на Новый год Фрер отвезла уже подписанную бумагу в Англию. Но у меня ощущение, что Менар до сих пор негодует.

– Тебе известно, о каком документе речь? – оживилась Дюко.

– Нет…. но Фрер сегодня ужинает с инквизитором. Отличный шанс прощупать почву.

Изор шумно выдохнула через нос:

– Звучит… многообещающе. Тебя никто не заподозрил?

– Вроде нет. Зато кое-кто догадывается, что я в Париже.

– Догадывается? Почему?

Пришлось рассказать о записи с камер наблюдения. Губы Дюко становились все тоньше, пока не исчезли вовсе.

– Теперь понимаешь, почему необходим конфигуратор. Хорошо, что они не вычислили тебя официально.

Изор жестом велела мне угощаться. В картонке оказался овощной салат – помидоры, огурцы, лук, болгарский перец, – щедро сдобренный брынзой, и кусок свежего хлеба.

– Что вам известно обо мне? – спросила я, проглотив порцию салата.

– Флора, поверь, мне известно достаточно, – хмыкнула Дюко.

– Не о Флоре. О Пейдж.

Манера Дюко разительно переменилась.

– Ты родилась в Ирландии, обладаешь уникальными экстрасенсорными способностями. В прошлом командовала отрядом повстанцев. В одиночку разрушила «Экстрасенс». А теперь вознамерилась разрушить мою психику, задавая нелепые вопросы.

– Я по-прежнему возглавляю отряд повстанцев.

– Нет, ты служишь в разведке. И вообще, сейчас не время и не место выяснять, кто на чьей стороне.

– А если выяснять не придется?

Дюко картинно вскинула брови:

– Ты о чем?

– Почему бы нам не объединить усилия? – ровным тоном откликнулась я. – «Домино» хочет сеять смуту внутри Сайена. Мои люди жаждут того же. Как думаешь, ваше руководство согласится спонсировать мой отряд?

– Не в моих полномочиях давать прогнозы. – Дюко смерила меня пристальным взглядом. – Кроме того, не стоит торопить события. Выполни задание. Докажи, что умеешь подчиняться приказам. Если все пройдет успешно, мы вернемся к твоему вопросу, – не терпящим возражения тоном заключила она. – А пока ешь, набирайся сил.

То ли из-за одолевавшей меня усталости, то ли из-за проклюнувшихся дипломатических навыков я не стала упорствовать.

Мой аппетит который день оставлял желать лучшего. Впихнув в себя немного салата, я откинулась на диван. Дюко достала из дипломата тоненькую папочку и погрузилась в чтение.

Пока меня не сморил сон, я сконцентрировалась на золотой пуповине и ощутила слабую вибрацию. Несмотря на все старания, мы так и не овладели искусством телепатии.

Арктур отозвался, с ним все в порядке. Согретая этой мыслью, я погрузилась в забытье.

В половине девятого я снова взглянула на мир карими глазами. В поле зрения сначала попал белый мраморный пол, потом расписной потолок, озаряемый хрустальными люстрами, и, наконец, девчушка со смоляными локонами и курносым носом, одетая в черное шелковое платье с рукавами-фонариками и кружевным воротничком. В девчушке я безошибочно узнала Милен, среднего ребенка инквизиторской четы.

Шевельнув пальцами, я сморгнула светящиеся точки. Фрер, босая, в платье из струящегося вишневого шелка, сидела спиной к стене, винного оттенка туфли сиротливо примостились в углу.

Просторные покои отводились под Salle des Fêtes, Бальный зал, где супруги Менар устраивали приемы и светские рауты. Отпрыски четы облюбовали этот уголок под детскую. На меня облокотился четырехлетний Жан-Мишель; его волосы цвета горького шоколада завитками обрамляли лицо. В уголке Александра Коция сосредоточенно листала документы.

– Onésime, t’es trop doué. C’est pas juste[39], – возмутилась Милен, не отрываясь от датапэда. – Laisse moi gagner pour changer[40].

– Si je te laisse gagner, c’est pas gagner pour de vrai. Papa ne sera pas d’accord[41].

