Руки самовольно взмывают вверх, обнимая мужчину за шею, зарываясь пальцами в чёрные, жёсткие волосы. Безумие, которое мне нравится. Так нравится, что и сама теперь не могу от него оторваться. В крови пылает огонь, а тело требует продолжения, плавясь под прикосновениями его рук.

Губы мужчины перемещаются на шею, проводя по коже языком и опаляя жалящим дыханием.

– Ремар…

Глаза закрывает пелена, которая тонким покрывалом обволакивает тело, делая его словно чужим, не моим вовсе. Дыхание сбивается, а грудь сжимают болезненные тиски – не могу вздохнуть, словно весь кислород вмиг выветрился из лёгких.

– Позови ещё… – просит хриплым голосом.

Хочу позвать, но не могу – ничего не могу, понимаю – проваливаюсь куда-то, лишь на несколько секунд выныривая из вязкого марева. Мысли рассеиваются, перестаю соображать, всё же ощущая до боли знакомый запах, из последних сил произношу:

– Ремар… плохо… пахнет ванилью…

Закрываю глаза, падая в засасывающую меня бездну, без света и возможности дышать.

***

Открываю глаза и сразу же утыкаюсь взглядом в роскошный шёлковый балдахин над кроватью. Понимаю, что лежу на кровати в чьей-то спальне, очень удобно, кстати сказать, лежу, ощущая, что корсет немного ослаблен и дышать значительно легче.

Прокручиваю в воспоминаниях лентой события, предшествующие потери сознания, и сразу же вспоминаю жаркий поцелуй герцога, даже сейчас, кажется, всё ещё чувствуя его прикосновения на губах. В носу до сих пор стоит запах ванили, противно напоминания, что меня отравили ядом Лоци, а я даже не почувствовала.

Кто и когда? Основные вопросы, которые меня сейчас волнуют. Илия и Ирма были всё время рядом, но они не могли, только не они, никогда не поверю. Ещё Лилия, сидела тихонько справа от меня, практически сливаясь с обстановкой и не привлекая к себе внимания.

На столиках было несколько сортов чая: с малиной, клубникой и какими-то необычными ягодами, видимо, запах фруктов перебил запах яда. Я потеряла бдительность. Могла умереть, должна была умереть, потому что сама себе помочь не могу, никто не может.

– Как вы себя чувствуете? – надо мной нависает герцог. В глазах нескрываемая тревога, сменяющаяся облегчением.

– Бывало и лучше, – выдавливаю с трудом из себя. – Кто мне помог? Придворный маг?

– Кассандра, вы сами сказали, что только ведьма может приготовить зелье, чтобы избавить от яда Лоци. А у меня, как вы понимаете, никакой другой ведьмы под рукой нет.

– Тогда как?

– Я… применил свой дар, чтобы спасти вас, – герцог смущается, отводит взгляд, стараясь не смотреть мне в глаза.

– Не думала, что тёмная магия способна лечить!

– Не тёмная – дар воскрешения.

– Стоп. Вы сами говорили, что дар воскрешения применим лишь к родственникам…

Ремар молча берёт меня за правую руку и подносит запястье к моему лицу. Сначала не совсем понимаю, на что я должна смотреть. А потом…

Совушкины-крылышки…

– После скрепления союза, жена признаётся магией как родственник. Шанс вас спасти был только один, и я им воспользовался не раздумывая.

– Вы, что?..

Рассматриваю брачную татуировку на своём запястье: яркую, с витиеватыми тонкими узорами, переплетающимися между собой, создавая законченный браслет. Опускаю взгляд на руку герцога и вижу такую же, будто зеркальное отражение, только немного шире.

Начинаю усиленно тереть запястье, пытаясь избавится от узора, которого не желаю. Внутри разливается паника и запоздалое осознание произошедшего.

– От этого ведь можно избавиться? Можно развестись? – с надеждой смотрю на герцога.

