Едва я собралась позвонить Вешнякову, чтобы справиться оновостях, не особо, впрочем, рассчи­тывая на то, что они есть, иначе бы сампозвонил, как объявился Петр, по телефону, естественно.

– Ольга Сергеевна, – голос его звучал так, точ­ноон задолжал мне большую сумму денег, а отдавать нечем. – Мне Лапшин звонили Никифоров. Говорят, вы хотели с ними встретиться.

– Я хотела, а они нет. Пришлось мне это пере­жить.

– Я боюсь, мои друзья решили, что вы в самом делекаким-то образом… короче, я им все рассказал про наш с вами уговор. – Тути я вспомнила про уговор и почувствовала себя неловко, парень беспо­коится засвою жизнь, и я вроде обещала помочь, но об обещании забыла. – Выизвините, что так выш­ло, – торопливо продолжил он, хотя я сама собира­ласьизвиняться. – Я чувствую себя виноватым и очень бы хотел помочь… Высказали, возможно, на яхте еще кто-то был. Я тоже так думаю: не мог ник­то из моихдрузей… ведь это абсурд. Кому нужно уби­вать Анну? Ясно, что ни вам, ни мне ивообще ни­кому… Я думаю, убить хотели меня. А Аня случайно увидела убийцу. Ведьвсе уже покинули палубу, а она осталась, и убийца мог с ней случайностолкнуться, поэтому она и погибла. – Тут можно было бы ска­зать: “кто прочто, а вшивый все про баню”, у парня навязчивая идея. Но, несмотря на это, егомысль не показалась мне вовсе уж невероятной. – Я сегодня разговаривал соследователем, – продолжил Петр, – но он несерьезно отнесся к моимсловам. Может, они вас послушают?

– Вот что, – сказала я. – Я сейчас поговорюсо своим знакомым, он найдет вам охрану. С этими ре­бятами вы будете вбезопасности. И со следователем поговорю.

– Это было бы отлично. А с Лапшиным можем встретитьсясегодня во время обеда. Вас устроит? Я с ним договорился. Он согласился, аНикифоров нет. Не знаю, почему он так настроен против вас. Я уточню время сЛапшиным и перезвоню вам.

На этом мы простились, и я поехала к Лялину.

Стоило мне заговорить об охране Сафронова, как он пошелпятнами.

– Делать мне больше нечего, как этого шизика охранять.

– Может, он не шизик, может, у него предчув­ствие. Какбы нам потом не начать кусать локти.

– Ага. Прошляпили Райзмана, теперь…

– Теперь проявляем обоснованное беспокойст­во, –продолжила я. – В конце концов, он друг хо­зяина вашей конторы и тот врядли откажет.

– Да он меня просил найти кого-нибудь, лишь бы Сафроновему не надоедал.

– Не зря надоедал. Убийство имело место, прав­да, убилине его, и все же…

– Хорошо, – без особой охоты согласился Ля­лин. –Что, мечешься вслепую? – понаблюдав за мной, спросил он.

– А куда деваться? – развела я руками.

– Мои ребята прочесали все кабаки, – вздох­нулон. – И хоть бы какую зацепку отыскали… У Вешнякова тоже никакихрезультатов?

– Нет, иначе бы порадовал.

Совесть моя была чиста, если уж Лялин пообе­щал дать Петруохрану, то сделает. А вот настроение мое особо не улучшилось, Олег прав, я шарюв темноте и без всякого толка.

Я попыталась еще раз разложить все по полоч­кам, сидя вмашине и почесывая Сашку за ухом. Убил либо некто поднявшийся на борт наострове, либо точно я. Хоть бы с Райзманом прояснилось, были у него враги,жаждавшие его кончины, или все упирается в таинственного любовника?

Я взглянула на часы, ехать домой не имело смыс­ла, Петр могпозвонить с минуты на минуту, вздох­нула и, откинув сиденье, закрыла глаза,решив вздремнуть. Но ничего не вышло. Мысли кружили и возвращались к исходнойточке, так что я в конце концов разозлилась и даже в сердцах решила: пустьменты голову ломают, свою жалко.

Когда я начала сатанеть и уже собралась ехать домой,наконец-то позвонил Петр. Встречу назна­чил во “Фламинго”, и я поехала туда, вглубине ду­ши сомневаясь, что от этого будет толк.

Лапшин в костюме, при галстуке и белоснежной рубашкевыглядел исключительно официально и держался соответственно. Петр рядом ерзал,изо всех сил стараясь придать нашей беседе задушевный ха­рактер. Старался онзря. Лапшин кивнул в знак при­ветствия и принялся за свой обед, отвечал онодносложно, в большинстве случаев просто кивая или отрицательно качая головой.Разговаривать с таким типом одно удовольствие.

– Вы встречались с моей женой? – спросил он меня.

– Встречалась.

– Не понимаю, зачем вы вмешиваетесь в след­ствие? Пустьпрофессионалы работают. – Надо по­лагать, это был намек на моедилетантство.

– Пусть, – согласилась я. – Но у них убийствмного, а мне бы очень хотелось с этим разобраться.

– Я же тебе говорил, – робко вмешался Петр, –Оля по образованию юрист и даже работала в убой­ном отделе.

Я непроизвольно поморщилась, потому что не любилараспространяться о своей жизни, и сейчас это ни к чему.

Лапшину принесли кофе, и стало ясно, что че­рез несколькоминут он откланяется. Терять мне было нечего, и я спросила;

– Вы случайно не в курсе, почему Анна оста­лась напалубе? Может, она ждала, когда все разой­дутся по каютам, чтобы с кем-товстретиться? И не желала, чтобы об этом узнали?

– Черт, – неожиданно выругался Лапшин, – вычто хотите, чтобы я доносил на приятеля?

– Это вы к чему? – удивилась я, а он раздра­женноповторил:

– Черт… – И взглянул на меня так, точно я пред­ложилаему продать Родину за смехотворную цену.

– Гена, сейчас не время… – вновь робко вклинился Петр иудостоился того же взгляда, а я разо­злилась.

– Несколько человек видели, как Никифоров с Аннойподнялись на борт яхты, а также слышали ха­рактерные звуки, доносившиеся изкаюты, что позволяет сделать вывод… какой, вы, должно быть, догадываетесь.Думаю, по этой причине Никифоров отказывается говорить со мной, и скрыл фактсвидания от милиции. Вам об этом факте хорошо извест­но, коли уж вы на пирсесидели.

– Вам жена рассказала? – нахмурился он.

– О чем?

– О том, что я на пирсе сидел?

– Вы не один сидели, а с ребятишками, и про дядю стетей они следователю рассказали. А Ники­форов, упорно отрицая все, ставит себяв дурацкое положение.

Лапшин подумал и кивнул, после чего заметно подобрел, комне, я имею в виду.