелее всего – она пробыла в больнице больше недели. Нас с отцом выписали через три дня. А в следующее полнолуние это случилось… Я спал в своей кровати, когда неожиданно почувствовал себя как-то … странно. Мое тело выкручивала нестерпимая боль, я весь горел. Мне казалось, что мои кости вот-вот сломаются, а кожа лопнет – так больно было. Я сполз на пол с кровати и только и мог, что стонать. Слезы лились по моему лицу. Я думал, что умираю. А потом … потом я с ужасом увидел, что мои руки начинает покрывать густая темная шерсть. Я закрыл от ужаса глаза и просто лежал на полу и ждал своего часа. А потом я вдруг ощутил, что мне больше не больно. И еще услышал много разных запахов: пыли от ковра, жареного мяса с кухни (на ужин мама готовила жаркое), дождя с улицы, стирального порошка от простыни. И еще очень много посторонних запахов: каких точно, я не понимал. Я открыл глаза и хотел встать, но оказалось, что я могу стоять только на четвереньках, причем это было так … удобно. Я перестал пытаться осознать случившееся и просто выбежал из своей комнаты на четырех конечностях. Как будто я делал это всю свою жизнь. Я хотел добраться до спальни родителей, чтобы рассказать им обо всем. Но, открыв дверь своей комнаты, я увидел перед собой двух огромных волков: серого и рыжего. Они зарычали на меня. Я бросился назад, но впереди оказался еще один волк – меньших размеров, черный, как смоль, с вздыбленным загривком и оскаленными клыками, с которых капала слюна. Я попятился назад, и волк попятился тоже. Тогда я понял, что стою перед зеркалом и вижу в нем себя…

С тех пор наша жизнь превратилась в ад. Каждый месяц, как только луна достигала своего максимума, все начиналось сначала. Все это время мой отец собирал информацию относительно нашей семьи и выяснил много интересных деталей. В дневниках моего прадеда, своего деда, он нашел несколько фактов, косвенно указывающих на то, что тот был оборотнем. Моя мать тоже, как оказалось, была родом из семьи человеков-волков. Оборотни всегда предпочитали держаться вместе, жили стаями. И часто получалось так, что дети разных семей волков сочетались браком, так как знали друг друга с детства и влюблялись. Так случилось и с моими родителями, причем ни мама, ни отец не знали, что носят в себе ген, который способен превратить человека в животное. Одновременно с выяснением своей родословной отец провел частное расследование причины нашего отравления. Ему удалось достать копию токсикологического анализа, который нам делали в больнице. Оказалось, что виноваты были не грибы, а довольно редкий растительный яд. Отец понял, что нас хотели отравить. Его братья и их жены решили легким путем добыть денег для своей веселой жизни.

– Что случилось с твоими родственниками? – спросила Злата. – Где они сейчас? Их наказали? Посадили в тюрьму?

– Наказали, – Дэвид горько хмыкнул. – Никто даже не стал затевать никакого расследования. Все результаты анализов из больницы испарились в неизвестном направлении, а врач, лечивший нас, неожиданно попал под машину и умер. Мы знали, что за этим стояли наши родственники. Та копия анализов, которая попала в руки моего отца, была недействительна без оригинала. Нам бы просто никто не поверил. Через полгода мой дядя Август и его жена, приготовившая тот злополучный пирог, умерли: они отправились в лес за грибами, и их загрыз волк. Такое бывает иногда, когда ходишь в лес без оружия. Второй мой дядя на следующий день после гибели брата куда-то исчез, бросив не только свой дом и имущество, но даже свою жену. Я до сих пор не знаю, где он.

– Это ты убил своих родственников в лесу? – с замиранием сердца спросила Злата.

– Нет, – покачал головой Дэвид. – Точно не я и не мои родители. Но определенно кто-то из стаи. Волки жестоко мстят обидчикам своих собратьев.

– Каково это: быть оборотнем? – спросила Злата и, положив голову Дэвиду на колени, заглянула в его полные боли глаза.

– Это значит, что ты совершенно другой. Не такой, как все. Ты быстро двигаешься. Часто и много ешь. Не испытываешь потребность во сне и отдыхе. Читаешь мысли всех, кто проходит рядом. Поверь мне, это ужасно! И запахи! Первое время они буквально сводили меня с ума! Это так мучительно: слышать каждый, самый слабый запах. Все люди пахнут по-разному: горько, кисло, навязчиво сладко. Твой запах я услышал еще тогда – в автобусе. Он был такой непонятно-волнующий: нежный и в то же время терпкий, как запах луговых трав. На меня как будто повеяло теплым полевым ветром. Сейчас люди уже не пахнут так – естественный запах их тела перемешан с запахами духов, сигарет, стирального порошка, крема для тела и спиртного. Помнишь, ты сказала, что у тебя аллергия на духи?

– Да, ты еще как-то непонятно сказал, что это все объясняет, – подтвердила Злата.

– Ты пахла потрясающе! – Дэвид даже зажмурился. – Твой запах был таким родным, таким желанным, ни с чем не смешанным.

– Что значит – был? – надулась Злата.

– И сейчас есть, – негромко засмеялся Дэвид. – Просто я уже немного привык к нему и не чувствую его так, как в первые дни нашего знакомства. А тогда … тогда я просто пьянел от него. Мне хотелось схватить тебя, прижать к себе и больше никуда не отпускать.

– А кто те люди, которых мы тогда видели в лесу? – спросила Злата.

– Я не имею права говорить об этом. Но покажу тебе во сне, – пообещал Дэвид.

– Ты не боишься меня? – Дэвид приблизил лицо к ее лицу и заглянул в глаза.

– Нет, я люблю тебя.

– И я люблю тебя, – с облегчением в голосе выдохнул Дэвид и осторожно прикоснулся горячими губами к губам Златы. Кровь сразу ударила ей в голову. Она перестала соображать, думая только об одном – чтобы поцелуй не кончался. Злата обхватила затылок Дэвида, зарылась руками в его волосы и позволила себе улететь…

Злата вернулась в отель вечером – счастливая и опустошенная одновременно. Девочки ждали ее, сидя диване перед выключенным телевизором.

– Что стряслось? – поинтересовалась Злата. – Что-то вы непривычно молчаливые.

– Умер тот мужчина, Стефан Половский, – ответила Алина.

– Значит, осталась только девочка. А с ней что? – Злата села рядом с подругами.

– Ее перевезли в полицейский участок. Ее мать умерла два месяца назад. Отец погиб когда-то давно, там какая-то темная история, – ответила Карина.

– Фельдман уже вернулся с совещания? Какие-нибудь сдвиги есть?

– Вернулся. По-моему, все эти совещания – пустой звук, – Алина встала с дивана и начала ходить кругами по комнате. – Я ничегошеньки не понимаю!

– Если это тебя утешит – не только ты ничего не понимаешь, – Злата тоже встала. – Ладно, девочки, я в душ, а потом хочу предложить вам кое-что.

– Надеюсь, что-нибудь, что поднимет нам настроение, – пробурчала Алина.

– Сомневаюсь, – в тон ей ответила Злата и исчезла в ванной комнате.