Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Все это выглядит… некрасиво, – для началасообщил он. – У Анны с Павлом было свидание. И на палубе она осталась длятого, чтобы… тут вы совершенно правы, она ждала Никифорова. В каютахслышимость такая, что… – Он неожиданно покраснел, так пекся онравственности. – Павел хотел проводить Веру, а через некоторое времявернуться, ну, вы понимаете, чтобы приличия соблюсти. Мы все много выпили, иВера тоже, так что… И, по-вашему, я должен был все это рассказать в милиции?Павла я прекрасно понимаю, а что, если об этом узнает Вера? И сейчас оннервничает.
– Вы давно дружите? – спросила я.
– С Павлом? – Лапшин перевел взгляд на Петра. –Нет. Год, может, больше. Верочка частый гость у Петра, а Павел…Слушайте, – перегнулся он ко мне, – я вас уверяю, Павел совершенно нипри чем. Ну, не убил же он ее в самом деле? Он же с нами ушел и простовозможности не имел. Ну да, вел себя некрасиво, связался с этой девчонкой,просто пошел на поводу у своей прихоти, а теперь переживает. Из-за Веры. Ведьу них серьезные отношения. Они думали пожениться, а теперь все это… Если выплывутнаружу малосимпатичные факты…
– Вы правы, – кивнула я, – милиции все этодействительно знать ни к чему. У меня вот какой вопрос. Никифорову былинеобходимы деньги, и Вера ему помогла их получить…
– И это лишний повод держать в секрете своишалости, – заговорщицки шепнул Лапшин. – Он теперь сам не свой.
– Не ваш банк ссудил его деньгами? – напрямуюспросила я, раз он такой добрый.
– И наш банк тоже. Вера и Петр попросили, и я неотказал. В конце концов, друзья для того и существуют…
– Но был еще кто-то…
– Конечно, – откашлялся Петр, радуясь, что у наспошел задушевный разговор. – Если надо, я вас сведу с этими людьми. Тамвсе законно.
– Не сомневаюсь, – с серьезным видом заверилая. – Геннадий Яковлевич, – обратилась я к Лапшину, – а вы сАнной давно знакомы?
Он замешкался с ответом, взглянул на Петра и изрек:
– В тот день я видел ее в первый и последний раз.
– И никогда раньше не встречали? К примеру, случайно?
Он явно заподозрил подвох, должно быть, ожидал, что у менятуз в рукаве, развел руками и сказал:
– Ну, если только случайно. Но я этой встречи незапомнил. Знаете, у меня не очень хорошая зрительная память. Нет, я уверен,что видел ее впервые. Да, уверен, – повторил он.
– Теперь вопрос, который может вас удивить, –предупредила я, поняв, что попытки добиться от него правды ни к чему неприведут. Теперь я почти была убеждена: его жена не ошиблась, и он встречалсяс Анной раньше. Допустить, что он и есть таинственный любовник, я все же немогла, трудно вообразить, что он с радостью откликнулся на просьбу Никифоровапокараулить на пирсе, пока они предаются утехам. Но был ведь еще человек, которыйсвел их с Райзманом, тот самый приятель, оттого я и продолжила, наблюдая, скаким сосредоточенным вниманием Геннадий Яковлевич уставился на меня. –Вам не приходилось обращаться к Райзману как к врачу?
– Мне? – вытаращил он глаза. – Помилуйте… а…вы Леру имеете в виду? Нет, она к нему не обращалась. Лера очень стеснительна,Артур – мужчина и друг семьи, не совсем удобно.
– По этому поводу могут быть разные мнения, –вздохнула я. – Значит, не обращались? Может быть, рекомендовали егокому-то из знакомых?
– Н-нет. При чем тут Райзман? Вы же не думаете, чтоего застрелили, потому что… Но ведь это абсурд. Как это может быть связано?
– Если бы я все знала, гуляла бы со своей собакой, ане приставала к вам с расспросами.
– Артура убили из-за антикварных дел, – торопливозаговорил Петр. – От отца он унаследовал процветающий бизнес. Отец былчеловеком… как бы это выразиться… железной воли и… в общем, он ни перед чем неостанавливался, если вещь ему нравилась. Я не хочу сказать, что он совершалчто-то противозаконное…
– Да брось ты, – неожиданно перебил ГеннадийЯковлевич и махнул рукой. – Весь город знал, что на закон ему попроступлевать. Правда, умен он был до гениальности и законы легко обходил. С конкурентамибыл беспощаден, у них на него большой зуб. Задираться с папашей никто нерисковал, хотя под конец жизни его начали понемногу теснить, хватка не та, даи здоровье. А когда отец умер, конкуренты и вовсе духом воспряли.
– Да-да, – торопливо кивнул Петр, – Гена совершенноправ. Мы с Артуром не раз говорили об этом. И в милиции я все рассказал, тоесть о нашем разговоре, но Артур не собирался ни с кем воевать, как онвыразился. Он любил отцовский магазин и красивые вещи, он с этим вырос, номедицина интересовала его гораздо больше. И он не мог слишком много времениуделять магазину, а отец только им и жил.
– Иными словами, он был не прочь расстаться смагазином, предложи кто-нибудь приличные деньги? – подытожила я.
– У меня сложилось такое впечатление, – согласилсяПётр.
– За что ж тогда его убивать? – развела я руками.
– Мы не знаем всех обстоятельств, – вздохнулЛапшин, – но одно несомненно: связывать его смерть с убийством Анны простоглупо.
– Видите ли, – начала я, сама толком не зная,соглашаться с ними или противоречить, – вчера я была у Артура, и мы,естественно, обсуждали убийство. И он сообщил мне кое-что интересное. Примерногод назад какой-то знакомый попросил его об одолжении и привез в клинику Анну.Она была беременна, ее сопровождал мужчина. – Оба смотрели на меня во всеглаза, но молчали. Наконец Лапшин не выдержал:
– И что?
– Райзман отказался назвать имя этого человека.
– И вы решили… абсурд, – отмахнулся Лапшин. –За это не убивают.
Петр согласно закивал.
– Я не знаю, за что убили Анну, но убийц Райзмана надоискать среди его конкурентов. Отец не гнушался иметь дело со всяким ворьем, атакие люди опасны. Могли что-то не поделить, старые долги и прочее…
Лапшин так увлекся, что вроде бы забыл о времени. Ораторствовалон довольно долго, но на часы все-таки взглянул и поспешно поднялся из-застола. Уходил он с явной неохотой. Да, люди – существа загадочные. Мы с Петромтоже потянулись к выходу.
– Теперь вы мне верите? – спросил он с грустью. –Ни у кого не было повода убивать ее. Райзман здесь вообще ни при чем. Аннастала случайной жертвой.