Аня невольно уцепилась за его ладонь, и только тогда Эреш соизволил обернуться.

– Что-то не так?

– А ты не чувствуешь?

– Нет…

– Когда я держусь за тебя, становится легче. А так… давит.

Эреш кивнул и ловко перехватил Аню под руку.

– Попробуем так… не давит?

– Нет. Так лучше. Но идти неудобно…

Эреш пнул мыском ботинка особенно наглый лопух и пожалел, что нельзя принять привычную форму. Но здоровущий василиск – не то, что стоит демонстрировать в русской деревне образца двадцать первого века. Ох не то…

Не оценят. Разве что психиатры.

* * *

Домик выглядел так, словно хозяин его только вчера оставил. А это было странно.

Не растащили забор, не побили окна, не исписали все подряд матерными надписями… почему?

Эреш медленно обратил развернутую ладонь к домику. Прислушался, искренне жалея, что он не в истинной форме и не может еще и принюхаться как надо.

В домике была сила.

Не злая, не добрая, она просто была. Эреш приглядывался к ней, она – к нему. Стоило войти внутрь и попробовать пообщаться, главное, чтобы за агрессию не приняли. А могут, вон Аня стоит вся белая. Явно чувствует. А вот на василиска такое не действует, его чем посерьезнее надо встречать.

– Аня, ты не хочешь меня подождать здесь?

Аня решительно замотала головой.

– Нет! Я с тобой!

– Тебе может стать плохо.

– У меня нашатырный спирт есть, – отмахнулась женщина, доставая из сумочки флакон.

Вонь исходила даже от закрытой склянки. Эреш поморщился, но больше отговаривать женщину не стал. Поднялся на две ступеньки, самые обычные, деревянные, крашенные желтой краской, и толкнул дверь.

Та скрипнула и отворилась.

Что поразило Аню?

Запах. То есть его отсутствие.

Жилые дома пахнут очень по-разному, как и их владельцы. Кто-то хуже, кто-то лучше, но все заброшенные дома пахнут одинаково. Пустотой и холодом. Тоской и отчаянием. Предвестниками близкого разрушения…

Этот дом пах так, словно его хозяин вышел за дверь только сейчас и скоро вернется. Теплым хлебом, нагретым солнышком деревом, чуть-чуть лаком и краской.

– Эреш?

Но змей уже не слышал и не слушал. Вместо этого он прошипел нечто замысловатое и сделал жест рукой. Словно занавеску отодвигал.

И…

– Какого-растакого?!

Аня открыла рот.

И надо бы уже привыкнуть ко всей этой… ненормальщине, а поди ж ты! Зависший в воздухе призрачный дедушка лет семидесяти на вид выглядел почти живым. Ярким, четким, очень активным…

Вчерашняя девушка рядом с ним была акварельной картинкой. А этого рисовали маслом и широкими мазками, не иначе. Разница как между клубничкой и арбузом, вроде бы обе ягоды, но какие!

– Чего приперлись, спрашиваю?

Эреш фыркнул. Очень по-человечески.

– Домик твой вот купить предлагают. Продашь, хозяин?

Призрак подплыл чуть ближе, пригляделся.

– Вот еще! Гадючник-то устраивать!

Аня аж рот открыла.

– Вы… вы… а это…

– Рот-то прикрой, ворона залетит, да там и издохнет, – огрызнулся призрак. – Чего уж тут, вижу я, что это за тварь, у нас такие тоже водились, давненько, правда.

Эреш насторожился.

– Когда?

– Да уж лет пятьсот тому как… Ушли потом. Вы ж гадины скользкие, хвостом махнули, и только тень мелькнула.

– Какие есть, – отмахнулся Эреш. – Никого не осталось? Или найти как-то…

– Если только на Урале. Но сам понимаешь, чужаков нигде не любят.

– Урал? – Эрешу что Урал, что Замбези, географию Земли он просто не знал.

– Объясню, – кивнула Аня. – Но там правда сложно. Это тайга?

– Я их что, по хвостам считал? Могли и оттуда уползти, – отмахнулся призрак. – Это моя прапра… там еще сколько раз прабабка их застала, а уж потом… Сама понимаешь, ни к чему им такая известность.

– Кто бы сомневался, – кивнул Эреш. – Ну так?

Призрак пригляделся еще раз.

– Нет. Тебе я дом не продам. А вот поменяться можем. Баш на баш…

– И что тебе надо? – Эреш смотрел спокойно. Подумаешь, призрак.

– Наследника.

– Так у вас же есть вроде? – удивилась Аня.

Дед Михей сплюнул. Аня пронаблюдала светящуюся пустоту на месте рта и полет кусочка тумана к земле. Интересно… и не давит сейчас, когда призрак появился.

– Витька? Кой он наследник? Пьянь он и быдло!

– Подробности? – Эреша не интересовали ценные взаимоотношения призрака с его бывшими родственниками.

Дед Михей поморщился, но принялся рассказывать.

Род у него был древним. И ведовским. Жрецы старых богов, ведуны, знахари. Именно потому, что молились своим, знали и ведали многое, что от других было скрыто.

Но уберечься и им не всегда удавалось.

Деду Михею на момент смерти было около ста двенадцати лет.

Сам он выжил. Во всей войнах, во всех послевоенных страхах и смертях, а вот любимую у него война забрала. Не сберег.

Пытался откупиться своими годами, хоть что отдать… не приняли.

Оставалось лишь смириться с тем, что род оборвется.

Витька?

У Михея была сестра, у той дочь, у той сын, а у сына – Витька. Рвань и пьянь. Нашего плотника троюродный плетень, которому и досталось все же имущество деда Михея. А вот родовых способностей – никаких.

Ведуны же…

Дед Михей тоже не мог умереть просто так. Не передав силу, знания, не проведя посвящение. А посвящался их род…

Велесу.

И просьба сразу: не путать с Волосом, тот как раз был так себе. А вот Велес, из старших славянских богов, был достаточно сложным существом. Как в легендах, так и в общении. И служить ему было сложно.

Сейчас призрак хотел, чтобы Эреш нашел ему наследника или наследницу, а потом и провел посвящение. Выкупил дом и отдал его следующему ведуну.

Аня только головой покачала.

– А не до фига ли будет? Вы, уважаемый призрак, от скромности не умрете.

– Это верно, я уже помер. И не от скромности, а от старости, – усмехнулся призрак. – Но я и заплатить готов. Я правильно понимаю, ты, гаденыш, не отсюда?

Эреш раздосадованно зашипел.

– Допуссстим.

– А ведь Велес – он тоже на границе между мирами стоит. Не знаешь?