замерли у меня на губах.

– Решайся, Пейдж. Пока я не поднял тревогу. – Его рука обвилась вокруг моей (ее!) талии. – У тебя минута форы.

Дважды просить не пришлось.

Серебряная пуповина перенесла меня в родное тело, вымокшее до нитки под проливным дождем. Из носа текло, зубы стучали от холода, кашель раздирал легкие. Дрожащими руками я потянулась к ремню на лодыжке.

Если откажешься, никогда не узнаешь, что здесь творится. Пальцы одеревенели от холода. А здесь творится много чего любопытного.

Троянский конь. В ушах зазвучал голос Хилдред Вэнс – бесстрастный, с едва различимой ноткой одобрения. Древняя стратегия. Приносишь себя в дар врагу, и он впускает тебя в дом.

Ремень расстегнулся. Выпутав лодыжку, я бросилась наутек – и лишь чудом не свалилась, поскользнувшись на мокрой кровле.

Жить надоело, странница?

Легкие горели огнем. Жадно хватая ртом воздух, я прыгнула, уцепилась одной рукой за дымоход – и замерла, чтобы перевести дух и хоть как-то упорядочить круговорот мыслей.

То, что предлагает Дэвид, – чистой воды безумие, самоубийство. Только безрассудный глупец отважится на такое…

Арктур не простит, если я снова засуну голову в пасть тигру. Но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанское.

А вдруг так мы убьем сразу всех зайцев?

Я разрывалась между улицами и величественным особняком. Если сбегу, обратно уже не вернусь. Еще неизвестно, получится ли у меня выяснить местонахождение Шиола II и правду о Менаре, его отношении к рефаитам. Узнав о моем фиаско, в «Домино» вышибут меня из программы. Не будет ни финансирования, ни кураторства. Я сорвала с лица конфигуратор и сунула в щель между кирпичами.

В памяти всплыли слова Дюко:

Безрассудные глупцы – плохие помощники.

Плохие.

Но необходимые.

Взобравшись на крышу, отряд легионеров обнаружил меня распростертой у дымохода – словно я упала и подвернула лодыжку. Легионеры не церемонились, но наткнулись на весьма убедительное сопротивление. После яростной борьбы меня заковали в наручники и за шкирку подтащили к командиру отряда.

Железные перчатки. Ботинки со стальными носами. Такие же истязали меня в архонте.

– Ваше величество. – Забрало шлема алым пятном выделялось в темноте. – Добро пожаловать в Париж.

Дубинка со свистом рассекла воздух. От удара из глаз посыпались искры. Прежде чем потерять сознание, я успела почувствовать взрывную волну от золотой пуповины.

Часть II

Преображение Якоря

Вы еще услышите обо мне и о моих шалостях.

Джек Потрошитель

9. Страсбургский мясник

2 февраля 2060 года

Очнулась я на боку, в мешковатой, не по размеру сорочке, пропахшей пылью и перцем. Пульсация в висках вторила стуку сердца. Солнечный свет бил в глаза через высокое окно.

Комната выглядела запущенной, со следами прошлой роскоши. Обстановку составлял платяной шкаф, кофейный столик и кушетка, на которой, по пояс укрытая тяжелой мантией, лежала я. Пальцы нащупали на затылке здоровую шишку. Ладони утопали в чересчур длинных рукавах сорочки.

– Арктур?

Слева возник смутный силуэт, постепенно трансформировавшийся в человеческий. Теплая рука коснулась моего предплечья.

– Пейдж, ты как?

Каждый вздох причинял мучительную боль. Из-за яркого света я видела вместо лица размытое пятно, зато хорошо узнала голос.

– Дэвид.

– К твоему сожалению, он самый. – Нос оракула пересекала ссадина от моего кулака, под обоими глазами «фонари». – Значит, ты согласна на сделку?

Мало-помалу я вспомнила, где нахожусь и почему.

– Давно я в отключке?

