Воскресенье, 3 января 1999

И снова новый год. Надеюсь, этот будет лучше, чем предыдущие. Сочельник я провела здесь, вме­сте с несколькими общежитскими, с Я носом и Аде­лой. Не такой шикарный праздник, как в прошлые годы, только пара ракет и трещотки у соседей. Пер­вого мы с Иартииом и Давидом играли во дворе в футбол. Нечаянно я забросила мяч в сад соседа. Сосед нас ненавидит. Забрал наш мяч и исчез с ним в дбме. Да еще и пригрозил, что вызовет по- лицию, мы, мол, нарушили его покой. Не знаю, в чем дела но, где бы я ни жила, соседи всегда ме­ня ненавидят. Когда я вырасту, я ни за что стану профессиональной «соседкой». Не хочу. Мне в на­пряг постоянно следить за тем, что в данный мо­мент делают люди в доме напротив.

Четверг, 7 января 1999

До сих пор не могу поверить: сегодня мне по­звонил отец! Какая честь! Последний раз он дал о себе знать на Рождество, чтобы сообщить, что такого замечательного праздника у него не было уже много лет. Короче говоря, праздник без меня!

Сегодня он позвонил, чтобы сказать, что моя мама легла в клинику на лечение. У меня в голове не укладывается. Это просто невероятно! В моих самых смелых мечтах я не могла предположить, что мама когда-нибудь согласится пойти к врачам. Я решила, что не буду питать слишком уж большие надежды. Но не получается. Мне так хочется, что­бы у меня наконец была нормальная мать! Насто­ящая мать, с которой-можно поговорить и обсу­дить проблемы, мать, которая всегда поддержит,

с которой можно сходить в магазин, никого и ни­чего не стесняясь; настоящая классная мать! Но я знаю, что это только иллюзии. И все-таки я не­множко верю, что однажды она станет для меня просто родным человеком, который ничего не раз­рушает, не ломает собственную дочь, не обманы­вает ее, не презирает и не обращается как с по­следним дерьмом. Если бы у моей мамы это полу­чилось, я была бы самым счастливым человеком на свете.

Суббота, 9 января 1999

Сегодня мы все вместе поехали кататься на лыжах. На нашем автобусе «Пассат» и на маши­нах Яноса, Карлотты и Норберта. Хорошо, что я люблю бординг, иначе меня бы заставили, как Ви­виан и Франку. Они не умеют кататься ни на лы­жах, ни на сноуборде, и все равно им пришлось ехать. Им даже на целый час наняли тренера. Из­дали я видела, как они скользят вниз по склону го­ры. Как мне было их жалко! Не понимаю, зачем заставлять силком! Эрвин тоже не смог объяс­нить, сказал только, что мы должны быть благо­дарны за эту возможность покататься на лыжах. Я и на самом деле благодарна, потому что безум­но люблю бординг. Но за что должны быть благо­дарны Вивиан и Франка, если они не хотят учить­ся и никогда не научатся?!

Здесь мы получаем всё, что хотим, и даже боль­ше, чем хотим. Но в этом есть и свои недостатки. Мы должны всё принимать с благодарностью, а стоит только поспорить с кем-то из воспитате­лей, как тут же слышишь: «Вы такие неблагодар­ные, посмотрите — чего у вас только'нет, никого не балуют так, как вас!»

Тяжело, ох как тяжело с ними, с этими психо­логами!

Во всем остальном день удался. Погода стояла классная, лыжня великолепная. Я столкнулась всего с одним лыжником и поцапалась только с каким-то австрийским ребенком, который вооб­разил, что у подъемника ему обязательно надо постоять на моем сноуборде.

Понедельник, 11 января 1999

Снова начались уроки. Просто отвратно! Жир­ные бабищи из моего класса не похудели и не из­менили своего отношения к людям с нормальным весом.

