– Это документы, – он положил папку на столик.

– Хорошо, мы поработаем с ними завтра, – Алина приняла картинную позу. – А сейчас послушайте, что мы видели.

– Ты что, собралась пересказывать фильм? – завопила Карина. – Уволь меня от этого, я заранее боюсь!

– Если бы фильм, все гораздо страшнее, – Алина начала рассказ о том, что произошло, периодически прерываемая Мишей, который вносил поправки.

– Ничего себе! – озадаченно протянула Злата после того, как Алина с Мишей, выдохнув, иссякли. – Да это покруче любого триллера будет!

– И что все это значит? – Карина испуганно посмотрела на Фельдмана.

– Хотел бы я это знать, – пробормотал тот. – Мы приехали сюда, чтобы помочь разобраться в причинах неизвестной болезни, а на самом деле уже оказались замешанными черт знает в чем! Ладно, об этом будем думать завтра. А сейчас всем спать, время позднее!

– Ой, Артур Арнольдович, вы говорите совсем как Скарлетт! – умилилась Карина.

– Кто это такой? – спросил Фельдман, направляющийся к двери.

– Не такой, а такая, – поправил начитанный Миша и хмыкнул, видимо представив Артура Арнольдовича в платье с кринолином и шляпке.

– А-а-а, ясно, – по голосу Фельдмана было видно, что его мысли витают где-то далеко, и он ничего не понял.

– Ну, ты даешь, Кара, сравнила нашего мачо с девушкой! – неприлично заржала Алина, когда дверь за Фельдманом и Мишей закрылась. – Кстати, девочки, я должна сказать вам еще кое-что. Просто не стала говорить об этом при Фельдмане.

Она сделала эффектную паузу:

– Оказывается, Доставский неплохо целуется!

И скрылась в ванной, оставив подруг стоять посреди номера с раскрытыми от удивления ртами.

Ночь, как всегда, сгустилась над городом быстро и внезапно.

Злата заснула мгновенно, как только ее голова опустилась на подушку. Она расслабленно подумала о том, как хорошо прошел сегодняшний вечер с Дэвидом, и больше ни одна мысль не успела прийти ей в голову.

… Дэвид стоял там же, где и всегда – под деревьями возле отеля.

– Покажи мне лес, – попросила Злата, которая знала, что это сон, и что бояться нечего.

– Туда лучше не соваться, – покачал головой Дэвид.

– Ты же мне все равно ничего не расскажешь, значит, покажи, – настаивала Злата.

– Хорошо. Ночь безлунная, – согласился Дэвид.

– Почему это так важно?

– Потому, что тебе пока рано видеть всю правду.

– Так значит, они не уснули, а на самом деле умерли? А потом ожили?

– Почти так, – Дэвид мягко улыбнулся. – Пойдем, нам надо спешить.

Они быстро шли по пустым улицам. Вышли за город. Подошли к кладбищу.

– Сегодня тумана больше, чем обычно, – прошептала Злата. – Его видно даже отсюда.

– Они крепнут. Скоро все изменится, – Дэвид тоже шептал. – Пойдем. Смотри внимательно, я покажу тебе.

Они подошли к лесу. Деревья – высокие, старые – устремляли в небо свои густые кроны. Под ногами стелился мох. Что-то странное было в этом лесу.

– Звуки! – внезапно поняла Злата. Она не слышала никаких звуков, обычно сопровождающих лесную, пусть даже ночную, жизнь. Не стрекотали кузнечики, не ухали совы, не было слышно шелеста травы.

– Как будто лес – мертвый, – подумала Злата. Она внимательно присмотрелась к деревьям, и ее сковал ледяной ужас: все ветви были повернуты в одну сторону, к кладбищу.

– Это чтобы быстрее бежать, – ответил Дэвид на ее немой вопрос.

– Кому – нам?

– Нет, – он покачал головой. – Им. Пойдем, нам надо добраться до болот.

Они шли уже минут десять. Дэвид уверенно двигался в темноте. Злата, держась за его руку, то и дело спотыкалась. Она понимала, что если бы оказалась здесь одна, у нее было бы очень мало шансов выбраться – все вокруг было совершенно одинаковым: темным и безжизненным.

По ногам зазмеился туман: вначале редкий, он становился все гуще. Наконец деревья внезапно кончились, и Злата с Дэвидом оказались на опушке, имевшей странную многоугольную форму. По краям опушки темнели болота.

Дэвид крепко прижал к себе Злату.

– Я не хотел всего этого. Ведь тогда ты узнаешь не только о том, кто они, но и о том, кто я, – прошептал он. – Помни только, что я люблю тебя и буду защищать, что бы ни случилось. Смотри внимательно: у нас совсем мало времени. И доверься мне. Полностью. И самое главное: молчи, что бы ты не увидела!

– Хорошо, – сдавленным шепотом прошептала Злата.

Внезапно опушка стала светлеть: на небе из-за темного облака начала медленно появляться луна. Злата, помня о наставлении Дэвида молчать, зажала рот ладошкой: опушка имела форму … пентаграммы.

Луна тем временем полностью вышла из-за облака, осветив опушку необычайно ярко. Дэвид подался на несколько шагов назад, под тень деревьев, увлекая за собой Злату.

Через мгновение черная жижа в болотах забурлила. Злата вздрогнула. На темной поверхности болот появились круглые выпуклости, как будто внезапно выросли кочки. Выпуклости росли, становились выше. Их было все больше и больше. Когда Злата, наконец, поняла, что это такое, она спряталась за спину Дэвида и закрыла глаза.

– Я хочу проснуться. Пусть я проснусь, пожалуйста! – шептала она. Однако, когда она открыла глаза, ничего не изменилось. Из болот медленно, не неуклонно поднимались … человеческие фигуры.

С глухим чавканьем люди вырастали из грязной, зловонной жижи и медленно выходили на опушку. Их было много: никак не меньше пары сотен. Те, кто уже вышел, стояли вполоборота к болотам и ждали, когда появятся остальные. Зрелище было страшным и завораживающим одновременно.

Скоро вся поляна была заполнена черными, вымазанными в болотной воде людьми. Двигаясь, словно чемпионы по синхронному плаванию – медленно и слаженно, темные фигуры стали выстраиваться по периметру просеки, заполняя собой углы пентаграммы. Как по команде, они резко выбросили вверх руки с растопыренными пальцами. Лунный свет, искрясь и играя, осветил их, и Злата увидела, как с вышедших из болот медленно стекает на землю грязь. Стали видны лица. Старики, дети, мужчины, женщины – стали хорошо видны их лица и глаза: светящиеся, ярко-красные, страшные. Внезапно один из стоявших напротив укрытия Дэвида и Златы посмотрел в их сторону и издал гортанный звук.

– Увидел! – поняла Злата. Дэвид тоже понял это.

– Бежим! – он повернулся, увлекая Злату за собой.

Они побежали, лавируя между стволами деревьев, сучья которых, из-за того, что были повернуты в одну сторону, действительно не мешали быстро передвигаться.

– Шевелись! – кричал Дэвид.