Взглянув на Валю, он понял, что тот пришел по поручениюНадежды, улыбнулся, но промолчал. Чувствуя себя полным идиотом, Валя тоже сталмыть руки, потом закурил Когда Сан Саныч вошел в комнату, Надежда ужеликвидировала разгром Они погасили везде свет, заперли двери и пошли темнымикоридорами к проходной, по дороге не встретив ни души.

Чиф набрал номер телефона связи. Дождался, когда снимуттрубку — надо учитывать возраст, — и представился:

— Это Николай. Мне звонили?

Старикан на том конце провода прокашлялся, нашел на тумбочкеочки и прочитал записку. В записке было одно слово:

«Восьмой».

Чиф вышел из будки телефона-автомата и поехал на Финляндскийвокзал. Вышел в людный кассовый зал, заставленный бесчисленными книжными ипарфюмерными лотками, послонялся, дожидаясь условленного времени, затем выбралместо, удобное для наблюдения за телефоном-автоматом, числившимся в его спискекак восьмой.

Внимательно осмотрел зал. В такой толчее трудно быловыделить все подозрительное, но Чиф верил своему чутью, а оно говорило ему, чтоопасности нет. В 12.14 появился клиент. Он шел один, ни хвоста, ни охраны заним не было: толпа за ним смыкалась, и больше никто не раздвигал ее плечами.Подойдя к автомату, клиент вошел в кабину и снял трубку. Чиф вынул из карманапереговорное устройство. Оно было оформлено под мобильный телефон и ни у когоне вызывало удивления: в этом зале не меньше десятка человек держали возле ухатрубки мобильников. Ответная часть переговорного устройства была вмонтирована втрубку телефона-автомата. По всему городу у Чифа было двадцать таких телефоновс начинкой, каждый его клиент знал только об одном и на период заказа получалномер, соответствующий номеру телефона. Назвав Чифу свои номер, он тем самымназывал ему и место встречи. Каждый телефон использовался только для одногозаказа, а после завершения всех расчетов демонтировался и менял место.

— Все чисто? — спросил Чиф более по традиции, чемпо необходимости. Клиенту в таких вопросах доверять было нельзя.

— Чисто вроде.

— Все принесли?

— Конечно, конечно.

Еще раз осмотрев зал, Чиф обошел его по периметру и вышел подругую сторону временной стены, возле которой стоял клиент. Там тоже стоялитаксофоны. Войдя в один из них, он оказался прямо напротив клиента. Загородивсобой стенку, он сказал в трубку:

— Прямо перед вами, чуть ниже телефона, к стенепривинчена металлическая пластинка, она легко отодвигается в сторону.

Сдвиньте ее, закрыв от посторонних глаз.

Сделали?

— Да.

— Кладите туда пакет.

— Положил.

— Закройте тайник и стойте на месте.

— Есть.

Теперь Чиф отодвинул такую же пластинку со своей стороны,вынул пакет, закрыл тайник и быстро вышел из кабины, смешавшись с толпой.

— Сделайте вид, что разговариваете по телефону, ипостойте так еще шесть минут.

На этом все.

Вместе с толпой пассажиров он быстро пересек зал, убедилсяиздали, что клиент стоит на месте, и спустился в метро. Операция былазавершена. Прелесть его схемы получения гонорара была в том, что, даже есликлиент почему-либо захочет выследить его у тайника, — он сможет ждать еготам хоть неделю, пока не догадается проверить, на месте ли пакет.

Попетляв полчаса по метро и сделав несколько пересадок, онотправился в банк, где оформил денежный перевод в Англию.

Он вышел из банка в хорошем расположении духа, потому что незнал, что, оформив его перевод, симпатичная миниатюрная брюнетка снялателефонную трубку, набрала номер и продиктовала кому-то небольшое сообщение.Чиф шел по улице, не торопясь, спешить ему было некуда, но вдруг из двереймагазина выскочила какая-то девушка с несколькими обувными коробками в руках и,столкнувшись с ним, выронила свои коробки. Чиф наклонился, чтобы помочь ей, и вэтот момент двое здоровенных парней скрутили ему руки и втолкнули в джип сзатемненными стеклами. Чиф не пытался сопротивляться, понимая бесполезностьтаких попыток и выжидая более удобный момент. Но такого момента ему непредоставили: руки туго стянули за спиной, ноги обмотали веревкой, рот заклеилипластырем, глаза тоже завязали. Джип ехал довольно долго, судя по характерушума, доносившегося снаружи, — сначала по городу, потом по шоссе. Наконецони остановились, Чифа вытащили из машины и понесли. Его внесли в дом, усадилина стул и развязали глаза. Он сидел в большой комнате с камином и деревяннымипанелями на стенах. Кроме него, в комнате было человек пять молодых накачанныхпарней и плотный пожилой мужик с маленькими жесткими глазками. Все в немговорило, что он здесь главный, да и не только здесь.

— Слышал о тебе, — сказал этот пожилой, синтересом разглядывая Чифа, — хиловат ты маленько. Значит, головойработаешь.

Это хорошо. Но вот что других не уважаешь — это плохо. Богвелел делиться. Ну да ладно, я тебя прощаю. Только ты для меня одну работусделаешь — и можешь дальше жить как хочешь.

Чиф замычал, и по знаку пахана один из молодых ребят сорвалпластырь, залепивший его рот.

— Батя, ты меня с кем-то спутал. Честно, я не понимаю,о чем ты говоришь.

— Ты, парень, меня не серди. Я ведь пока с тобойпо-хорошему… А будешь в игры со мной играть — я тоже с тобой сыграю.

Знаешь, есть такой город — Лондон, а у него пригород такой —Сент-Олбенс. Продолжать? Элм-стрит, девятнадцать…

Чиф попытался вскочить, но веревки больно врезались в тело.Лицо его побелело от ненависти.

— Не дергайся, парень, не дергайся.

Я же говорю, сделаешь одну работу — и все.

Но без фокусов, а то… Англия близко, глазом моргнуть неуспеешь, как мы уже там.

— Ладно, гад, говори, что тебе от меня надо, толькоребенка моего в покое оставь.

— Ты за базаром-то следи! А нужно мне, чтобы ты одиннесчастный случай устроил.

Только уж чтобы такой аккуратный случай был — комар носа неподточит. И сделать все надо быстро.

Чиф не брал машину, чтобы остаться незамеченным, доехал наметро до «Чернышевской», оттуда до Шпалерной дошел пешком. Внешность у негосамая незаметная, черное пальто, темная меховая шапка, черный недорогой кейс синструментами.

Кто увидит — в жизни не вспомнит. На месте он внимательноосмотрелся, зашел в булочную напротив, покрутился у окна — на улице чисто, уподъезда никого. Вошел во двор рядом с булочной, нашел черную лестницу, быстроподнялся на чердак, откуда слуховое окно выходило на Шпалерную. Он подтащил кэтому окну пару нужных ящиков, пристроился на них — отсюда хорошо был виденнужный ему подъезд. Здесь, у этого окна, ему предстояло провести три-четыречаса в ожидании жертвы, отсюда он должен был дворами уйти после взрыва.