Как он это говорил – с надрывом, с надломом, переступая через всех и через всё, лишь с одной целью, чтобы я поняла, чтобы услышала его, наконец. Что может быть искреннее, чем видеть за привычной суровостью – мягкость, показанную только тебе.

По щекам стекают слёзы, а в горле стоит противный, вязкий ком, не позволяющий произнести ни звука. Тело заходится мелкой дрожью в осознании и принятии каждого сказанного Ремаром слова, каждой эмоции, каждого вздоха.

Рука герцога медленно переместилась, большим пальцем стирая мокрые дорожки на моём лице.

– Вы не правы – есть чувства, – говорит почти шёпотом, кажется, сорвав голос. – Я чувствую. И вы чувствуете, иначе не смотрели бы сейчас на меня так, не позволили к себе прикоснуться, не сказали бы «да» даже в бреду. И меня совершенно не волнует, что скажет кто-то, не имеющий к нам никакого отношения, самое важное для меня – вы рядом. Вы моя жена… Кассандра, вы согласны?

Не могу и слова произнести, не могу выдавить из себя ни одного чёртова звука, словно я в одну секунду забыла все слова, разом разучившись разговаривать.

Встаю на носочки и целую его в губы нежно, невесомо, едва касаясь – немое согласие в прикосновении. Он всё понимает, Ремару не нужны слова – лишь язык тела. Обнимаю его, вдыхая терпкий мужской запах силы и уверенности, а он лишь ласково гладит меня по волосам. Так и стоим посреди спальни, не решаясь нарушить затянувшееся молчание.

– Я остаюсь здесь? – отрываюсь от него, закинув голову и встречаясь взглядом.

– Желаю, чтобы осталась в моём доме, в нашем доме, но придётся вернуться во дворец. Отбор ещё не завершён, а сегодня вопросов стало ещё больше – кто и зачем тебя отравил.

– Я думаю, это Лилия Авле, Ирма и Илия не могли, а кроме них рядом была лишь она. Не знаю, насколько мои предположения верны, но интуиция подсказывает, что именно эта девушка отравила меня, и причастна к отравлению Гари.

– Какие у неё мотивы?

– Пока непонятно, – качаю головой. – Когда следующее испытание?

– Через пару дней и, скорее всего, оно станет последним. Я ещё думаю над заданием по приказу Его Величества. Кстати, ничего ему про наш брак не говори – я сам, он будет недоволен, но я к этому готов, – лишь согласно киваю. – До испытания постараюсь выяснить больше о роде Авле, знаю немного, никогда не вдавался в подробности, да и они не привлекали к себе внимания.

– Как я вернусь во дворец? – поднимаю руку, указывая на брачную татуировку. Ремар тут же отходит, открывает ящик тумбочки и что-то вынимает. Надевает мне на руку широкий браслет, украшенный россыпью разноцветных мелких камней. Он полностью перекрывает татуировку на запястье.

– Фамильная драгоценность, но её мало кто видел, так что не узнают. Кстати, скажешь подругам, что я забирал тебя в город, в своё министерство, нашлись твои украденные вещи, точнее, одна, – показывает на браслет.

Герцог провожает меня к карете, уже стемнело и вокруг всё сверкает огнями ночной столицы.

– Через несколько дней отбор закончится, и ты уже навсегда приедешь сюда, в наш дом, чтобы стать герцогиней Оматор по-настоящему, – наклоняется и целует глубоко, нетерпеливо, жадно. – Уезжай, иначе мне не хватит самообладания сдержаться…

– До завтра… – провожу пальцами по его губам, не отрываясь от глаз, искрящихся счастьем.

Карета уносит меня в королевский дворец. Откидываюсь на спинку сидения, наконец, даю возможность телу и разуму расслабиться. Медленно прокручиваю события сегодняшнего дня, останавливаясь на самом важном – я теперь жена главного инквизитора. Он не сказал, что любит, но все слова, каждый звук и жест говорят о сильных чувствах Ремара ко мне.

Что чувствую я? Нежность, какую-то безмерную, всеобъемлющую нежность к этому всегда грозному мужчине, который нашёл в себе смелость и силы признаться мне, что его волнует и будоражит.

Я знаю, всё что он говорит – правда, всё что чувствует – глубоко, но я всё ещё боюсь поверить. Внутри всё трепыхается, словно последний листочек, оставшийся в одиночестве на ветке дерева в ожидании, когда промозглый осенний ветер подхватит его и унесёт далеко-далеко.

– Кассандра, ты где вчера была? Когда вернулась? Мы с Ирмой переживали! – в мои покои, как ураган, врывается принцесса Крафта, и практически сносит появившуюся Соню с подносом в руках.

– Илия, спокойно! А то разнесёшь половину покоев. Садись, – девушка присаживается на софу, – спокойно дыши, всё хорошо, видишь? Я здесь.

– Я несколько раз к тебе вчера заходила: успела и книгу почитать, и по саду пройтись, и все мы истерику Цилии вчера выслушали, – Илия закатывает глаза, давая понять, что вчера был то ещё весёлое представление.

– После испытание герцог отвёз меня в город, чтобы вернуть единственную вещь, которую нашли, – я подняла руку, показывая ей браслет. – Именно поэтому задержалась и вернулась во дворец, когда уже было темно.

– Красивое украшение, наверное, принадлежало твоей матери?

– Да, – ага, матери, но только не моей.

– Какая тебя вчера досталась задача на испытании?

– Задача? – совсем забыла, что все остальные проходили испытание по-настоящему.

Мне досталась щепотка яда и муж-герцог!

– Мне вот нужно было наладить отношения с поверенным другого королевства, но, как мне показалось, я справилась. Часто присутствовала при переговорах отца, видела разных людей и ситуации.

– Илия, кто остался в отборе?

– Я, ты, Цилия, Ирма, Лилия, Марта Жартан и Ганриетта Номари, дочь поверенного в Крафте. О следующем испытании пока не объявили, но я думаю оно будет очень-очень сложным, нас осталось мало, а королю нужно сделать выбор.

Да, только вот не семь, а шесть – за меня вчера выбор уже сделали, но сегодня моё внезапное замужество уже не казалось мне чем-то ужасным, скорее, внутри разрасталось приятное ощущение безопасности и уверенности в Ремаре. И ещё я поняла, что очень хочу увидеть его, хоть мельком, на минуту, но встретиться взглядом с чёрной, но уже, наверное, родной, бездной. Вчера я поняла, что мне нравятся его прикосновения и поцелуи, несмотря на внешнюю чёрствость, ко мне он прикасался нежно и бережно.

– Илия, ты не заметила вчера ничего необычного в поведении Лилии Авле?

– Нет… но, знаешь, когда я попыталась с ней поговорить и хоть что-то узнать, она мгновенно замолчала и замкнулась. И зачем только к нам подсела, непонятно!

Как раз-таки понятно, яд подсыпать в чай, вопрос только в том, а мне ли предназначался яд? Возможно, Лилия метила в Илию, или Ирму?

– А где Ирма?

– Её брат пожаловал во дворец по неотложному делу, как она выразилась. Я видела их прогуливающимися в саду. Кассандра, так как сегодня испытания не предвидится, может сходим, наконец, в королевскую портретную галерею? Мне очень интересно посмотреть на почивших родственников Его Величества, да и тебе, наверное, тоже не мешает увидеть портреты дальней, но всё-таки родни.