— Тебя это тоже касается, Макар. Ты нам ещё пригодишься, — указал ему сесть на стул у окна, и слуга, взглянув на одобряюще кивнувшего Алексея, послушался.

— Я сделал наброски. Всё написал, что знаем, чтобы видеть весь расклад, — взяв листы в руки, встряхнул ими Антон, но севший подле друг схватился за голову:

— Да зачем мне всё это? Как быть дальше?

— Ты получил от ворот поворот, — понимал Антон. — Но не всё потеряно.

— Она ненавидит меня, о чём ещё может быть речь? — закрыл глаза Алексей. — Всё зря…

49 Часть

Алексей был в отчаянии, но друг сдаваться не собирался. Он верил, что то, что пришлось ему, Александре да Софье лицезреть, обстояло всё иначе. Пока Алексей был у Софьи, слуга Антону всё поведал, как было, как Алексей и пытался рассказать любимой. Желая помочь да вывести на чистую воду подозрительного Мамонова, Антон стал показывать Алексею свои наброски, сделанные на листах бумаги.

Раздавшийся стук в дверь заставил всех взглянуть туда, и слуга, получивший разрешение кивнувшего Алексея, открыл дверь. Вошедший Николай сел к друзьям за стол, и слуга снова запер дверь.

— Прекрасно, все в сборе, — улыбнулся довольный Антон. — Я чувствую себя кем-то важным. Сейчас всё расскажу, что выяснил.

— Давай же уже, — с нетерпением смотрел Николай, но Алексей с тяжёлым вздохом опустил взгляд.

Они видели, что нет веры в нём ни во что, только Антон пододвинул к нему один из листов:

— Я говорил с некоторыми нашими товарищами да поинтересовался у самого секретаря государыни о том, кто таков этот Мамонов… Жених который. Никто не ожидал его возвращения столь скоро и не видел никто из наших на границе, как тот проезжал…

— Он мог и иначе приехать, — пожал плечами Николай.

— Я съездил в имение его брата, где, как известно, произошло убийство. Там всё тихо и спокойно. Там и проживает сейчас сей жених. Но это для информации. Что я узнал, куда более интересно. Прибывшие из Англии, где Мамонов и находился, гости, а это князь Шаховской с сестрой, утверждают, что у Мамонова в Англии осталась любимая, что отношения их весьма нежно развивались, что Мамонов не собирался возвращаться в Россию, а тем более жениться на Софье.

Взяв бумагу, которую Антон пододвинул, Алексей стал смотреть на написанные там имена и проведённые от них линии к иным именам с пояснениями.

— Он мог обмануть ту несчастную англичанку, — предположил Николай, но Антон верил в иное:

— Шаховские состоят в дружеских отношениях с Мамоновым и были удивлены его присутствию здесь. Он их будто не узнал, сторонясь и глядя, как на подозрительных персон. Мало того, тот Мамонов, с кем они дружны, никогда не вёл себя столь высокомерно. Он, по их словам, человек весьма душевный, добрый и щедрый. Любимую свою любит да письмо отправил сюда с прошением расторгнуть брак с Софьей.

— И где то письмо? — поднял глаза на него Алексей.

— Увы, письма я не нашёл пока. Думаю, оно в усадьбе погибшего Мамонова, или, — поднял он палец. — Ещё живого.

— На что ты намекаешь? — боялся понимать Николай.

— А то, мои друзья, что весь свет удивлён похоронам, что прошли без приглашения кого-либо, без присутствия, неизвестно где и когда. То есть Мамонов-жених живёт себе сейчас в усадьбе брата, радуясь жизни и ожидая венчания с Софьей. Не странно?

— Свету может всё равно, — усмехнулся Алексей, отложив лист в сторону.

— Но не нам, верно? Особенно тебе, Лёшка? — смотрел с удивлением Антон, и все снова замолчали, уставившись на дверь, в которою вновь кто-то постучал.

Слуга и на этот раз открыл, приняв от молчаливо взирающей в ответ служанки Софьи письмо. Служанка поспешила сразу уйти. Заперев дверь, слуга подошёл к Алексею и с поклоном протянул послание.

Предчувствуя, что строки сего письма будут весьма ранящими, Алексей немного подержал его в руках, не осмеливаясь открыть. Все с сопереживанием ждали, когда он всё же это сделает, и скоро глаза Алексея уже смотрели на написанное.

— От меня никто не узнает о случившемся, — зачитал он. — Но хочу уведомить Вас, граф, в том, что с этой минуты сделаю всё, чтобы Вас отстранили от сего пренеприятнейшего занятия охранять меня. Понимаю, что лишаетесь тем самым дополнительной прибыли, но терпеть Ваше присутствие за своей спиной нет ни сил, ни желания. Уповаю на содействие. Будьте любезны да не вмешивайтесь в мою жизнь…

Алексей замолчал. Все смотрели и жалели, но ему до той жалости не было дела. Подняв письмо над пламенем свечи, он дождался, когда оно догорит и бросил оставшийся не догоревший клочок в ведро у стола.

— Да, — стал кивать Антон и вздохнул. — Что она с тобой сотворила за последние два года… Не узнать прежнего Лёшку…. живого, радостного, беспечного, не влюблённого в конце концов. Да что б я когда влюбился, чтоб так размякнуть…

— Надо просто признаться во всём, как есть и всё, — высказал своё мнение Николай, на что Алексей усмехнулся:

— Как легко треплетесь. Как я докажу ей, что верен был все эти годы, что и с Лизой этой не было сейчас ничего?

— Макар? — с ожиданием ответа Антон взглянул на молчаливо сидевшего в стороне слугу.

— А что я могу? Разве барышня поверит мне? Я-то сказать всё могу, а правда ли это будет для неё?

— Он прав, — согласился с ним Николай. — Софья не такая. Тем более с такой гордостью, с такими эмоциями… Не поверит.

— Макар, теперь добавь к моему рассказу то, что ты видел давеча, — попросил Антон, чем заставил друзей смотреть с удивлением услышать ещё новости.

— Мамонов сей, ну новый, — сразу стал рассказывать тот. — Частый гость фрейлины Лизы, как и бывало его братец. Оба пропадают у неё в комнате довольно долго, а потом тайком выходят, поправляя одежды. Сразу будто ясно, чем занимались. Не раз слуги замечали развратные похождения обоих при дворе.

— Не успел приехать и сразу похождения, имея любимую в Англии и имея там репутацию славного человека? — задумался Николай, взяв наброски Антона в руки. — Вижу, за кем стоит смотреть и… отстранить Александру? Это кто?

— Сестра Софьи, — ответил Антон. — Она тоже фрейлина и крутится здесь всё время, мешая мне. Её я беру на себя, а вот прибывающий сегодня братец их, Аганин Михаил, может больше помешать.

— Надо бы залезть в усадьбу Мамонова. Может там что интересное имеется, — улыбнулся Николай, подтолкнув Алексея в плечо.

Только друга тем самым было не взбодрить. Тревожные