Этот же светлый, счастливый, поэтический мир Наташи почувствует в Отрадном князь Андрей. Он ещё не готов полюбить, он только недоумевает: «Чему она так рада?» и огорчается: «Дела нет до моего существования!», когда Наташа ночью заставляет Соню петь, и высовывается из окна, и опять будит Соню: «Ведь эдакой прелестной ночи никогда, никогда не бывало».

1809 год. Наташе шестнадцать лет – и приезжает Борис: «Он ехал с твёрдым намерением ясно дать почувствовать и ей и родным её, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для неё, ни для него». Но, увидев её, он потерял голову, потому что перед ним тоже открылся этот её мир света, радости и добра. Он забыл все свои планы жениться на богатой невесте, перестал ездить к Элен, и Наташа «казалась по-старому влюблённой в Бориса». Но с матерью она говорит о нём так: «скажите, мама. Он мил?.. Ну, не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело… И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моём вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?.. Узкий, знаете, серый, светлый…

– Что ты врёшь! – сказала графиня».

Она не врёт, а очень точно понимает Бориса: узкий, серый, светлый. Просто она ещё не умеет любить, только ждёт любви. Борис нужен ей потому, что восхищается ею: «Мама, а он очень влюблён? Как, на ваши глаза? В вас были так влюблены?» Сама же она вернувшись к себе от матери, думает не о нём, а о себе, воображая, что ею восхищается «какой-то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина».

Он ещё не пришёл, этот мужчина, но Наташа понимает: это не Борис. И он придёт, потому что настал час, когда Наташа полюбит.

9. Князь Андрей

После свидания с Пьером князь Андрей продолжал жить в деревне так же безвыездно, как и раньше. Но внутренняя жизнь его изменилась: он много читал, следил за всеми событиями, много думал.

Мысль о том, что он может воскреснуть к новой жизни, любви, деятельности, – мысль эта неприятна ему. Поэтому, увидев на краю дороги старый корявый дуб, как будто не желающий расцветать и покрываться новыми листьями, князь Андрей грустно соглашается с ним: «Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб… пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!»

Ему тридцать один год, и всё ещё впереди, но он искренне убеждён, что «ему начинать ничего… не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая».

Наташа ли вошла в эту жизнь и перевернула её, или князь Андрей, сам того не зная, был уже готов к тому, чтобы воскреснуть душою?

Вероятно, и то, и другое справедливо. Ведь когда он приехал по делам в имение Ростовых и увидел Наташу, его только встревожила её неистребимая жажда жизни. «Чему она так рада?.. И чем она счастлива?» – думал князь Андрей, невольно завидуя этому уменью быть счастливой.

Но после встречи с Наташей князь Андрей иными глазами смотрит вокруг себя – и старый дуб теперь подсказывает ему совсем другое.

«Да где он? – подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и, сам того не зная… любовался тем дубом, которого он искал… Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого горя и недоверия – ничего не было видно».

Казалось бы, он приходит к тому же, к чему пришёл Пьер: «Надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь… чтобы на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!» Но он не просто старше и опытнее Пьера; князь Андрей – другой человек, более зрелый и умеющий доводить до конца свои решения. Поэтому в деревне ему удалось то, что не удавалось Пьеру; поэтому через два месяца после встречи со старым дубом он уехал в Петербург, чтобы быть полезным людям.

С первых же строк, рисующих появление князя Андрея в Петербурге, Толстой подготавливает нас к его будущему разочарованию. Князь Андрей ещё полон надежд. Но мы, благодаря Толстому, уже видим, как холоден с ним царь, недовольный тем, «что Болконский не служил с 1805 года», как тупы глаза Аракчеева и почти невежлив его тон; как неестествен Сперанский, в котором князь Андрей ждёт найти «полное совершенство человеческих достоинств».

Мы всё это видим. Но… князь Андрей страстно заинтересован реформистской деятельностью Сперанского, он жаждет участвовать в ней, он полон жизни.

Тогда и входит в его судьбу Наташа. Этого не могло бы случиться два года назад. Он не был готов для любви, и она не была готова. Теперь, воскреснув духовно, он ждёт новой любви. И Наташа, пройдя через сочувствие к Денисову и самолюбивое удовольствие от новой встречи с Борисом, – пройдя через любовь, обращённую к ней, ждёт того, кого полюбит сама. Своим обострённым чутьём Наташа знает: до сих пор всё это было не то, не ОН. Но должен же ОН прийти…

И он приходит – на бале, где присутствует царь, где «Элен имела большой успех», а Наташа стояла среди дам, «замиравших от желания быть приглашёнными», и чуть не плакала. Пьер попросил своего друга пригласить Наташу, но князь Андрей и сам «узнал её, угадал её чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил её разговор на окне и с весёлым выражением лица подошёл к графине Ростовой.

– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.

– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости.

«Давно я ждала тебя», – как будто сказала эта испуганная и счастливая девочка своей просиявшей из-за готовых слёз улыбкой, поднимая свою руку на плечо князя Андрея».

Так началась эта любовь, которую никогда не мог понять старый князь Болконский и так хорошо понял Пьер.

Так началась эта странная любовь двух очень, очень разных людей, – может, потому и полюбили друг друга, что такие разные.

«Князь Андрей, как все люди, выросшие в свете, любил встречать в свете то, что не имело на себе общего светского отпечатка. И такова была Наташа, с её удивлением, радостью, и робостью, и даже ошибками во французском языке». Его жена, маленькая княгиня Лиза, никогда не делала ошибок