Я согласилась и высадила ее возле бывшего ка­фе “Ива”, внастоящее время заколоченного после пожара. При моем приближении оба мачопрекратили трудовой подвиг и выжидательно замерли, по­глядывая в мою сторону.Может, надеялись на бога­тую клиентку? Когда я вышла из машины, их лицаприобрели кислое выражение, Иван вытер руки тряп­кой, а Анатолий принялсяразглядывать мотор, точ­но удивляясь, откуда он вдруг взялся.

– Привет, – сказала я, а Сашка тявкнул.

– Здравствуйте, – недружно ответили мачо.

– Поговорить надо, – с улыбкой сказала я, ноответных улыбок не дождалась.

– Поговорили уже, – буркнул Иван.

– Это как сказать, – гнула я свое, продолжаяулыбаться. – Кто-то говорил, а кто-то молчал в тря­почку.

Анатолий кашлянул, а Иван замер и взглянул на него сподозрением.

– Давайте прогуляемся, – предложил Анатолий, чемокончательно озадачил родственника, тот машинально тер руки тряпкой, глядя намвслед.

Когда мы удалились на несколько метров, Ана­толий вновькашлянул и посмотрел на меня так, точно просил о помощи.

– Вы ведь поняли, почему я приехала?

– Ну… – промычал он неуверенно.

– В милиции вы сказали, что покидали борт, чтобыискупаться, а на самом деле у вас была назна­чена встреча на берегу.

– Да не было никакой встречи, – поморщилсяон. – То есть встреча была, только ни о чем мы не договаривались. Она самавам рассказала? Или та баба, что нас застукала?

– Сначала одна, потом другая, – кивнула я.

– Ясно. А в ментовке знают? Черт… выходит, что ясоврал… Я с самого начала хотел правду, как все было, ведь дело-то серьезное –убийство. Но она… зачем говорить о наших личных отношениях, ведь они к убийствукаким боком? Отношения… – фыркнул он.

– Если можно, пожалуйста, подробно, – по­просилая.

– Рассказывать, собственно, нечего. Она давно на меняглаза пялила, на меня, на Ваньку, да ей все равно…

– Вы имеете в виду Веру? – все-таки уточнила я.

– Веру, – хмыкнул он. – Она давала понять,что не прочь, а я… мы с Ванькой договорились: на работе никаких баб, чтоб небыло лишних заморо­чек и неприятностей с клиентами, а Вера эта как раз ходячаянеприятность. Мужик ее, тот еще тип, да и с Сафроновым вроде у них что-то есть,а у нас с ним договор до октября, сами понимаете, деньги терять неохота. Ну, яделал вид, что совсем тупой и ее намеков не понимаю. А на яхте, когда ее мужикстал к этой девке клеиться, ну к той, что убили, ей вовсе удержу не стало.Подошла ко мне и прямо откры­тым текстом. Я опять дурачком отхожу, улыбаюсь, тода се…

– С чего вы взяли, что Никифоров клеился к Анне? –насторожилась я, пытаясь вспомнить тот день в деталях. Вечером точно клеился, авот днем…

– Ну, он на корме с ней стоял, а рука на ее зад­нице. Яэто называю клеиться. А вы?

– Я тоже, – пряча усмешку, кивнула я.

– Короче, когда вы на острове были, мы дела своизакончили, и я решил искупаться. У пирса маль­чишки рыбачили, ну я и поплыл подальше,чтоб им рыбу не вспугнуть. И тут она, Вера эта, на берег вы­шла и ко мне.Полежим, говорит, на песочке. Я хо­тел на яхту вернуться, правда, хотел. Но… незнаю, как и вышло. Там тропинка, ивняк этот, туда и по­шли. И вдруг головуподнимаю, а по тропинке баба эта чешет, меня точно холодной водой окатили, ноВера сказала “ерунда”. Ей виднее, мне-то что… Но на душе пакостно стало. ИВаньке сказать не ре­шился, ведь договаривались. А потом и вовсе… Поэ­тому вмилиции промолчал. Мне стыдно, и ее под­водить не хотел. Потом ясно стало,почему ей так не терпелось меня в кусты затащить, мужик ее в это время с этойподружкой развлекался, а Лапшин их сторожил. Дурдом. А еще приличные люди.Банкир и бизнесмен. А бабы, точно кошки.

– О том, кто с кем развлекался, ты от Ивана уз­нал?

– Бабуля сказала, это мы так Тамаду Ивановну зовем,повариху. Перегородки хлипкие, а она в ка­ют-компании. Ванька как раз ничего неслышал, спал.

– Как, по-твоему, мог кто-то с берега незамет­ноподняться на яхту и с нами отчалить?

Он посмотрел на меня с сомнением, потом заду­мался.

– Почему бы и нет? На борт подняться легче легкого.Ванька спал, я с этой… Тамара Ивановна стряпней занята. Когда я вернулся,пацаны с пирса уже ушли, так что кто угодно мог пройти, и не заме­тят. Правда,укрыться негде, разве только в каюте… Постойте, так ведь ключ пропал. Я почемуи спать лег в рубке: каюту открыть не могли. А утром ключ нашелся, на гвозде вкают-компании висел. Очень может быть, что кто-то действительно…

– Но вы ничего не заметили?

– Только мужика, что возле рубки стоял. Но я его неразглядел, ни к чему было. Мужик, это точно, и приблизительно в одно время свами. Он и убил, не ходи к бабушке-гадалке, больше некому. – Тут он осексяи покосился на меня. – Чего мне теперь, к ментам идти? Выходит, я врал ивообще…

– Пока я в этом смысла не вижу. Тут Вера пра­ва, то,чем вы с ней занимались, к убийству отноше­ния не имеет.

Он пожал плечами и стал смотреть куда-то в даль.

– А у вас как дела? – спросил он неожиданно.

– Нормально, – пожала я плечами.

– Вы что, сами пытаетесь?..

– В меру сил, – не стала я вдаваться в детали, онв них тоже вникать не хотел, кивнул в знак согла­сия, и мы простились.

Он вернулся к мотору, а я к своей машине. Заду­мавшись, едване забыла про девчонку, она появи­лась слева, размахивая руками. Япритормозила, Ольга забралась в кабину и выжидательно уставилась на меня.

– Ну, что? – упросила тихо.

– Что? – удивилась я.

– Ну… поговорили?

– Ага. Только не спрашивайте о чем. Не люблю я навопросы отвечать, спрашивать тоже не люблю, но приходится.

– Но они ведь ни в чем не виноваты, – про­шепталаона.

– А вы за кого из них, собственно, переживаете?

Вопрос оказался чересчур сложным, по крайней мере, отвечатьна него она не стала. Отвернулась к окну, а когда выехали на проспект,попросила:

– Остановите здесь, я сама доберусь.

Я остановила, и девушка поспешно покинула меня, забывпопрощаться.