Есть и другая причина: если мне не понравится то, что написал Куп, сотру его слова из книги памяти, и дело с концом. Это проще, чем забыть слова, произнесенные вслух.

Куп стал прокручивать документ, но я его остановила:

– Погоди! Просто… не читай. Начни с новой страницы. – Куп глянул на меня, сдвинув брови. – Пожалуйста, – добавила я.

– Ты что, дневник ведешь?

– Вроде того.

ну вот, приехал я к нервигу часов в 7, а он уже бухой, за руль ему садиться нельзя, ну я и поехал в норидж забирать пиво. вернулся около 8, народ уже начал сползаться. я помог занести и поставить две бочки, я был трезвый и часов в 9 увидел твой пропущенный звонок. перезвонил, а ты не отвечаешь. ты потом перезвонила, минут через 15, я ответил. ты говорила куда-то мимо трубки, слышно было плохо, а ты все повторяла: это куп? это куп? а я в ответ: да, да, и наконец ты заговорила в трубку, и я разобрал. ты сказала, что заблудилась, а я: разве я не прислал тебе адрес? а ты: да, но я не знаю, куда я попала. голос у тебя был грустный и дрожал. спрашиваю: тебя забрать? а ты: да, пожалуйста, и снова заговорила как обычно, мол, куп, все хорошо, заблудилась, только и всего, сейчас соображу, что делать – и повесила трубку.

но я подумал: что-то здесь не то, и перезвонил, а ты трубку не берешь. я все звонил и звонил и, признаться, раздумывал: а может, плюнуть на все, само разрулится? прости, если тебе неприятно читать, но для меня это вроде исповеди – пишу, и легче на душе. понимаю, для чего ты ведешь дневник. тяжело было видеть тебя такой, и сейчас тяжело вспоминать, но так надо.

в общем, я сомневался, потому что кэти все пыталась затащить меня обратно к гостям, хотя мы с ней, строго говоря, даже не вместе – так, спим время от времени. все твои друзья тоже там были. я спросил мэдди, не звонила ли ты, она сказала нет, и я уже подумывал спросить этого самого стюарта, с которым вижу тебя все время, только неохота было, да и он без конца проверял свой телефон, и если бы ты позвонила, он бы сразу уехал.

но он все не уезжал, и когда ты снова позвонила, в трубке был только шум машин, и я сразу отчалил.

ты не доехала до места всего полмили. сидела за рулем и плакала. я думал, ты просто напилась, и посмеялся, а сейчас мне перед тобой стыдно.

прости.

я сел за руль, посадил тебя рядом и повез домой.

и тут понял: что-то не так, потому что ты называла меня то купер, то сэр, а то вдруг вспоминала, что торопишься в гости, или спрашивала, как у меня дела, говорила, что мы давно не виделись.

я довез тебя до дома, мы зашли, ты слегка очухалась и спросила, откуда я тут взялся, и я все рассказал, и ты благодарила меня много раз, а потом обняла – очень приятно:)

мы разбудили твоих родителей, они отвезли тебя в больницу – вот, собственно, и все.

и вот ты сидишь рядом и с кем-то переписываешься. со стюартом – угадал? надеюсь, он понимает, во что ввязался.

Ну и на что ты намекаешь?

почему мы не говорим вслух, а печатаем?

Потому что я хочу тебя отругать, засранца, а Дэви сидит рядом.

я хотел сказать, что ты особенная, не такая, как все, сэмми, хотел тебе комплимент сделать

А я думала, это потому что я больна и все такое. Как будто я недостойна любви, с моей-то увеличенной печенью и прочей гадостью.

это мое честное мнение

Нет, все правда, Куп, но можно хотя бы удержаться от шуток в мой адрес, когда у меня первые в жизни серьезные отношения и, возможно, последние. Сказал бы что-нибудь хорошее, хоть из вежливости.

о, да у вас, ребята, похоже, все серьезно

Да, кажется, я влюблена.

угу

И больше тебе нечего сказать?

не хочу в это углубляться

А что?

не хочу, и все

Тебе он что, не нравится?

да, козел

Что??? Неправда.

у него три дома, а он строит из себя трудягу-писателя – смотреть тошно, ну что ему стоит быть самим собой?

Ты в чужом глазу соломинку видишь.

ха-ха! ты говоришь по-книжному

Ты его просто не знаешь.

и знать не хочу

Ну и ладно.

угу. может, он про тебя тоже навыдумывал бог весть что, ты же у нас больная; ладно, не обижайся

Он пока не знает.

чегоооооо?

И прекрати по-идиотски улыбаться?

не понимаю: ты его, кажется, любишь – и боишься рассказать такую важную вещь о себе?!

Он говорил про Стюарта гадости, и все-таки он прав. Если я и в самом деле хочу, чтобы Стюарт «принимал меня, как есть», пусть для начала узнает меня «как есть». Пусть знает про мою болезнь. А потому через пару дней, когда стало известно, что Дэви и Бетт уезжают в лагерь ремесел, а за мной в этот день будет присматривать мама Купа, я написала Купу, попросив об одолжении.

Я: Можешь сказать маме, что ко мне сегодня заходить не надо, и отвезти меня на пару часов в Гановер?

Куп: да, а что?

Я: Надо кое с кем пересечься по-быстрому.

Куп: отлично, я как раз в город еду в час, заскочу за тобой. а что собираешься делать?

Я: Да так, развеяться со Стюартом.

Куп: понял

Я: А в четыре сможешь меня подбросить до дома? Или уже уедешь?

Куп: не слишком ли многого хочешь?

Я: Я же болею:(

Я: Угощу тебя всякими вкусностями!

Куп: ну, считай, тебе повезло, я в это время как раз собираюсь назад в страффорд

Всю дорогу мы почти не разговаривали, я спросила только, какие он любит шоколадные кексы и где нам встретиться на обратном пути.

Куп высадил меня возле дорожки, ведущей к дому Стюарта – и вот он, тут как тут, излучает теплые волны: мой парень. Он чуть приподнял меня от земли, и мы поцеловались так, будто не виделись целых два месяца, а не две недели. Я успела забыть, что у него есть свой неповторимый запах – смесь уличной свежести, пота и шампуня.

– Выздоровела? – шепнул он, уткнувшись мне в шею. – Как же я рад, что ты поправилась!

– Не до конца, – сказала я, и мне стало неуютно, но все как рукой сняло, едва он взял мою ладонь и повел меня в сторону дома.

Когда мы шли, Стюарт оглянулся на дорогу и спросил: