— Теперь тобой займусь я.

Прибор послушно продублировал сказанное. Поняв, что его слова поняты, Алексей сделал шаг назад. В этот момент на связь вышел стоявший в коридоре Пакшес.

— Лейтенант, — раздался в наушнике полный истерики голос. Алексей, максимально добавил громкости, с облегчением почувствовав вибрацию уловившего слова Пакшеса переводчика, — нас бросили, — рыдал он, — командный состав эвакуирован, а сюда забросят энегронную мину и ухлопают нас вместе с этой долбаной станцией. Нас предали. О господи, — надрывался Пакшес, — я не хочу так умирать.

— Молчать, — гаркнул Алексей. — Коль суждено сдохнуть, так сделай это как подобает солдату.

Краем глаза следил за поведением чужаков, судя по едва заметным движениям, смысл сказанного до них дошёл. Алексей надеялся, что технический персонал станции, как и у людей, состоит либо из гражданского, либо полувоенного персонала. Спектакль, направленный на психологическое давление, начался гладко, но самая страшная его часть была впереди.

Алексей несколько секунд переводил свирепый взгляд с одного вахна на другого.

— Значит, сдохнем вместе, — заключил он, продолжая буравить вахнов взглядом. — Только вам я устрою весёлую кончину.

Стволом автомата указал на одного из пленников:

— К стене.

Дождавшись, когда пехотинцы отойдут от жертвы, он поднял автомат и короткой очередью отстрелил бедняге конечность. Пачкая густой вязкой жидкостью покрытие пола, чужак закатался по залу. Переводчик исправно сработал, и по ушам ударил дикий вопль.

— Что, ублюдок, больно? — взревел Алексей и, подскочив к корчащемуся от боли существу, принялся избивать его прикладом. Затем отстрелил вторую конечность и, понаблюдав за мучениями жертвы, добил короткой очередью.

От дикости происходящего Алексея мутило, желудок свело судорогой. Даже дома, имея все основания ненавидеть боевиков, он никогда не опускался до издевательств над пленными. Сейчас же, просто делая вид, что это ему по душе, он чувствовал себя законченным мясником. Хотелось проснуться, но грохот приближающегося боя взывал к действию.

— Теперь этого.

Удар прикладом в шишкообразные наросты отправил пленника на пол. Алексей вытащил пехотный резак и, сдерживая рвотные позывы, принялся кромсать дико визжащего оператора. Когда тот затих, запачканный с ног до головы вязкой кровью вахна Алексей медленно выпрямился и хрипло произнёс:

— Следующий.

Решив, что мучений достаточно, он вытащил пистолет и, страшно осклабившись, одним выстрелом убил выбранного пленника.

— Его, — указал он рукой на следующую жертву.

Настал момент истины. При захвате зала обратил внимание, как старший оператор пытался вступиться за поставленного против Алексея вахна. Он не знал, связывают ли их какие-либо узы, но очень надеялся, что не ошибся. Затаив дыхание, поднял пистолет.

— Вы обещали жизнь и неприкосновенность, — озвучил переводчик слова старшего оператора.

«Есть», — возликовал Алексей.

— Что ты сказал?

— Вы обещали жизнь и…

— Только в том случае, — перебил Алексей, — если ты, животное, отключишь защитное поле. Только сейчас это ничего не изменит. Поздно.

— Звёзды даруют нам последние мгновения. Я отключу поле, а ты отпусти Алагу, — чужак вытянул конечность в сторону намеченной жертвы. — Ты сам говоришь, что поздно, так какая разница, умрём мы сейчас или в ближайшем потоке.

Упрятанный в бронированную перчатку кулак Алексея с силой врезался в тело жертвы.

Дорогое оператору вахнов существо, издав сдавленный вопль, отшатнулось к стене. Алексей был уже рядом и с силой поддал вахну ногой.

Затем медленно обернулся к старшему оператору и нехотя заговорил.

— Я перестану его убивать после того, как ты отключишь поле. Выбирай сам: либо ты торопишься и продлеваешь ему жизнь, либо стоишь и смотришь, как он умирает.

Договорив, Алексей вновь обнажил заляпанный слизью тесак.

Оператор взгромоздился в кресло и погрузил гибкие конечности в одну из панелей. Проделал какие-то манипуляции, и через несколько секунд панели над всеми креслами поменяли цветовую окраску.

— Я исполнил взятое, — произнёс вахн, выбравшись из кресла.

Алексей не знал, как определить, отключено поле или нет, пришлось верить на слово, тем более бой громыхал уже в коридоре.

— Минируем зал и уходим, — скомандовал он.

— С вахнами что делать?

— Берём с собой, — после недолгого раздумья приказал Алексей. — Пускай отцы-командиры решают, что с ними делать.

Как только первая из уже сотен выпущенных по станции ракет не рассыпалась от удара о корпус, а расцвела рвущим металл бутоном взрыва, флот Республики ожил. Соединения, взявшие станцию в плотное кольцо, скинули маскировочные поля и открыли огонь. Пространство расчертили тысячи ракет и снарядов.

Вахнов подвела излишняя уверенность в неприступности своего творения. Жиденькие зенитные батареи открыли огонь и даже что-то сбили, но основная масса зарядов достигла цели. Поверхность станции вскипела. Пламя разрывов, сжигая и корёжа бронелисты, осветило пространство на многие километры, а к повреждённому колоссу одна за другой рвались всё новые и новые волны зарядов.

Выскочив из операционного зала, на мгновение замерли. Слабую дрожь переборок сменила лихорадочная тряска, которая могла означать только одно. К ужасу вахнов и неописуемой радости людей, в схватку вступили новые силы. На какое-то время бой в трансформаторном зале стих, но вскоре вместо ожидаемого отвода вахновских сил напор противника усилился втрое.

— Вольнов, лейтенант, живой? — услышал Алексей запыхавшийся голос полковника.

— Есть немного.

— Слушай внимательно. Сейчас рвёшь операционный зал. Три взвода оставляешь капитану Катору для обороны коридора, а сам с четвёртым идёшь к нам и встаёшь на второй батальон.

— Что с Таоровым? — не сдержавшись, перебил Алексей.

С весельчаком и балагуром, комбатом два, у него за время учений завязались тёплые отношения, и неожиданный приказ полковника кольнул в самое сердце.

— Погиб, — убил полковник слабую надежду, — так что поторапливайся.

С собой взял взвод Пакшеса. Затаившись в проёме входа в трансформаторный зал, осмотрелись. Полковник ничуть не умалял ситуацию. Пространство занятого плацдарма представляло собой обожжённый, вздыбленный напольными плитами пятак, сплошь заваленный обломками машин и множеством бездыханных тел. Огромное пространство зала густо пересекали частые очереди и энергетические вспышки. Среди чадящих чёрным дымом трансформаторов, беспрерывно плюясь огнём, метались несколько уцелевших «ос». В целях недостатка не было. К жалкому, сузившемуся до нескольких сотен метров пятачку, занятому пехотинцами, со всех сторон тянулись тысячи вахновских солдат.