– Да, и правда…

– Поэтому вид у нас должен быть крайне компрометирующий.

Ярослав прямо в коридоре стащил с себя пижамные брюки, оставшись в черных обтягивающих боксерах. Я совсем не смотрела!

Потом подумал и снял футболку – вот тут я моментально залипла взглядом на его груди. Он был гораздо менее прокачанный, чем Олег, я это уже заметила, но привлекал куда сильнее. Его хотелось касаться, гладить, проводить пальцами по гладкой коже. Область притяжения критически расширилась – если в лифте я с трудом держала себя в руках на расстоянии сантиметров в тридцать, тут пришлось отойти на метр, чтобы не наброситься.

Я сняла ботинки, куртку, повесила ее. Стянула свитер и осталась в бюстгальтере. Ярослав повернулся и замер.

– Джинсы… – хрипло сказал он, глядя мне существенно ниже глаз.

– И остаться в нижнем белье?!

– Нет… – Он тряхнул головой, с видимым усилием возвращаясь к нашему разговору. – Это будет нарочито, если он не дурак, догадается. У меня есть идея получше.

Он нырнул в спальню и вернулся со знакомой мне футболкой Manowar.

– Ты ведь такое не слушаешь? – уточнил он.

Я покачала головой:

– Нет, больше девочек. Адель, Тори Эймос.

– Хороший вкус… Ладно, снимай лифчик.

– Яр!

– Что Яр? Отвернусь. Наденешь мою футболку.

– Может, лучше рубашку на голое тело?

– Фу, пошлятина. Слишком кинематографично. Не забудь, у нас все по-настоящему, никакой постановки! Пошловато, по-соседски помогли друг другу забыть бывших. Таков план.

Яр отвернулся, я накинула футболку и утонула в ней. Она пахла… им. Парфюмом тоже, да, но больше все-таки именно его запахом. Он в ней ходил и даже, наверное, спал. Такой уютный и теплый запах, как будто он ее только снял, и она еще хранила память о его коже. Я чуть не потерлась о нее щекой, но постеснялась это сделать под взглядом Ярослава.

И тут в дверь позвонили.

Мы с Яром в панике посмотрели друг на друга.

– Так! Расслабься! – скомандовал он.

Осмотрелся по сторонам, сгреб нашу одежду в кучу, закинул в комнату и закрыл дверь. Посмотрел на меня, двумя руками взлохматил мне волосы, потом себе, кивнул и подтащил меня к себе, прижав так близко, что я и пискнуть не могла.

Моя мягкая грудь спружинила о его твердую, и мы синхронно резко втянули воздух, посмотрев друг на друга безумными глазами.

– Губы искусай, – шепнул он, обнял меня, по-хозяйски положив руку на бедро и наконец отпер дверь.

– Я тут подумал, давай подождем, пока она уйдет, чтобы я мог… – Олег запнулся на середине фразы, уставившись на нас круглыми глазами. В его руках действительно были разноцветные альпинистские веревки, грудь и бедра перетягивали ремни обвязки.

Жалобно звякнул карабин.

Я так и не узнала, зачем он хотел, чтобы я ушла, и что он собирался сделать.

Он открыл рот и только переводил взгляд с меня на Яра. Отметил и его ладонь на моем бедре – рука тут же переползла на задницу и сжала ее! – и мою не стесненную бюстгальтером грудь под футболкой, и даже растрепанные волосы не обошел вниманием.

– Прости, приятель, не знал, как тебе сказать. Решил – лучше, чтобы ты сразу сам увидел, – сочувствующим дружелюбным тоном произнес Яр.

Его улыбка сияла, и исходящее от нее тепло чувствовалось буквально кожей. Он врубил харизму на максимум. Конечно, это мало чем могло помочь Олегу, даже морально.

На него было больно смотреть – лицо серело буквально на глазах, оплывая дешевой стеариновой свечой.

– Ева?.. – Он посмотрел на меня так, словно ждал, что все происходящее окажется розыгрышем. Это и был розыгрыш, но я не собиралась признаваться. – Ева… Я ведь… Я ведь… Вот…

Он неловко полез в карман джинсов, путаясь в веревках и карабинах, долго не мог выудить оттуда что-то, и я каким-то десятым женским чувством догадывалась что.

Яр тоже. Он прижал меня к себе сильнее, так что я не могла вдохнуть, и от его тепла и твердости рук мне было чуточку легче, когда я увидела бархатную коробочку в руках Олега.

– Я ведь думал… Ты же… Я хотел сказать – ты победила, я сдаюсь. Разве ты не этого хотела? Не ради этого… все? – Олег смотрел на меня с последней, самой отчаянной надеждой, такой знакомой, что, будь я одна, все могло бы обернуться иначе.

Но он что, правда думал – я его выгнала, чтобы добиться предложения?! Серьезно?

– Это уже не смешно… – пробормотал Яр, выпустил меня из объятий и отстранился. – Ева? Что скажешь? У человека серьезные намерения.

А этот что, решил, будто я сейчас брошусь в объятия человека, который делает предложение словами «Ты победила»?!

– Прости. Я люблю Яра, – собрав всю решимость, твердо сказала я Олегу. В полутьме коридора, к счастью, никто не мог увидеть, как от этих слов кровь бросилась мне в лицо, а кожа заполыхала, как при лихорадке. – Ты опоздал.

И я сама прижалась к Ярославу и снова положила его ладонь себе на бедро.

– Но я… – Олег начал открывать коробочку.

Я повернулась к Яру и посмотрела ему в глаза, мысленно умоляя прекратить эту сцену. Он все понял правильно: захлопнул перед моим бывшим, моей девятой попыткой и предпоследней надеждой дверь и крепко меня обнял. Я уткнулась лицом ему в грудь.

Ярослав гладил меня по волосам, пока я глубоко дышала, приходя в себя, и наслаждалась тем, как моя щека касается кожи на его груди, и отсчитывала секунды. Сколько еще можно так стоять, списывая на аффект? Когда надо будет отстраниться, чтобы ситуация не стала неловкой? Время утекало струйкой песка. Три, два, один… Пора.

Но в этот момент очнулся Яр:

– Прости. – Он вздохнул, обнимая меня двумя руками за плечи и отстраняя сам. – Плохая была идея.

Я быстро вытерла выступившие слезы и пожала плечами:

– Нет, что ты. Было тяжело, но спасибо тебе. Надеюсь, теперь это действительно конец.

– Не жалеешь? – спросил он со странной, какой-то слишком личной интонацией.

– Теперь – нет.

«Теперь, когда ты защитил меня. Теперь, когда эта жуткая сцена стала расплатой за прикосновение к тебе».

Я подняла глаза на него… и замерла.

Его пальцы судорожно сжались на моих плечах. Реальность стала чистой и прозрачной, словно протертое уксусом стекло, все ощущалось остро и четко: как моя грудь под футболкой касается его обнаженной груди, как громко звучит наше тяжелое дыхание, как цепляются друг за друга взгляды. И чем дольше это длится, тем меньше понятно, что делать дальше. Просто так уже не расцепиться, не оторваться друг от друга…