— Ты же доверился ему, значит, все у него получится, — улыбнулся Шолд, стиснув толгридское плечо. Командир ощутил нарастающую боль в руке. — Пойдем с нами.

— Нет. — Толгрид хотел вырваться, но рука Шолда сжала плечо еще сильнее.

— Ты должен быть с нами, Тол. — Глаза Шолда тревожно заблестели. — Ты не покинешь нас. Мы Лесные Волки, мы один отряд.

— Идите без меня. — Он все же вырвался из цепкой хватки друга. Чуть пошатнулся, отступив на шаг.

— Ну ладно, Тол. Не буду тебя принуждать. Как-никак командир — ты. — Шолд снова улыбнулся. — Но мы все равно тебя будем ждать. Всегда.

Он развернулся и пошел к ребятам. Они быстро собрали вещи, негромко что-то прокричали, с осуждением глядя на Толгрида, и вышли в ворота. Ушли навсегда, подумал командир.

Ему тоже пора уходить, возникла мысль. Но тут он почувствовал чье-то присутствие рядом. Обернулся и увидел… Прорицателя.

Тхашир стоял в трех шагах от Толгрида и довольно ухмылялся. Одет полукровка был в темный балахон с серебряной оторочкой и каким-то рисунком на груди. Полы его длинного одеяния развивались на ветру, хлопая по воздуху.

— Прорицатель, — с нескрываемой злобой сказал Толгрид. Что-то твердило ему, что этот тхашир обо всем знал, но молчал. — Они умерли на самом деле, ведь так? — Полудемон кивнул, ухмылка его стала еще наглее. — Но ты молчал. — Толгрид осторожно потянулся за мечом, но вместо рукояти нащупал лишь пустые ножны.

— Вы не способны одолеть Владыку. — Прорицатель заговорил каким-то утробным басом. — Ни ты, ни кто другой из живых. Он могущественнее вас всех, потому что на нем Благословение Древних. Его ведет их воля, и никто не посмеет преградить ему путь. Никто! — Он вытянул руку, и Толгрид заметил, как вокруг его ладони собирается тьма, похожая на черный дым. Одновременно с этим глаза его запылали алым, а черты лица стали стремительно меняться. Командир никогда не видел Одержимого вживую, но сейчас понимал, что именно он стоит перед ним.

В следующий момент Толгрид осознал, что рука его сжимает рукоять меча. Особо не раздумывая, откуда он там взялся, он взмахнул им и ринулся к демонологу. Глаза Одержимого ярко вспыхнули, и командир невольно замер, словно ударившись о стену. Алый свет, излучаемый глазами Одержимого, слепил и обжигал. Он чувствовал, как с каждым мигом все тяжелее становится терпеть эту жгучую боль, обволакивающую все тело огненным одеялом. Он уже не видел ничего, а боль, тем не менее, становилась все сильнее.

— Ты хотел убить меня? — прогремел голос Одержимого, в его тоне слышался призыв. — Так чего же ты ждешь? Я здесь, перед тобой.

Меч в руке Толгрида раскалился до красна, рука едва терпела излучаемый им жар. Еще немного, и Толгрид его бросит. Но чем же тогда он убьет Одержимого?

Боль становилась невыносимой, и Толгрид завыл. Меч выпал из руки, но не брякнулся о землю, а завис в воздухе и… растаял, словно капля крови в воде. Все тело командира затряслось, будто в агонии. Он завыл еще громче, еще отчаяннее. Он больше не ощущал упора под ногами, а значит, скорее всего парил в воздухе. Толгрид поднес руки к лицу и узрел их полыхающими красным пламенем. Он вскрикнул, и боль пронзила все нутро. Командир понял, что он сгорает заживо. Неимоверный жар обнимал его с головы до ног, иссушал и уничтожал.

Свет померк, и Толгрид осознал себя лежащим на топчане. В горле застрял хрипящий крик. Глаза застилал холодный пот. Мышцы были напряжены как камни, а сердце стучало, едва не вырываясь из груди. Кожа горела огнем.

— Все хорошо, милок, все хорошо, — шептала Тильда, вытирая у него пот со лба серой тряпкой. — Все уже позади. Вот, попей водички. — Она поднесла ему все ту же деревянную чашу к губам. Толгрид начал жадно глотать воду. — Что ты видел во сне?

— Это был кошмар, — задыхаясь, сообщил он.

— Мертвые приходили к тебе? Звали пойти с ними?

— Да, но я не пошел. Я чувствовал, что мне не место среди них.

— Правильно сделал. Что еще видел?

— Плохо помню, — соврал он. — Много чего. Все путается.

— Ты кричал «прорицатель» и «одержимый». Эти слова что-то значат для тебя?

Если бы не усталость и боль, Толгрид, наверно, ухмыльнулся бы, но сейчас ограничился только кивком. Он снова закрыл глаза. Дыхание и сердцебиение стали стихать.

Прорицатель. Вот кто был во всем виноват. Он видит будущее, и не мог не знать, что весь толгридовский отряд погибнет. Может быть, он надеялся, что и Толгрид окажется вместе со всеми?

Мысль о предательстве заставила командира сморщить лицо в яростной гримасе. Но можно ли это считать предательством, если полукровка изначально был на стороне Одержимого? С чего это Литмир взял, что тхашир станет помогать им? Нет, он не предатель, а коварный враг. А с врагами расправляются лишь одним способом — убивают.

На этот раз лицо Толгрида озарила тщедушная улыбка.

На следующий день командир почувствовал себя намного лучше. Жар спал, и боль в плече утихомирилась. Тильда поила его каким-то отваром и кормила постной похлебкой, отчего ему заметно становилось легче. Еще через день Толгрид уже смог встать на ноги, и собрался было в путь, но знахарка воспротивилась.

— Ты еще слишком слаб, — говорила она, укладывая его обратно в постель. — И должен как следует окрепнуть.

Но Толгриду не терпелось как можно скорее вернуться в Андлиф. Надо было поквитаться с Прорицателем, отрапортовать о своих достижениях и провалах Литмиру и, наконец, узнать, чего успело добиться воинство Одержимого. Сколько еще крепостей пало под их натиском, и как далеко они ушли?

— Почему ты живешь здесь, в глуши? — как то вечером после ужина спросил он Тильду.

— А где мне еще жить? Это мой дом, — пожимала плечами она. Ее тонкое тело казалось слабым, но Толгрид знал, что старуха полна сил. Она обитала на опушке леса, вела хозяйство, состоящее из коровы, двух коз и нескольких кур. Ходила собирать травы и продавала лечебные настои в ближайшей деревне, находящейся в половине дневного перехода от ее хижины.

— В каком-нибудь городе или, быть может, даже в столице твои умения пригодились бы многим. Сейчас не так-то много толковых лекарей.

— Я ни за что не перееду в город. Давным-давно моего деда изгнали из Анаграда. С тех пор наша семья жила в уединении.

— Изгнали? Но кто и за что?

— Святой Орден Инквизиции. А за что… — Знахарка улыбнулась беззубым ртом. — А разве инквизиторам когда-то нужен был повод? Не сожгли на костре — и на том спасибо.

— Но почему? Он же был учеником Фенидия, а значит приближенным главы Ордена. — Толгрид отдаленно помнил старые устои инквизиции и то единственное исключение, которое отец Тобольг Ируйский сделал для бывшего гильдейского мага.

— Так было не всегда. После смерти Тобольга Ируйского к власти пришел отец Доминиксус Конров. Он решил искоренить ересь в любом ее проявлении.