Наступила тишина, в которой стали слышны хлопки откуда-то из-за Северянинского моста.

Там отбивались порубежники.

Иван был прав. Самым сложным оказалось не подорвать дом – все, что нужно, они заготовили много лет назад, едва облюбовав это жилище. Сразу решили: если поймут, что тихо уйти не получится, устроят себе пышные похороны.

Остановить себя тоже особого труда не составило. Оба не раз тренировались и умели замирать так, что пульс замедлялся до удара в минуту, а мысли полностью растворялись в пространстве. Но продолжались такие путешествия недолго, и Иван постоянно страховал друга. Опасное это было занятие, оба знали истории о тех, кто не возвращался.

Опаснее всего, особенно для Стаса, был Верхний мир – он завораживал, он был чудесен, он манил доступностью необъятных просторов, радостью полета, чистым восторгом ничем не ограниченного самобытия, вечного познания без необходимости учитывать потребности неуклюжего смертного тела.

Можно было плакать и смеяться, танцевать с духами ушедших друзей, которые оказались рядом, звали за собой, можно было лететь или бежать, не зная устали, забыв о хромоте!

На счастье, крутился в ногах, злобно тявкая, брызгающий синеватыми зимними искрами Лис, кусал за ноги, не давал уйти навсегда.

Спасибо Лису – напомнил, что здесь тоже нельзя терять бдительности. Надо затихнуть, раствориться, довериться духам-союзникам Ивана, слиться с ними и позволить унести туда, где их не заметят черные полотнища вихрей-джиннов, кружащих вокруг вздыбленного, разорванного пространства вокруг дома.

Стас не знал, сколько продолжалось его путешествие с духами. Лишь ощущал, что все тоньше становится нить, связующая его со Срединным миром, незначительными казались дела, заботы и обязательства. Стас рванулся – надо назад, – но Лис снова тявкнул и показал: по развалинам провалившегося внутрь себя дома все еще бродили, по-птичьи дергая головами, бледные мертвоглазые Хасановы ученики, а рядом с ними стояли настороженные бойцы с оружием на изготовку.

Да уж, Хасан подошел к делу основательно.

Как и предупреждал Иван, труднее всего было вернуться.

* * *

Стас бесшумно вздохнул. Воздух холодный, пахнущий мертвым стылым камнем. Вокруг непроглядная тьма.

Пошарил в темноте, рука наткнулась на твердую промерзшую ткань. Потянул, зашарил пальцами – рукав Ивановой куртки.

– Живой я, – чуть слышно шепнул знакомый голос.

Стас облегченно выдохнул.

– Хасан, сука, за это ответит, – зашевелился Иван.

Встал, осторожно ощупывая руками стену, затеплил белый огонек – такой же он подвесил над санями Акимыча всего несколько дней назад. Казалось, это было давным-давно. Время уплотнилось, понеслось, трамбуя судьбы и события.

– Давай отсюда выбираться.

– Погоди малость, Вань. – Стас сел, растер руки, похлопал по полу рядом с собой.

Иван присел на корточки, вопросительно изогнул бровь.

– Я что думаю, – Хромой откашлялся, – Хасан подождет, не до него сейчас. Он думает, что мы с тобой дуба дали, вот пусть так и думает. А нам с тобой пора делом заняться.

– Конкретнее?

– Ты тех парней, что стрелка крутили, запомнил? Мы их потом среди людей Хацкого видели.

– Конечно. Интересные ребята, не спорю.

– Заметь, стоило нам поинтересоваться делом Говоруна и задать вопросы о купце, и к нам наведались бойцы Хасана. А ведь до этого сидел тише воды ниже травы. Хотя, сам знаешь, должен был взвиться до небес после нашего-то к нему визита. Значит, думаю я, кто-то ему сказал, что теперь – можно. Что время пришло.

– А почему именно Хацкий?

– Может, и не он, – легко согласился Стас, – только мне одна деталь покоя не дает. Сначала значения не придал, а теперь вот из головы не идет. Я вообще, пока там, – он показал на потолок, – был, многое передумал и иначе смотреть на всё начал. Так вот. Купцова родича убитого помнишь?

Иван кивнул.

– Он в хозяйском кресле сидел. А если верить тому, что про покойного говорят, купца он сильно уважал и искренне считал благодетелем. Не мог он вот так, запросто, усесться на хозяйское место.

– Хорошо. Что с того? – Иван встал и осторожно обошел завал. Угол комнаты смяло, бетон осыпался и перекрыл вход в заранее заготовленный напарниками лаз. К счастью, перекрыл не полностью.

– Значит, кто-то его туда усадил. Скорее всего, убийца. И это действительно послание. Кому – сейчас гадать без толку, может, купцу, может, друзьям его, чтоб не совали нос куда не надо. Важнее другое – майор ни словом об этом не обмолвился, а он покойничка должен знать куда лучше нашего. Как-никак, в одном ведомстве служили. Да и вообще, это его работа – такие вещи подмечать.

– Ну, иноки, знаешь ли, тоже не больно разговорчивы были, – прокряхтел Иван, откатывая бетонную глыбу. – Ты давай излагай, но и камешки ворочай.

– Согласен. Иноки тоже молчат, но доверия к ним у меня чуть больше, чем к майору. Да и то, что Старшой про грызню между службами наговорил, тоже заставляет к майору и его людям присмотреться. Опять же – как это они так четко на стрелка вышли, а?

– Аргумент, Стас, аргумент, – Иван кидал бетон и обломки кирпича с размеренностью хорошо отлаженной машины, – а еще, знаешь, как сейчас наши окрестности из Верхнего мира смотрятся?

– Вот ты и скажи, нечего подкалывать. Я человек простой, мне Яви хватает.

– Город весь накрыт полупрозрачным маревом. Оно подрагивает, будто желе, и стреляет черными сполохами. И над всем этим постепенно вытягивается огромный такой… хобот, что ли. Уходит куда-то вбок и скрывается в тучах. И тучи эти сюда гонит.

Стас присвистнул:

– Сдается мне, что когда мы выберемся, то узнаем много нового.

– Угу. И эти новости нам очень сильно не понравятся.

* * *

Очень хотелось забрать Уголька, но показываться там, где их хорошо знали, не стоило. Пробирались по пояс в снегу, наведя самый простенький морок – на более основательное прикрытие сил уже не было.

– Ваня, а тебя ничего не удивляет? – отдуваясь, спросил Стас, оборачиваясь и глядя назад. Там до сих пор ветер гонял над развалинами серую пыль.

– Ага. Поблизости никого. – Иван остановился, всмотрелся в сумерки. Выбраться удалось только к вечеру, и вот-вот должна была вступить в свои права ночь.

– Именно. Где доблестная полиция? Где порубежники? Что, черт побери, вообще происходит?

Узнать, что же произошло, получилось только гораздо позже, когда они добрались до жилых мест, отряхнулись и ввалились в круглосуточно открытый постоялый двор. И только успели выпить по чашке горячего чаю и сжевать неожиданно вкусный пирог с ливером, как вежливые, но явно напряженные порубежники подошли к столу и спросили документы. Самострелы патрульные держали уверенно, стальные наконечники смотрели точно в центр груди.