любишь рыбу или изменила вкусам? – дерзкая насмешка и вопрос с подвохом заставляют меня вскинуть брови.

– Ты помнишь, что я люблю рыбу?

– Почему тебя это удивляет?

– Это? – из меня вырывается истерический хохоток. – Это? Меня удивляет всё, абсолютно всё, что происходит…с тобой.

Аванесов делает знак официанту и диктует заказ. Решил за нас двоих, опираясь на мои предпочтения в прошлом. Отпускает парня, а следом подходит другой – кладет вазу с уже погруженным в неё букетом роз. Красных. Говорят, признак страсти.

– Нравится?

– Красиво, – любуюсь цветами, – умеешь.

– Да уж, – посмеивается. – Как твоя работа? До сих пор не могу переварить, что самая умная девушка моего окружения подалась в…кондитеры. У тебя несколько дипломов, голова работает на ура – дай Бог хотя бы половину извилин другим. Почему?..

– Я делаю то, что приносит мне удовольствие. А не то, что надо.

– Ты увиливаешь. Разве нельзя делать с удовольствием то, что надо?

– А это ты тоже умеешь?

– Даже не представляешь, как.

Теперь мы смеемся оба.

Кельнер сервирует стол и наливает вино. Потом мы еще минут пятнадцать ждем свой заказ, в течение которых я расспрашиваю о его нахождении здесь. Слушаю с интересом рассказ о тех самых геологоразведочных направлениях. К ним добавляются геофизические и геохимические. Никогда не думала, что об изучении недр и воспроизводстве минерально-сырьевой базы можно рассказывать с таким энтузиазмом. Узнаю о том, что предприятие занимается не только добычей нефти и попутного газа, но и добычей и обогащением угля, антрацита. И, естественно, производством нефтепродуктов. В итоге я насчитала восемнадцать видов деятельности по ОКВЭД5. Впечатляет. А если учесть, что это повествование ведется низким голосом и грамотной речью, которая льётся музыкой для ушей, то можно отметить, что впечатляет вдвойне. Гарик в своей стихии. У него глаза горят, веет животным магнетизмом. И весь вид – я хозяин жизни.

Подают блюда, пробуем, отмечаю, что вполне достойно. Я успела забыть вкус изысканности. Аванесов снова пытается расспросить меня о семье, о нынешней обыденности, но я ограничиваюсь односложными ответами и пытаюсь закрыть тему.

– Потанцуем? – предлагает неожиданно.

Первой мыслью было отказаться. Потому что я уставшая, сытая, на каблуках и самое главное – безумно желающая спать. Пара глотков алкоголя тоже внесли свою лепту. Но представляю перекошенное лицо Лены, если расскажу, что по вышеперечисленным причинам упустила танец с шикарным мужчиной, и только от этого мне хочется взбодриться и всё же совершить данный подвиг.

Играет легкая джазовая композиция. В заведении не очень людно – рабочий день, а танцпол и вовсе пуст. Он подает мне руку, я её принимаю. А дальше начинается волшебство. Кружим какое-то время молча. Чувствую мощные вибрации, исходящие от него. Сильный, властный, требовательный. Его воспитали истинным наследником.

– Помнишь, как это было на свадьбе Рафа?

Польщена тем, что Гарик не забыл единственный наш танец на свадьбе его родного брата. Боже, для меня руки Аванесова на талии стали целым событием! Мне тогда было лет двадцать. Как я потом думала о нем украдкой… И пусть это было лишь данью приличиям, потому что Размик пригласил их родную сестру, а Гарик, в свою очередь, меня, и мы все вырисовывали узоры, глядя друг на друга и хихикая. Юность.

– Помню. Веселое было время. А спустя пару лет вы перестали общаться.

Мужчина вдруг резко отстраняет меня, вытягивает руку, держащую мою ладонь, и вертит, заставляя юлить вокруг собственной оси. Со смехом падаю ему на грудь, ощущая, как рябь застилает глаза от слабости. Воспользовавшись этим, Гарик прижимает к себе вплотную, ускоряя мое сердцебиение.

– А ты до сих пор не знаешь, почему мы с твоим братом перестали общаться?

Тихий голос обволакивает меня, будто соблазнительным шипением змея-искусителя, которому, впрочем, я начинаю поддаваться.

– Почему? – переспрашиваю завороженно и поднимаю глаза, встречаясь с его таинственными карими.

– Он понял, что ты мне небезразлична. И совсем этому не обрадовался.

– Чт-то? Что-что?

Моя реакция забавляет Аванесова, который немедля наклоняется и нежно касается щекой моей щеки. Мурашки проносятся по телу. Наверное, я всё же пьяна, но мне хочется продлить этот момент. Боже мой, я нравилась ему?! Тому красивому мальчику, которого считала недосягаемым, а себя – слишком недостойной его?..

– А почему ты не говорил мне? – срываюсь на шепот от переизбытка эмоций.

– Кодекс чести. Обещал держаться подальше в память о дружбе. Потому как мы с ним…скажем, после озвученных нелицеприятных вещей в адрес каждого братство уже было невозможно.

– Из-за меня?! – ужасаюсь и отстраняюсь, теряя тепло мужской кожи, пахнущей одеколоном. – Вы перестали общаться из-за меня?..

– Нет, Мась. Мы перестали общаться из-за неуемной гордости, не позволившей признать ошибки и попросить прощения. Это всё уже прошло и не вернуть… Зато мы здесь и сейчас…

И снова я чувствую, как его влечет ко мне. Теперь я понимаю. Именно влечет ко мне. И это взаимно.

Но когда проворная ладонь пытается спуститься ниже поясницы, я почти брыкаюсь и в полудреме от наслаждения его близостью выдаю с придыханием:

– Ты торопишься, Гарик. Пожалуйста, не надо.

Тяжелый разочарованный вздох, и пальцы занимают исходное положение. А я улыбаюсь. Ловлю восхищение в глубине его взора.

– Я тебе сказал, какая ты потрясающая? С ума схожу, как хочется тебя поцеловать.

По позвоночнику проносится нещадный разряд. Где-то в животе скапливаются сгустки трепета. Какая-то новая, переливающаяся нежная мелодия просыпается во всем теле.

Один взмах ресниц. Затуманенный взгляд.

И вдруг натыкаюсь на что-то смутно знакомое. Не сразу признаю в этом абстрактном видении васильковые глаза.

Глаза, которые могут принадлежать лишь одному человеку.

Глава 17

Любуюсь кошачьими глазами, по-особенному мерцающими после бокала коньяка. Яна поистине настоящая красавица. Редкий сорт женщин, которые прекрасны в любом возрасте, а с годами становятся только лучше. И в глубине взгляда всегда содержится нечто такое, что притягивает, но остается для тебя недосягаемым. На неё смотришь и влюбляешься заново. При этом нервы щекочет важная деталь – с такой сложно. Изо дня в день – даже сложнее. Потому что она становится мудрее, выдержаннее и выносливее. Словом, дает тебе право выбора – хочешь, можешь остаться, а хочешь – катись на все четыре стороны. Плакать не станет.

Всё между нами непросто. Да, страсть не угасает, на физическом уровне мы – идеальные компоненты, но этого не достаточно для полной эйфории. Странный брак на расстоянии, два упрямца, нежелающих менять уклад жизни в угоду кому-то. Мне близок мятежный дух столицы, я люблю свой быт, многочасовые полеты и бескрайнее небо. И был бы рад, если бы Яна разделила со мной каждый