– Tu m’embêtes![42]

Освоилась я не сразу, голоса звучали как будто издалека – издержки порабощения бодрствующей Фрер.

– Maman. – Жан-Мишель припал ухом к моему животу. – Малышка скоро родится?

Он говорил по-английски.

– Скоро, сынок, – ответила я в тон.

Мальчик задумчиво наморщил лоб:

– А если у тебя не пройдет мигрень, ребенок тоже заболеет?

– Нет, mon trésor[43], – улыбнулась я. – Такого не случится.

Похоже, мигрень у Фрер разыгралась не на шутку. Мне же лучше. Удобнее.

– Maman скоро поправится, Жан-Ми, – раздался голос. – Papa о ней позаботится.

К колонне, поглядывая одним глазом в датапэд, привалился мальчик постарше в строгом костюме. Онезим. От отца он взял больше остальных. Конечно, я осознавала, что придется обманывать детей, но надеялась свести контакты с ними к минимуму.

– Конечно позаботится. – Я погладила Жана-Мишеля по голове. Мальчик сладко зевнул. – Кстати, о рapa. Мне пора переодеваться к ужину, а Жану-Ми пора баиньки.

Коция отреагировала со скоростью звука:

– Все, ребята, собираемся. Кто хочет молока с печеньем перед сном?

– Печеньки! – радостно встрепенулась Милен. – Ура!

– Calme toi, petite sotte[44], – буркнул Онезим, тыча пальцем в экран. – Вуаля… ты продула!

Поглядев в свой датапэд, Милен выпятила нижнюю губу:

– Так нечестно!

Коция подхватила Жана-Мишеля на руки – только сейчас я заметила, что в кулачке малыш сжимал куколку с открученной головой.

– Ужин накроют в Salon Vert[45], – по-французски сообщила Коция, когда мы поднимались наверх. – Инквизитор просил передать, что задержится. У него телеком с командующей Тьядер.

– Хорошо.

Биргитта Тьядер возглавляла Сайенскую армию вторжения. Интересно, о чем Страсбургский мясник трещит с этой сорокой?

Сконцентрируйся, Пейдж.

Перепоручив детей нянькам, Коция занялась моими волосами – уложила их в прическу и заколола рубиновым гребнем. Потом помогла мне облачиться в блузку цвета слоновой кости со вставкой из плетеных кружев и бордовый, расстегнутый до талии костюм с усеченными рукавами, подчеркивающий кружевную вставку.

– Желаете еще что-нибудь? – осведомилась Коция.

– Спасибо, Алека. На сегодня ты свободна. И передавай привет Шарлотте-Мари.

Моя помощница была приятно удивлена.

– Непременно. – Она расплылась в гордой улыбке. – Завтра у нее выходит передовица о нашем моральном долге перед народом Португалии. Очень рекомендую.

– С удовольствием прочту. Каждое верное слово вносит вклад в победу.

Коция улыбнулась еще лучезарнее. Едва она вышла, я бросила взгляд на свое отражение. Облик соответствовал.

Осталось только убедить тирана.

Зеленая гостиная оправдывала свое название: мятные стены, гардины в тон. Накрытый на двоих стол был застелен темно-зеленой скатертью, в камине, отражаясь от настенной позолоты, полыхал огонь. Менар запаздывал. В ожидании я опустилась на стул.

– Добрый вечер, мадель. – В дверях возник дворецкий. – Желаете чего-нибудь выпить?

– Да, Эмильен. Будьте добры, принесите мне «Розовый мекс».

Ничего другого Фрер на публике не употребляла.

– Сию секунду.

На нервной почве у меня вспотели ладони, мышцы натянулись как струна. Дворецкий поставил передо мной бокал и корзиночку с хлебом. Стрелки отсчитывали минуты.

В десять минут десятого Жорж Бенуа Менар, верховный инквизитор Сайенской республики Франция, соизволил выйти из кабинета. На нем, по обыкновению, был темный костюм с алым, но не кричащим галстуком.

При виде меня Менар улыбнулся. Так странно наблюдать монстра в благодушном настроении.

– Люси.

Я хотела назвать его по имени, но в последнюю