– Нет, Кассандра, вы прекрасно знаете, развод возможен лишь в одном случае – смерть одного из супругов. Придворный маг может попробовать разорвать брачную клятву, но не в нашем случае, так как вы были в бреду и использование вашей силы не было возможным, я применил свою, призвав магию рода Оматор. Брачная клятва неразрывна.

Резко вскакиваю с кровати, не понимаю, что делать, просто хожу по комнате из угла в угол.

– Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, герцог! – замираю посреди комнаты, прикрыв глаза.

– Попрошу вас не выражаться, герцогиня!

– Ге..? Кто?

– Вы теперь моя жена, соответственно – герцогиня Оматор.

– Для брачной клятвы необходимо согласие обеих сторон, я своё уж точно не давала!

– Давали, Кассандра, вы сказали «да» и, кстати, добавили «с огромным удовольствием господин главный инквизитор»!

– Что? Я была в бреду, и даже на предложение пойти добровольно на эшафот ответила бы согласием!

– А вот это уже обидно! – герцог вскакивает и замирает напротив меня. – У меня было совсем немного времени, чтобы сделать выбор между женитьбой на вас и спасением вашей жизни – я выбрал второе, как вы можете видеть, – провёл рукой вдоль моего тело, показывая, что я сейчас стою посреди спальни живая и здоровая.

– Я не хочу замуж!

– Не хотите замуж конкретно за меня, или в общем, интересно? – Ремар прищуривается. – А может вы хотели дождаться предложения барона Камарта?

– Я не хочу замуж в общем: ни за вас, ни за барона, ни за кого-либо другого.

– Поздно. Вы. Теперь. Моя. Жена, – чеканит каждое слово. – Герцогиня.

Внутри закипает злость от осознания, что герцог принял решение за меня, не оставив выбора. Разумом понимаю, что должна быть ему благодарна за спасение своей жизни, пусть даже таким способом, но что дальше? Мне придётся с ним жить? Играть в супругов?

– Вы хоть понимаете, что сделали? Вы, тот кто всю свою жизнь охотился на ведьм, женились на этой самой ведьме! Вы герцог, второй в списке претендентов на трон, главный инквизитор королевства женились на мне – безродной, нищей ведьме! Мы даже чувств друг к другу никаких не испытываем. Такая жена, как я позор – вас будут осуждать за столь опрометчивый шаг, а королевский двор меня не примет. Но мы можем скрыть факт нашего брака, сделав вид, что ничего не было. Отпустите меня…

Герцог замирает, сжав пальцы в кулаки и, кажется, сейчас меня накроет яростная волна мужчины. Я не знаю, чего ждать от него, но понимаю, что он злится, старается сдерживаться, изо всех сил контролируя всё, что сейчас рвётся наружу из него. Даже на миг прикрывает глаза, глубоко выдыхая. Резкое движение и я вновь прижата спиной к стене, а руки Ремара расположились по бокам от моего лица.

– Отпустить? – практически кричит мне в лицо. – Тогда, в доме пекаря, когда я впервые посмотрел в ваши глаза, всё померкло для меня – пропал, утонул, погиб. Я не чувствовал вашу магию, ничего не видел и не слышал, потому что смотрел только на вас, дышал только вами… Четыре года видел только вас в своих снах! Каждый раз, закрывая глаза, ваш образ пробирался в мои сновидения, просачиваясь в душу, заставляя сердце заходиться в бешеном ритме. Вы стали для меня как пытка, как наваждение – мой личный ад, сосредоточенный в зелёных глазах… Я искал вас всё это время, словно обезумевший, проверил всё королевство, город за городом, дом за домом. В этом чёртовом Онате побывал раз десять, и все жители твердили в один голос, что ведьм здесь отродясь не было. А вы там были: рядом, близко, только руку протяни… словно чувствовал. Я искал вас не для того, чтобы убить – чтобы увидеть, почувствовать, надышаться, наконец, вами до безумия! Когда король поделился историей своего спасения, когда описал мне вас, я почти сошёл с ума в желании вас увидеть, с трудом дождавшись вашего приезда во дворец. Увидел и понял – моя! Никому не отдам. Никогда не отпущу.