С тех пор как я живу в этой общаге, я стала на­стоящей домоседкой. У меня долго не было здесь никаких друзей, не говоря уж о парне. Но теперь

все изменилось. Сегодня мы с Симоном поняли друг друга настолько хорошо, что у нас наверня­ка все получится. Он такой приятный! Всего на пару сантиметров выше меня, но у него волосы цвета соломы, голубые глаза и смех, от которого по спине бегут мурашки. Я сижу за ним, и даже его затылок кажется мне сексуальным. Не стоит забывать и про его широкую спину — мышцы видны даже сквозь толстенный свитер! Флора и Анди, лучший друг Симона, сблизились еще до каникул. Когда они испаряются, я сижу с Симо­ном, потому что остальной класс с головой явно ___ не дружит. Все обязательно должно получиться!

Снова начались сеансы терапии, и я, счастли­вое дитя, должна была прямо сегодня в три часа тащиться в кабинет к Рафаэлю и что-нибудь ему рассказывать. Когда я сказала, что ничего не знаю, он велел мне говорить и не задаваться. По­этому я легла, уставилась на сине-желтую змею и задумалась. А потом у меня появилась спа­сительная идея: я сказала, что боюсь ударить . в грязь лицом в школе, на что он возразил, что нужно хорошо учиться, тогда и проблем не будет. Больше у меня ничего не придумывалось. В мучи­тельной тишине прошло пять минут, а потом Ра­фаэль сказал: «Дорогая София, на твоем месте я бы постепенно начал разбираться, откуда у тебя такое чувство вины и почему ты не хочешь стать

лучше, чем твои родители. Кроме того, ты должна освободиться от своей матери. Предлагаю устро­ить разговор о родителях на примере твоих про­блем с матерью. Как ты считаешь?» Когда я отве­тила, что никак не считаю, он сказал: «Видишь, ты стараешься избегать темы конфликта с матерью, вместо того чтобы тщательно во всем разобрать­ся. Если бы конфликт с матерью разрешился, мы могли бы гораздо лучше сконцентрироваться на том, как укрепить твое чувство собственного до­стоинства и проложить тебе путь к нормальной жизни. Но пока ты постоянно занята мыслями о матери, у тебя всегда будут'проблемы с едой. Я тебе кое-что скажу, а ты подумай над этим до следующего понедельника: я хочу, чтобы ты мне рассказала, почему ты не можешь быть нормаль­ной, как все, почему ты всегда хочешь быть осо­бенной и стараешься придать себе значимости через вызывающее отношение к еде и упрямство на терапевтических занятиях. Итак, мы встретим- . ся завтра вечером!»

Я вышла, кипя от негодования. Как будто я пы­таюсь придать себе весу! Как будто я упрямлюсь на занятиях! Но во время самоподготовки я все- таки размышляла и пришла к выводу, что Рафаэль прав. Теперь я точно знаю, что расскажу ему в сле­дующий понедельник. Надеюсь, что за это время ничего не забуду.

Суббота, 16 января 1999

Йо-хо-хо! Мы с Симоном вместе.

Вчера вечером я впервые за долгое время вы­шла из дому. Мы с Флорой, Анди и Симоном были в Мюнхене, в кафе. Специально договорились там встретиться, и Симон подарил мне красную розу. Я, естественно, покраснела как помидор, и Симон тоже. Потом Анди утверждал: «Сначала помидоры должны быть зелеными». Его шутки никто не по­нял, но все смеялись, и я провела один из самых замечательных вечеров в моей жизни. Я очень счастлива и очень влюблена. До сих пор я обща­лась только с «Юлиусом, задницей», который, хо­тя и умел быть милым (если ему этого хотелось), но в конечном результате использовал меня как резиновую куклу. А Симон совсем другой. Наде­юсь, что так будет всегда!

Я немножко боюсь телок из моего класса. Си­мон ни какой-то там парень, это парень, которо­го считает клевым любая девчонка. И я уверена, что все они лопнуг от злости.