даже такого размена мне не очень нравилась, но если экипировать солдат парашютами...

— Тихо, оба. Мы просто можем подняться еще выше. Выше, чем летают грифоны. Нужен только канат подлиннее.

Налетел ветер и вышеупомянутый канат затрещал от нагрузки.

— Или трос. — Добавил я. Собранный по всему городу из крепких веревок, канат тоже не отличался однородностью качества... Но и про вес троса не надо забывать, он серьезно уменьшит грузоподъемность шара.

— Снизу тоже зона слепая. — Заметил Долан. — В полу бойницы нужны. Да и будь я на месте наездников, то просто спустился бы ближе к земле. Попасть по движущейся мишени на таком расстоянии будет очень сложно. Даже я не уверен, что попаду, что говорить о лаптеногих, что вы в армию набрали? Они и лука-то в руках не держали.

— Отберем лучших стрелков. Скажем, шестерых и... Хм.

Я задумался.

В большинстве случаев мне было намного выгоднее не усложнять конструкцию мушкета, а просто собрать еще парочку. На земле сотня мужиков с дульнозарядным оружием была куда более выгодна, чем десяток с чем-то более совершенным. Скажем, с ружьями Пакла.

Но не в этом случае. Сейчас мне действительно нужно как можно более совершенное оружие, ведь я не могу разместить сотню людей в гондоле, но могу разместить шестерых, скажем с револьверными винтовками. Их я могу сделать быстро, просто взяв за основу револьвер, увеличив калибр, длинну ствола, добавив полноценный приклад... Вот только для того, чтобы натренировать стрелков — мне нужно массовое производство надежных капсюлей. Я всё еще могу делать капсюли для себя, но даже для нескольких команд аэростатов нужны будут сотни! А значит я либо буду делать что-то полезное, либо буду сидеть и круглые сутки клепать гребаные капсюли.

А ведь это только полбеды.

Отстреляв барабан, стрелки окажутся в столь плотном дыму, что будут полностью беззащитны перед врагом.

Нужен бездымный порох. Или, хотя бы, малодымный, специально для этих команд.

Вывод простой, мне необходимо очень много азотной кислоты, а значит, мне нужно ускорять работу над турбиной. Слишком во многих областях она все более и более необходима.

— Вот только есть еще одна проблема. — Долан обвел руками гондолу, а после указал на шар. — Мы тут просто мишень. Наездники расстреляют нас с расстояния.

Я мигом вынырнул из своих мыслей.

— Что? Расстреляют?

— Ясное дело. То, что летающие рыцари обычно выполняют роль разведки, не значит, что они не могут сражаться. Если отряду предстоит бой с летающим противником — они отцепляют двойное седло и берут тяжелый стрелкомет в качестве оружия. Даже без зачарованных стрел эта штука пробьет большинство лат, поскольку рассчитана на убийство вражеского грифона, а то и чего покрупнее.

— Никогда о таком не слышал. — Произнес я, переоценивая шансы.

— Так мотайте на ус, пока я жив, атаман. Штука эта тяжелая, тяжелее моего мушкета и крепится прямо к седлу. Да еще и обоймы для болтов много весят. Так что — либо пассажир, либо она.

— Почему они не возьмут что-то полегче? Арбалет, например? — Спросил я. Судя по рассказу Долана, это оружие больше напоминало осадное, а не стрелковое.

— Зачарования. На крупный болт можно наложить чары, что сразу по площади бьют, а для воздушного боя это куда важнее. Впрочем, тут кто как любит. Кто-то предпочитает маневренность и даже отказывается от доспехов. Дура-то сея весит — мама не горюй.

Я бросил задумчивый взгляд на шар. Десяток болтов он выдержит без проблем, просто начнет снижаться и упадет относительно мягко. Но если прилетит что-то, что сделает огромную дыру — то шар неизбежно рухнет.

— Откуда ты это знаешь? — Удивился Тил, всё еще избегающий заглядывать за борт.

— Как знать... как знать... — Странным тоном произнес бывший бандит и вытянул руку за пределы гондолы, чтобы ощутить дуновение ветра.

Я не стал настаивать на ответе, к тому же ветер усиливался. Канат уже потрескивал во время каждого порыва. Отключаю горелку и открываю сундук, оттуда достаю красный флажок. Это был знак рабочим внизу, что пора запускать паровую машину.

Скажем так, игра в перетягивание каната выходит на новый уровень, но теперь я болел за железного истукана. Ведь иначе нам придется куковать на высоте пока не остынет воздух в шаре.

Но едва я приблизился к борту с флагом в руках, как канат резко провис и ветер понес нас в сторону от города.

— Вот дерьмо! — Выругался я, заглядывая за борт.

Проклятый ветер тащил нас прямо к Огневке.

— Командир?

— Дело дрянь! — Рявкнул я, отбрасывая бесполезный флажок.

— Может, по канату спустимся? — Предложил Тил.

Я скептически посмотрел на далекую землю.

Угу, если он не порвется. Если грифоны не перехватят нас раньше, пока мы будем по нему елозить. И если не попадем в руки прихвостней Шорта, ведь за это время нас отнесет далеко.

За секунды в голове мелькнула картина, как мы пытаемся незаметно вернуться в город, миновав вражеские облавы.

К черту. Слишком много «если».

Я поднимаю револьвер и выстреливаю всю обойму в шар над нами.

Ну уж нет, прятаться по полям от ищеек Шорта не входит в мои планы. Не сегодня, ветер.

Тил добавляет со своих пистолей и тянется к картечнице. Я его останавливаю— Нет-нет, это уже лишнее!

Шар начинает снижаться, ускоряясь и ускоряясь с каждой минутой.

Долан спокойно держится за борт гондолы и улыбается. Довольно редкая картина, если подумать. Стрелок куда чаще хмурый как пень.

— Тил, балласт. — Приказываю я, доставая меч.

Капитан гвардии тут же срубает первый мешок с песком и он летит вниз. Падение замедляется.

— На кой черт обрубил?

— Эм, а что надо было сделать?

— Вспороть его, чтобы песок высыпался. А вдруг внизу кто-то шел?

— Вы шутите, командир? Мы над полем, кто там может идти? — Недоумевал он.

Тут он, пожалуй, прав. Но я всё равно потрошу следующий мешок, когда скорость вновь становится неприятно высокой. И даже включаю горелку на пару секунд.

— Хм, командир. А ведь так можно бомбы скидывать.... — Выдает Тил, вспоров еще один мешок.

Я киваю, верно мыслит. Да и то, что ветер несет нас прямо на Огневку... Хм. Это можно будет использовать, когда придет время.

Мы спускаемся всё ниже, иногда замедляя своё падение вспышками огня из горелки.

Спустя пять минут наша гондола с треском врезается в землю, выкинув нас наружу. Лишь