Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Если бы я знал... – Стас сделал грустное лицо и повинно опустил голову.
Однако долго он не выдержал. Станислав вскинул глаза, в которых блестела хитринка, на Белявского.
– Все-таки сволочь ты, Евгений Серафимович, – сокрушенно качнул он головой. – А если бы меня менты повязали где-нибудь на вокзале с камешками? Ладно, документы липовые, как-нибудь, может, и отвертелся бы. Прикинулся бомжом или гастарбайтером. Нашел, мол, ксиву. Ничего не знаю, погорельцы мы... А ведь тут статья УК плыла особо тяжелая.
– Ну, извини, Стас, – поморщился Белявский. – Не стали алмазы менять на фальшивку вовсе не из-за того, что заработать хотели или тебя подставить, а для чистоты эксперимента. Я же точно не знал, где сука продажная засела. Вот и решил, что лучше тебе на маршрут выйти с легким сердцем, не зная, что под ним у тебя драгоценный груз. А то, что алмазы пропали, жалко, конечно, однако не они первые, не они последние. Главное, смогли канал поставки сохранить и подтвердить свою надежность. А куда они делись из поезда, я попробую разобраться. Бесследно камешки исчезнуть не могли. Или их проводница притырила, или кто из милицейских чинов вещдоки в личную собственность перевел.
– А маячок в поясе разве не работает? – простодушно поинтересовался Стас.
– Работал, да вдруг сигнал пропал, – поморщился Белявский, но тут же вскинул голову. – А ты и про маячок пронюхал. Ну, молодец! Вот что значит, профессионал. Прости, но я и тебе не доверял. Вижу, что зря.
– Знали бы вы, Евгений Серафимович, как не нравится мне, когда из меня дурака делают, – посетовал Станислав. – А вот если со мной откровенно, так и я со всей душой!
– Ну, что мне, перед тобой на колени встать? Извини еще раз. Издержки производства...
– Ладно, проехали, – небрежно махнул рукой Стас. – А за откровенность, Евгений Серафимович, хочется мне вас от всего сердца отблагодарить. Вы омуля копченого любите?
– Как-то пробовал, вроде бы вкусный, – пожал плечами Белявский. – Да, знаешь, не до омуля сейчас.
– Вот так всегда! Хочешь хорошему человеку приятное сделать, а он этого не ценит. Я специально для вас старался, рыбку выбирал, пересылал. Думал, Евгений Серафимович с пивком-то копченого омуля...
– Ты что, серьезно, что ли, обиделся? Ну, если вопрос так серьезно стоит, приму твой подарок.
– Вот это другой разговор, – ухмыльнулся Стас. – Вы уж, Евгений Серафимович, не обессудьте, с собой я омуля не прихватил. Да и вообще, послал его почтовой скоростью из Жигалова в Москву. Посылочка на мое имя, точнее, на имя гражданина, с паспортом которого я в Сибирь мотался, уже пришла на главпочтамт. Сам я за ней не поеду, пошлите кого-нибудь из своих людей. Омулек в посылке классный, жирный, рыбка одна к одной, сам лично на базаре выбирал. Вот ваш документ, вот – командировочное удостоверение, извините, отметить не успел.
Станислав выложил на стол перед Белявским паспорт.
– Ты что-то темнишь, Стас? – не выдержал Евгений Серафимович.
– А что темнить-то. Я же говорю, омуль отличный. Правда, с ним вместе в посылке кулек лежит, а в нем камешки такие прозрачные...
– Ты что, алмазы в посылке отправил?! – Белявский широко открыл глаза. – Это же опасно. Могли вытащить.
– А если бы не отправил, тогда точно бы их потеряли. Вы меня, Евгений Серафимович, конечно, за лоха держали. Это ваше дело. Только ведь я, хоть и не специалист в области минераловедения, однако стекло битое от алмазов все же смогу отличить. Так что я уже в Жигалове разобрался, что у меня в поясе лежит. И решил, как вы сами сказали, не напрягаться зря, не тащить на себе это богатство через полстраны, а отослать его малой почтовой скоростью. Но у нас почтовики люди ответственные, так что посылка за мной едва не по пятам двигалась. Сострочил новый поясок у доброй женщины, которая меня на постой взяла. Туда и «жучка» пересадил. А алмазы с омулем в посылку запаковал. Я сегодня утречком заехал на главпочтамт, поинтересовался, пришла ли она. Надо ли дедушку родного старенького вести через весь город, на чье имя она выписана? Сказали: на месте ваше отправление, везите дедулю, получайте посылку.
– А что тогда в поясе было?
– Камешки цветные для аквариума. Меленькие такие, приятно синенькие... Я их в Иркутске в магазине «Природа» приобрел и вместо алмазов в пояс загрузил.
– Ну, ты даешь, Стас! – восхищенно произнес Белявский. – Ну, голова! Я с тобой не рассчитаюсь.
– Кстати, насчет расчета. Может, приступим?
– За тем и встретились, – согласно кивнул Евгений Серафимович.
Он встал из-за стола, подошел к стоящему в углу сейфу, открыл его и достал толстый конверт.
– Здесь тридцать тысяч долларов, как мы и договаривались, – закрыв сейф, сообщил Белявский.
Он передал деньги Станиславу и опять уселся в кресло.
– Это приятно, – заглянув в конверт, сказал Стас, – но вы знаете, Евгений Серафимович, что меня больше интересует другой вопрос. Что с Гораном?
– А вот в этом плане, Станислав, порадовать тебя пока не могу. Не потому, что не хочу, а именно – не могу. Есть кое-какие мелочи, но сомневаюсь, что они тебе будут полезны.
– Горан не выходил на вас?
– Выходил. Звонил, справлялся, нашли ли мы тебя. Я сказал, что напали на твой след, активно работаем в этом плане и даже есть надежды на успех. На том и расстались.
– Он не сообщил, когда свяжется в следующий раз?
– Нет, конечно. Но мои службы зафиксировали номер мобильного телефона, с которого звонил Горан.
Белявский достал из папки на столе листок и протянул его Станиславу.
– Вот телефон, число и время звонка. Это случилось шесть дней назад.
– Номер московский? Вы не пробивали его, не пытались определить его местоположение?
– Не решились, чтобы не спугнуть Горана. Да и такой аппаратуры у нас нет. Надо обращаться к серьезным структурам, а для этого нужны веские основания или очень большие деньги. Правда, поинтересовались происхождением номера. Он не столичный и даже не российский. Принадлежит чешскому оператору мобильной связи «Евротел».
– И звонить Горан мог откуда угодно, – задумчиво констатировал Стас. – В Европе проблем с роумингом нет. И вряд ли этот человек даже с вами станет общаться в открытую. Хитрый лис, трижды перестрахуется, прежде чем пойдет на контакт. Поэтому надо будет что-то придумать, чтобы Горан засветился.
Мысль «а не дурак ли я» последние дни периодически посещала Станислава. Как он ни старался, ничего более интересного, чем вызвать огонь на себя, то есть подставиться Горану-Славичу, Стас не придумал. А из этого логически следовало, что и смысла рисковать, соглашаясь на роль «алмазного» курьера, не было. С тем же результатом Станислав мог послать на первой же встрече Евгения Серафимовича по соответствующему адресу и трепетно ожидать, когда Горан явится по его душу.