class="p1">На это командир полка ничего не ответил, но даже сквозь купол тишины мы все увидели злой, полный кипящей ярости взгляд, брошенный им на своего младшего кузена. Не знаю, что связывало этих двух человек — капитана Доронина и полковника Кондратьева, но было очевидно, что полковнику эти узы куда важнее, чем те, что были у него с кузеном.

— Спасибо, Сергей. Я не забуду, — бросил он уходящему капитану.

И почему у меня такое ощущение, что полковник только что спас жизнь не капитану, а своему кузену? Дело явно шло к дуэли, и опытный вояка Борис Кондратьев был, похоже, стопроцентно уверен, что наш капитан натянет шкуру подполковника на барабан, невзирая на, что последний обладает всеми Родовыми знаниями явно не самого слабого дворянского Рода.

— Дуэль! — яростно бросил здоровяк, грохнув кулаком по столу. — Через пять дней, до сдачи или неспособности противника вести бой, с разрешением использовать любые артефакты и алхимию!

— Нет! — вскричал Борис Кондратьев. — Он шутит, Сергей!

— Я нихера не шучу! — взревел подполковник так, что полог тишины аж затрясся. — Я покажу всем, что безродные черви вроде этой твари не понимают своего места!

Справедливости ради, капитан сперва поглядел на Бориса. Тот же, несколько мгновений поглядев на своего кузена, повернулся к нему и яростно прохрипел:

— Ты в своем праве, Серёга.

— Я принимаю ваш вызов, господин подполковник, — тут же отозвался невозмутимый чародей. — На всех предложенных вами условиях!

Глава 15

— Вот ведь мразь злопамятная, подполковник, тоже мне, — сплюнул я. — Гордость вооруженных сил Российской Империи, мать его разэдак… И сколько нам ещё караульными торчать?!

— О, парень, ещё очень долго, — сделал глоток из фляжки Приходько. — Ну надо же было так вляпаться! Эх, ну вот вечно я в подобные истории влипаю… Нет, конечно, я очень уважаю капитана, но нахрена он так подставляется? Можно ж было всё по хорошему решить, не ссорясь с Кондратьевыми. А теперь и его покалечат, и нас сгноят в патрулях… Сдохнем мы все в итоге, как пить дать — сдохнем.

Наш неполный взвод был выдернут с увольнительной, и мы почти сутки проторчали в карауле за внешним периметром стен. Блядский урод в подполковничьих погонах не обделил нас своим вниманием… И вот сейчас мы сидели за столом на первом этаже, принадлежащем Приходько, и пили горькую. Надо признаться, мне весьма по душе пришёлся этот мрачный фаталист — я даже и не упомню вот так сразу, когда я в последний раз заводил друга. Лет сто? Или сто двадцать? Когда там Аня и Володя Борецкие погибли, мои последние друзья? Уж и не упомню…

— Ты боишься? — поднял я бровь, выныривая из своих мыслей. — А где же тот храбрый старший лейтенант Имперской Стражи, который провел нас сквозь хаос сибирских лесов?

— Не боится смерти только дурак, — ответил он. — Или психопат, но такие реже встречаются. Впрочем, самой смерти я не боюсь — однако мне нужно ещё пять лет повыживать. А до того права помирать никакого не имею.

— А ты дурак или псих? — хмыкнул я.

— Всего понемногу, — пожал плечами он. — Но в отличии от тебя, у меня есть дети, а потому мне нельзя помирать раньше, чем поставлю их на ноги. Эх, как неудачно всё складывается… Жаль, у нашего капитана шансов маловато на победу. Вот будь он сам из родовитых, и будь их дуэль до смерти — я бы с удовольствием на него поставил. И был бы рад, если бы он эту свинью штабную разделал, как свинью на бойне. Давно, падаль, напрашивается, ох давно…

— А как ты сам собирался этот вопрос с ним решать? — заинтересовался я. — Мы ж как раз по поводу трофеев шли разбираться. А он, как я понял, сильно на них рассчитывал и отдавать явно не собирался.

— Да тут всё просто, — отмахнулся он. — Ты что, думаешь он впервые подобные фокусы проворачивает? Обычно как бывало — приходишь к нему, он предлагает тебе «пожертвовать» половину вознаграждения за трофей на якобы нужды полка. Ну и если прибита крупная тварь, которую можно засчитать за достижение, намекал, что не плохо бы приписать её убийство кому-нибудь другому. Тому, на кого он укажет. А указывал он, как ты понимаешь, на того, у кого кошелёк потолще — отпрысков достаточно сильных дворянских семей, что готовы были платить звонким рублём ради продвижения своих отпрысков по службе.

— А если послать нахер?

— А если послать нахер, то будут тебя постоянно посылать на самые опасные участки в патрули, задалбывать проверками и придирками и вообще — максимально усложнит тебе жизнь, — пояснил он. — Нет, конечно так бывает не со всеми — если ты вдруг из достаточно сильного Рода, дворянин не в первом поколении, то с такими делами он к тебе не полезет. Тут ведь можно и проблем схлопотать — один раз он попробовал устроить такой фокус с молодым Учеником из какого-то дворянского Рода, что служит боярам. Морозовым, вроде… Через три дня особняк Кондратьевых в Александровске стал грудой ледяного крошева — с небес ударила мощная ледяная молния, уничтожившая здание, не убив при этом никого. Парень пожаловался семье, та дошла до бояр, и…

— Да, можешь не объяснять, — ухмыльнулся я.

Бояре были чем-то вроде государей в миниатюре на своих землях. И учитывая, что я вырос в особняке Шуйских, я вполне мог себе представить, как развивались события. У боярских семей были десятки, а иногда и сотни дворянских Родов, что служили им вассалами. Ведь как устроена Империя? Боярское звание со времён Петра Великого больше никому не даровали, а оставлять магов простолюдинами, как объясняли мне мои учителя, было бы опасным прецендентом — во Франции так поступали, и окончилось дело Революцией и Бонапартом, захватившим власть, возглавившим мятеж огромной массы чародеев, что в силу консерватизма властей были лишены возможности получить благородный статус.

А вот с дворянством было легче. И дворян, кстати, было два вида — домашние дворяне, те, что служат боярскому роду, и имперское. Правда, первые редко высовывались за пределы владений своих господ, но как раз в Имперскую Стражу младшие дети таких Родов охотно шли. Домашнее дворянство было в чем-то выгоднее, в чем-то хуже имперского — с одной стороны, первые полностью зависели от