– Правильно. Только неясно, почему этим долж­назаниматься ты?

– Чтобы стены не давили, – отрезала, я. На это онне знал, что ответить, и опять замолчал. Сашке надоело гулять, и он, не обращаяна нас внимания, потрусил к дому. Мы повернули за ним. – Зай­дешь? –спросила я, доставая ключи из сумки.

– Не уверен, что тебе этого хочется.

– Как знаешь, – пожала я плечами.

– Что ж, я пойду.

– До свидания, – сказала я, чтобы он наконецсдвинулся с места.

– До свидания.

Он дошел до угла дома, а я все стояла возле две­ри. Затемоткрыла ее и решительно вошла. Сашка побрел в кухню, а я захлопнула дверь,потом чертыхнулась и выскочила на улицу. Дед успел свернуть за угол, ябросилась бегом, а, увидев его, закричала:

– Игорь!

Он повернулся и шагнул навстречу.

– У тебя правда все в порядке? – спросила я.

– Как обычно. – Он подошел вплотную, под­нял рукуи поправил мои волосы. – Я хотел тебя попросить… звони мне иногда.

– Прекрати, черт тебя побери. Я сейчас зареву, кинусьтебе на шею и вообще наделаю глупостей.

– А потом будешь об этом жалеть?

– Буду, – ответила я сурово.

Он порывисто обнял меня и прижал к груди.

– Как же мне без тебя хреново.

– Мне тоже, – правдиво ответила я, хоть это и былонеразумно. – Ладно, пойдем чай пить. Стоим посреди улицы как два идиота.

– Нет. Я же понимаю, в тебе сейчас говорит жа­лость, аона никудышный советчик.

– Жалким ты не выглядишь, – взяв его под руку,успокоила я. – Просто не умеешь. Но ты меня здорово напугал. Может,все-таки объяснишь, что случилось?

– Ровным счетом ничего. Старею. Боюсь одиночества.Тоскую без тебя.

– Какое одиночество, у тебя баб, как грязи.

– Это точно, – хмыкнул он. – А у тебя кто-ни­будьесть? Извини, что я спрашиваю…

– Спросил и спросил…

– Так есть или нет?

– Нет.

– Почему? Ты такая красивая… Не поверишь, но если бы тыи вправду влюбилась, я был бы рад.

– Ты меня с ума сведешь.

– Нет, серьезно. По крайней мере, знал бы, что тысчастлива. А у тебя тоже все по-прежнему: соба­ка, дурацкие убийства иодиночество.

– Какую-то безрадостную картину ты нарисо­вал, –вздохнула я.

– Ну вот, я тебя проводил.

Мы вновь оказались возле моей двери. Дед по­целовал менявполне по-отечески.

– Помни: я тебя люблю. Очень-очень.

– Я знаю.

– Вот и отлично. – Он вновь поцеловал меня, махнулрукой и пошел, на этот раз в сторону парка, а я, глядя ему вслед, едвасдержалась, чтобы опять не кинуться вдогонку, но здравый смысл победил. Такоебывает редко, но иногда бывает.

На душе было тоскливо, я бестолково бродила по комнатам,борясь с желанием позвонить ему. Что-то с ним происходит. Может, правдастареет? Боит­ся одиночества… Ведь у него действительно никого нет. Хотя вполневозможно, что это хорошо разы­гранный спектакль, И мне нравится так думать, по­томучто освобождает от чувства вины. Поняв, что эти мысли заведут меня далеко, язапретила себе ломать над этим голову. Об убийствах думать и то приятнее.

Я устроилась в кресле и включила телевизор для Сашки, онвскарабкался ко мне на колени и уставил­ся на экран, а я попробовала разложитьвсе известные мне сведения, что называется, “по полочкам”. Никифоров, послухам, имел связи с криминальным миром. Если у киллера на яхте был сообщник,то сама собой напрашивается его кандидатура. Он “за­кручивает” роман с Анной,назначает ей свидание на палубе, что позволяет киллеру застать ее водиночестве. Не худо бы установить, знаком ли Никифо­ров с господином Тагаевым.Если связь есть, можно так прижать Никифорова, что он не откажется отве­тить накое-какие вопросы. Киллера он сдаст, а там и до самого ТТ рукой подать.Согласна, самоуверенность моя граничила с наглостью, но отчего ж не помечтатьиногда?

Тут меня посетила еще одна мысль: встретиться с Тагаевым ипоговорить, что называется, по душам, в неформальной обстановке, И Артем будетдово­лен, вон он как переживал, что Тагаева повесткой вызывать надо, а туттихо, по-дружески. Может, па­рень действительно ни при чем и захочет помочь нампо доброте душевной? Конечно, такое легче было придумать, чем осуществить, хотячем черт не шу­тит. Я еще немного поразмышляла и потянулась к телефону. Был уменя приятель Алексей, который имел связи с криминальным миром, одно времявходил в какую-то группировку, потом ушел водите­лем к известному бизнесмену, акогда того убили, начал жить на вольных хлебах, открыв свой автосер­вис. Ему я,кстати, доверяла свою машину, когда в том появлялась нужда. Алексею я помоглаизбавить­ся от тюрьмы, когда его упекли туда по ложному обвинению, и он считалсебя мне обязанным. Я, правда, так не считала, но сейчас подумала, что вполнемогу обратиться к нему с просьбой, хоть и уверена, что она его не обрадует.

Трубку сняла жена Алексея, пришлось извинять­ся и объяснять,кто я есть. Знакомы мы были лишь заочно, и, подозреваю, она моему появлению вих жизни не радовалась, должно быть, ревновала. Од­нако разговаривала со мнойнеизменно приветливо, вот и сейчас пропела:

– Ольга Сергеевна? Одну минуту, я позову Алексея.

– Здравствуйте, – возник в трубке его голос.

– Привет, – вздохнула я. Скрипнула дверь, ещекакие-то звуки, и Алексей заговорил совсем другим тоном:

– Лучше звони на мобильный.

– Чего прятаться? Я же не любовница.

– Очень жаль, – совершенно серьезно заявилон. – У тебя неприятности?

– Уже знаешь?

– Слышал краем уха. Я ж на бойком месте, се­годня типодин заезжал, из милиции, вот и сказал. Хочешь, чтобы я приехал?

– Хочу, чтобы ты доброе дело сделал. Мне надовстретиться с Тагаевым. Только не говори, что не знаешь, кто это.

– Встретиться? – удивился он. – Зачем?

– Задать пару вопросов.

– Ну, ты даешь… и он, по-твоему, захочет на нихответить?