– Нападем на них с севера.

– Да, давай.

– Эй, Кэйдзи! Если увидишь там торговый автомат, прикупи мне сигарет! – успел крикнуть Ёнабару за секунду до того, как я отключил общую связь.

Рита рассмеялась шутке:

– Хороший у тебя отряд. Ты готов?

– Будь осторожна.

– Я всегда осторожна.

– Я слышал совсем другое.

– Ты о мимиках беспокойся лучше, понял?

Царапаясь и ударяясь о край глубокого кратера, скребя землю и карабкаясь друг по другу, мимики стали понемногу вылезать из дыры, которую Рита проделала с помощью управляемой бомбы. Мы очертя голову бросились в атаку на первых выбравшихся. Сплошная стена раздувшихся лягушачьих трупов.

Бежать. Выстрелить. Отступить. Поменять магазин. Снова бежать. Выстрелить. Дышать.

Бомбы точного наведения выслеживали мимиков, отсиживающихся в засаде или укрытии. Дым поднимался к небу там, где они находили своих жертв. Песок и грязь взлетали в воздух вместе с дымом, за ними следом – ошметки туш. Тогда мы мчались к кратеру и добивали всех, кого не уничтожила бомба. Выкопал – выкосил.

Даже если ты снова и снова повторяешь один и тот же день, жизнь на поле боя рутиной быть попросту не может. Если изменить угол взмаха топором хотя бы на один градус, это может запустить цепь событий, которые в конечном счете изменят весь исход. Допустим, мимик, сумевший от тебя ускользнуть, через минуту уже начнет косить твоих друзей. С каждым погибшим солдатом строй и линия обороны слабеют, пока в конечном итоге не рушатся окончательно. А все из-за того, что ты взмахнул топором под углом в сорок семь градусов вместо сорока восьми.

Там было больше мимиков, чем я мог бы сосчитать. Точки заполонили экран Доплера. Правило большого пальца гласило: для того, чтобы убить одного мимика, нужен отряд из десяти Доспехов. Но и в этом случае, чтобы достичь столь малой победы, солдаты должны рассредоточиться и поливать тварь пулями до тех пор, пока не закончатся патроны.

Рита находилась в постоянном движении. Она орудовала топором с такой же легкостью, с какой ребенок размахивает игрушечным мечом. В воздух взлетали обрубки тел мимиков. Еще один шаг – удар – конечность. Вымыть, сполоснуть, повторить.

Я никогда ничего подобного не видел. В воздухе свистели копья, неся с собой смерть. Я был так близко к мимикам, что мог протянуть руку и коснуться штук шести сразу. Но, несмотря на опасность, я ощущал необъяснимое спокойствие. Со мной был человек, готовый в любой момент встать у меня за спиной. Рита была фильтром, поглощающим и нейтрализующим страх. Я оказался в долине, над которой простерлась тень смерти, по-другому и не скажешь, но рядом со мной была Рита.

Я научился выживать, подражая ее мастерству в обращении с топором, и в процессе наловчился предсказывать каждое ее действие – с какой ноги она шагнет, какого мимика ударит в первую очередь, если они ее окружили. Я знал, когда она взмахнет топором, когда побежит. Все это и даже больше было жестко запрограммировано в моей собственной операционной системе.

Рита увернулась и двинулась сквозь ряды противника, вырубая тропу смерти и умелого разрушения. За ее спиной в живых оставались лишь те, до кого ей не было особого дела. Я был не против довершить начатое. Мы никогда не тренировались вместе, но двигались как близнецы, ветераны бесчисленных сражений, дерущиеся бок о бок.

На Риту набросилось сразу четыре мимика – опасное соотношение, даже для Валькирии. Она еще не успела восстановить равновесие после предыдущего замаха. Свободной рукой я осторожно подтолкнул ее в нужную сторону. На долю секунды Рита замерла, но почти сразу же сообразила, что я сделал.

Она была настоящим мастером. Меньше чем за пять минут Рита научилась работать в паре со мной. Сообразив, что я могу свободной рукой или ногой оберегать ее от случайных атак, она развернулась к следующему противнику, даже не подумав уклоняться от схватки с ним. Передняя лапа мимика пронеслась на расстоянии ладони от ее лица, а Рита даже не вздрогнула.

Мы работали как единое целое. Продирались через ряды врага с пугающей мощью, всегда держа друг друга в поле зрения. Не было нужды в словах или условных сигналах. Каждое движение, каждый шаг говорили нам обоим все, что было нужно сказать.

Возможно, наш враг и сумел эволюционировать до такой степени, что научился обращать время вспять, но у человечества тоже на счету имелась пара фокусов. Были люди, умевшие поддерживать Доспехи в идеальном состоянии, люди, способные выстраивать стратегии и разбираться с логистикой, люди, обеспечивавшие прикрытие на передовой, и, наконец, люди, бывшие прирожденными убийцами. Мы могли приспособиться к среде мимиков, к их познаниям и опыту, причем самыми разными способами. Враг, способный заглядывать в будущее и распознавать опасность, оказывался жертвой собственной эволюционной атрофии. Мы учились быстрее их.

Я прошел через собственную смерть сто пятьдесят восемь раз, чтобы достичь высот, до которых не смогло бы подняться ни одно живое существо за свою короткую жизнь. Рита Вратаски забралась еще выше. Мы шли вперед, одни, оставив остальных бойцов позади, сами по себе целая армия. Наши Доспехи грациозно поворачивались против часовой стрелки по мере продвижения – эту привычку я перенял у Риты. За спиной мы оставляли только слабо подергивающиеся груды падали.

Через сорок две минуты после начала боя мы наконец нашли его. Мимика, заварившего всю эту кашу с временной петлей, чтоб ее. Нить, которая связывала нас. Если бы не этот сервер, мне бы не пришлось захлебываться собственной кровью, десятки раз смотреть, как мои же внутренности вываливаются на землю, бесцельно бродить по этому аду, не находя выхода. Если бы не этот сервер, я бы никогда не встретил Риту Вратаски.

– Это он, Кэйдзи. Ты должен его убить.

– С удовольствием.

– И помни: сначала антенну, потом резервные копии, потом сервер.

– А потом пойдем домой?

– Не совсем. Когда обрывается петля, начинается настоящий бой. И он не закончится до тех пор, пока останется хоть один мимик.

* * *

Геноцид был единственным способом выиграть в этой войне. Нельзя было сократить силы противника процентов на тридцать и объявить о победе. Нужно было положить их всех, до последнего. Уничтожь сервер – и продолжай воевать. Все, что мы с Ритой могли сделать, – это освободить наши войска от временной трясины, в которую их погружали петли мимиков. Для настоящей победы понадобится куда больше сил, нежели те, которыми располагают два одиноких солдата, даже если они выложатся на все сто процентов. Но в тот день, когда мы выиграем, мог погибнуть я, Рита, Ёнабару, Феррел и все остальные в моем взводе, даже эти засранцы из четвертой могли умереть – и время уже не повернется вспять. На Земле наступит новый день.

Рита сказала, что уничтожить сервер-мимика так же легко, как открыть консервную банку. Нужен только подходящий нож. Но проблема заключалась в том, что вплоть до этого момента никто, кроме нее, им не обладал.