– Часов двенадцать. На первых порах тебя держали под наблюдением – на всякий, хм, случай. – Дэвид нахмурился. – Кстати, ты так чудовищно кашляла.

– Даже закоренелые преступники простывают, – парировала я, приподнимаясь на локтях. – Сколько времени?

– Почти час. – Услышав мой болезненный стон, Дэвид встрепенулся. – Хочешь, задерну шторы? У тебя, наверное, голова раскалывается.

Легионер чуть не вышиб мне мозги. Пока Дэвид возился с занавесками, я постаралась сориентироваться максимально быстро для человека, получившего удар стальной дубинкой.

Скорее всего, меня уже хватились на явке. После агенты «Манекен» наведались на Рю Жи-ле-Кёр и обнаружили там Арктура в полном одиночестве. При мысли о нем у меня сдавило горло. Он чувствовал мою боль и страх. Знал, что надо мной нависла опасность.

Только не догадывался, что это я навлекла ее на себя.

– Полагаю, это и есть моя камера?

– Моя в противоположной части мансарды. Нас нарочно убрали с глаз долой, подальше от официальных лиц. – Он перевел дух. – Тебе повезло. Люси требовала подвесить тебя за запястья.

– Согласна, сказочное везение. – Я осторожно коснулась пульсирующего виска. – Ты не предупредил, что твои легионеры меня нокаутируют.

– Они боялись упустить опасную рецидивистку. И потом, они не мои легионеры.

– Не твои, но действуют по твоей наводке.

– На то есть веские причины. – Голос оракула смягчился. – Поверь, Пейдж, ты в безопасности.

– Ну конечно. Нет места безопаснее.

Действие снотворного, которым меня напичкали, выветрилось. Вместе с ясным сознанием вернулся и мой дар. Вновь ощутив почву под ногами, я хладнокровно воззрилась на Дэвида:

– Какие причины? Выкладывай.

– Для начала советую выпить горячего. Ты ведь насквозь промокла.

– Ничего страшного, – отмахнулась я, хотя меня бил озноб.

Дэвид потянулся за чайником:

– Травить тебя никто не собирается. Но перед встречей с Менаром, скорее всего, введут какой-нибудь препарат. Купирующий связь с эфиром.

– Какой еще препарат?

– Лучше тебе не знать. Не волнуйся, эффект у него временный.

Он заварил черный чай. Я взяла чашку, просто чтобы погреть руки. Желудок предательски заурчал.

– Мне многое придется объяснить, Пейдж. В колонии ты наверняка считала меня скользким типом.

– Угу.

Дэвид с ухмылкой наполнил свою чашку. Его мускулистые руки были усеяны веснушками.

– Дэвид Фиттон – псевдоним, мое настоящее имя Кадок Фицур. Для тебя просто Кэд.

– Кáдок. – (Рифмуется с «гáдок».) – Валлийские корни?

– У имени – возможно, у меня точно нет. Я родом из Бретани, из крохотного поселка Иль-Д’ар. – Кадок откашлялся. – Éire go brách[51].

– Breizh da viken[52], – вторила я единственной известной мне бретонской репликой. – Языком владеешь в совершенстве?

– За носителя точно не сойду. – Оракул поморщился. – Бросил практиковаться, когда погибли родители. – Он покосился на меня. – В доме вспыхнул пожар. Мне одному удалось спастись.

– Сочувствую.

– Дело давнее. – На его щеке дернулся мускул. – Я слонялся по улицам, пока не устроился в порт Лорьян. Потом какой-то грузчик дознался, кто я, и сообщил властям. Легионеры нагрянули в ночлежку, а меня заперли в Бастилию.

Бастилия слыла одной из самых печально известных тюрем в Республике Сайен. Сложенная из камня неприступная крепость с глухими стенами.

– Спустя три года я выиграл в кровавую рулетку. Накануне казни тюремщики сунули меня в автомобиль