– Вы с ума сошли, – подскочила на стуле Жанна, – Анечкачестнейший – слышите? – честнейший человек. Ей и в голову не придет не то чтовзять, даже посмотреть на чужое.

– Вы не дали мне договорить. Подозрения пали на нынепокойного директора института Владимира Сергеевича. Вчера я стала случайнойсвидетельницей вашего разговора с Кругловой. Вы звонили ей на мобильный.Скажите, отчего Анна Константиновна так радовалась его смерти и отчего называлаего вором. Он что, был нечист на руку?

Жанна молчала, лицо ее казалось спокойным, только на шее быстро-быстробилась нежно-голубая вена.

– Вы его знали? – настаивала я.

Жанна упорно не разжимала рта. Я уже собиралась начатьнамекать на некое нехорошее событие, произошедшее с Анной Константиновной, какраздался резкий, какой-то требовательный звонок телефона. Жанна непошевелилась.

– Снимите трубку, – посоветовала я.

Хозяйка вздохнула, словно вынырнула из глубины океана, ипротянула руку к аппарату.

– Слушаю, – сказала она ровным, спокойным голосом. – Добрыйдень, Леня. Да, да, да… НЕТ!!!

Крик вырвался из ее горла так резко и с такой неистовойсилой, что я перепугалась. Лоб Жанны стал пунцовым, потом красная волна омылащеки, подбородок и шею. Женщина отпустила трубку, та закачалась на витомпроводе.

– Вы знали, – прошептала Жанна, – вы знали, поэтому иговорили об Анечке в прошедшем времени.

– У вас есть валокордин? – быстро спросила я.

Хозяйка уронила голову на стол.

– Жанна, – тихо позвала я, – вам плохо? Может, врачавызвать?

– Нет, – глухим голосом ответила Жанна, – чем он мнепоможет? Господи, Анечка. Леня сказал, что она покончила с собой, ввела в венусильнодействующее сердечное лекарство. НЕТ!!! Неправда!!! Ее убили!

– Там на столе лежала предсмертная записка, – тихо сказалая, – адресованная Леониду Георгиевичу.

– Ты прочла? – прошептала Жанна, поднимая голову.

– Да.

– Можешь пересказать?

Я напряглась.

– Сейчас попробую, постараюсь. Значит, так. Уважаемый ЛеонидГеоргиевич…

Жанна жадно ловила мои слова. Когда я дошла до фразы«положите меня в могилу к брату», хозяйка подскочила.

– НЕТ!!!

– Но именно так было написано в записке: «Положите меня вмогилу к брату», – ответила я.

– Этого не может быть. Теперь абсолютно уверена, что письмописала не Анечка. Она никогда не попросила бы похоронить ее вместе сВладимиром. Никогда!!!

– Почему? – удивилась было я.

Но Жанна неожиданно схватила меня за плечо:

– Послушай, ты детектив, да?

– Да, – осторожно ответила я и добавила: – Частный. Несостою на работе в милиции.

– Это хорошо, – лихорадочно забормотала Жанна, – отличнопросто. Значит, работаешь за деньги? Да? Ну отвечай же?

От ее апатии и растерянности не осталось и следа. Кариеглаза стали совсем черными и лихорадочно блестели, лицо и шея горели. Похоже, уЖанны поднялась температура.

Я кивнула.

– Да, естественно, беру за свои услуги плату и ничегодурного в этом не вижу. Сейчас все пытаются заработать, чтобы выжить.

– Хорошо, хорошо, – закивала Жанна. – Нанимаю тебярасследовать убийство Анечки. Деньги сейчас платить? Сколько? Не сомневайся, уменя хватит, в крайнем случае машину продам. Приступай, не медля! Знаю, знаю,кто ее убил. Не своими руками, конечно. Доказать только не смогу. Но это ужетвоя забота будет!

– Послушай, – осторожно сказала я, – честно говоря, я малочто понимаю в этом деле. Меня привели в институт совсем другие дела. Про АннуКонстантиновну мне ничего не известно. Кто такая Ирочка? Что с ней случилось?Почему Круглова ненавидела директора института? И вообще, отчего ты решила, чтоее убили? Кто тебе сейчас звонил с известием о смерти Кругловой?

– Леня, – ответила Жанна, – Леонид Георгиевич Рамин,замдиректора НИИ тонких технологий.

– Он сказал, что Анну Константиновну убили?

– Нет, сообщил, что Анечка якобы решила покончить с собой исделала себе внутривенную инъекцию.

– Вот видишь, при чем тут убийство!

– Они хотят, чтобы кончина Ани не вызвала ни у когоподозрений, – неожиданно спокойно пояснила Жанна. – У них все куплены:сотрудники, милиция, прокуратура. Дождались удобного момента и убрали Анну.Знаю, давно хотели от нее избавиться…

– По-моему, ты слишком подозрительна!

– Аня никогда бы не стала писать предсмертного письма Лене,– медленно протянула Жанна, – никогда. Она его ненавидела. Нет, внешне, дляпосторонних, все выглядело очень пристойно. Аня умела держать себя в руках, ноя знала правду! Только я! И уж ей никогда бы не пришло в голову проситьзахоронить ее вместе с Владимиром.

– Почему? – вполне искренне удивилась я. – Вполнеестественное желание. Многие люди предпочитают и после кончины быть вместе.

– Но не Аня, – отрезала Жанна.

– Знаешь что, – почти рассердилась я, – нанимаешь менядетективом, хочешь, чтобы нашла убийцу, и разговариваешь загадками.

Жанна повертела в руках невесть откуда взявшуюся на кухонномстоле расческу, помолчала немного, потом пробормотала:

– Анечка старательно охраняла свои тайны, боялась позора.Бесполезно было ее убеждать в том, что никто не станет ее осуждать. Нет!Комплексовала ужасно. Правду знали только мать Анечки и я. Но теперь, после еесмерти, необходимость таиться отпала. Наверное, следует все тебе рассказать… Нотолько скажи, ты, то есть вы…

– Мы уже вроде давно отбросили церемонии, – улыбнулась я, –перешли на «ты».

– Хорошо, – кивнула Жанна, – ответь определенно. Ты берешьсяза дело?

Я помолчала и ответила:

– Извини, нет. Мне, безусловно, небезразлично, кто убил АннуКонстантиновну. Кстати, я тоже считаю, что ее уход из жизни не былдобровольным. Но обязана закончить другое дело. Может, потом, когда узнаю, ктоукрал яйцо Фаберже.

– Заплачу сполна, – тихо сообщила Жанна, – не сомневайся,деньги есть.