– Берите выше! – рассмеялся тот. – Потенциальная теща, которая до этого костьми ложилась, чтобы ее дочка ни за что не стала моей женой, вчера сдалась, и я наконец-то получаю звание зятя. В определенном смысле это больше, чем генеральские погоны.

– А чего это она кочевряжилась? Были какие-то претензии к тебе?

– Ну, да-а… – Димка махнул рукой. – Их семья из старообрядцев, и они надеялись, что найдут жениха из своих единоверцев. А моя уперлась: только за него! Ну, в смысле, за меня. Месяц шла эта катавасия. И вот вчера сопротивление было сломлено. На днях едем подавать заявление.

– Поздравляю! – хлопнул его по плечу Лев и усмехнулся: – Смотри уж, не обижай свою избранницу…

– Что вы! Таких обижать грешно! – помотал головой сержант. – Сегодня у нас какие планы?

– Сейчас едем в Краснокуренной, к собачнику, потом – в Среднедонск, на рандеву с одним бывшим «сидельцем», – пояснил Станислав. – Машина заправлена? Все на ходу? Как говорил один юморист, кони пьяные, хлопцы запряженные. Ладно, поехали!

Взметнув колесами дорожную пыль, «уазик» помчался к околице. А Гуров, который планировал сходить к управе, чтобы Пал Палыч проводил его к местному всезнаю и самодеятельному краеведу деду Василию, неспешно зашагал по улице, вспоминая ночное происшествие. Староста про этого старика как-то раз уже упоминал, но у Льва постоянно, что называется, «не доходили руки». Однако сейчас он решил отбросить все дела и обязательно повидаться с дедом. Вдруг у того будут какие-то соображения по части брутовских криминальных тайн и загадок?

Неожиданно в его размышления вторгся гул мотора легковушки, и сзади послышался чей-то голос:

– Гражданин! Здравия желаю. Вы кто и по каким здесь делам?

Гуров оглянулся и увидел фырчащую мотором уже основательно потрепанную «семерку», из которой выглядывал старший лейтенант полиции лет сорока.

– А вас не затруднит заглушить мотор, выйти из машины и представиться? – суховато спросил он, измерив старлея изучающим взглядом.

Тот, издав многозначительное «гм», вышел из машины и, показав удостоверение, соизволил представиться:

– Участковый оперуполномоченный Червонов. А ваши документики можно?

Одарив его взглядом, в котором читалось: «Шут ты гороховый!», Лев достал удостоверение и сухо произнес:

– Главное управление угрозыска. Кирилл Андреевич, вы не переигрывайте, делая вид, будто не догадались, кто я на самом деле, дабы имелась возможность показать свое служебное рвение. Давайте-ка присядем вон там на лавочке и обсудим кое-какие здешние дела. Вы что, и в самом деле были на больничном?

– А-а-а… М-м-м… – В момент утратив свою напускную многозначительность, участковый проследовал за ним и сел на краешек лавочки у двора Раисы Григорьевны. – Да, болел. Желудок дурил – хоть на стенку лезь. Но сейчас все в порядке. А что касается здешних дел… Ну, понимаете, товарищ полковник, этим вопросом занимались ваши здешние коллеги из угро. Я-то что? Моя работа – помирить соседок, которые чего-то не поделили, пресечь хулиганские действия какого-нибудь пьяного бездельника, разобраться с кражей стираного белья или кур. А такой масштаб мне не по зубам.

«Да, от работы ты не переломишься!» – мысленно отметил Гуров и, стараясь говорить без излишней язвительности, поинтересовался:

– Но хоть какое-то личное мнение о происходящем у вас имеется? Кто и каким образом убил людей? Куда могли деться жители Брутов, пропавшие без вести? Неужели вы об этом ни разу не задумывались?

С тупым выражением лица, глядя куда-то в одну точку, Червонов растерянно развел руками:

– Да бог его знает, кто тут у нас злодействует! Так-то я думал об этом, но… Даже близко понять не могу, кто и почему это делает.

– Когда Куразин Ваня попал в больницу с тяжелым нервным потрясением, вы этот случай расследовали? Место происшествия осматривали? С мальчиком пробовали поговорить?

– Это… Я осматривал место происшествия, но только на следующий день… То есть через день. Вот… Найти ничего не удалось, тем более что прошел дождь, и им все смыло. А к мальчику меня не пустили. Эта… Людмила Артуровна запретила.

Как явствовало из дальнейшего повествования Червонова, по поводу всех прежних происшествий – и убийства людей, и их исчезновения, – он на хутор приезжал обязательно. Но вот только, по его словам, из-за неустойчивой связи между селами о случившемся он узнавал не сразу, а из-за частых поломок машины приезжал чаще всего «к шапочному разбору».

Поняв, что этот разговор – не более чем пустая трата времени, Гуров поднялся с лавочки и, сухо попрощавшись, уведомил, что у него вопросов больше нет.

– Кстати, сегодня ночью была попытка поджога дома жительницы хутора Роговой, у которой мы квартируем, – не глядя, бросил он своему собеседнику. – Выясните, у кого в райцентре и окрестных селах есть хорошие, мощные арбалеты. Прежде всего меня интересуют незарегистрированные. Вам понятно задание?

Участковый, отчего-то разволновавшись, закашлялся и пообещал «выполнить все в точности». При этом его голос почему-то звучал весьма неискренне.

Минут двадцать спустя вместе с Пал Палычем Лев подошел к некогда добротному рубленому дому, за годы своего существования осевшему и скособочившемуся. Дед Василий, уже пребывающий в возрастной категории «божий одуванчик», тем не менее держался бодро и обладал вполне звучным голосом, весьма далеким от характерного старческого дребезжания или шамканья. Да и изъяснялся он весьма грамотно, без запинки произнося самые заковыристые слова. Узнав, с чем к нему прибыли гости, старик лишь рассмеялся, сокрушенно качая головой.

– Да, есть такая байка про несметные сокровища, – заговорил он с ироничными нотками в голосе. – Только все это пустая болтовня. В былые времена говорили, что клад запрятан на берегу Дона под старым дубом. Потом стали болтать, что он спрятан под Плетюхой. Третьим местом называли Ведьмину балку. Вроде того, богатства спрятаны в какой-то норе, но их охраняет сам Вий. Позже стали говорить, будто сокровища нашел переселившийся сюда отставной запорожский атаман Бунчук, для этого он даже свою душу продал нечистому. Вот казаки его и выгнали из атаманов…

– Ну а вы-то сами верите в существование клада? – уточнил Гуров.

– Никогда не верил и верить не собираюсь, – твердо заявил дед Василий. – Так вот… Богатства Бунчук вроде бы и нашел, да только попользоваться ими не смог – погубил его нечистый. Поплыл он на лодке сети проверять, но отчего-то перевернулся и утонул. А сундук со златом-серебром перед этим зарыл под своим домом. И как только он пошел ко дну, хутор в тот же день сгорел дотла. Люди потом по новой отстроились, да только то место, где именно стоял курень Бунчука, так и не нашли. А потому, чтобы клад найти, надо сломать все хуторские постройки и перекопать всю эту округу на сажень в глубину.

Гуров и Яшков, слушая его, невольно рассмеялись – ничего себе задачка! Кроме того, сообщил далее старик, если верить старым бывальщинам, клад охраняют некие загадочные сущности – михрюнчики и закусяки. Михрюнчики, по старым хуторским преданиям, – маленькие уродливые человечки с длинными, волочащимися по земле руками. Они способны проходить сквозь стены и любую толщу земли, наводить на человека морок и даже сводить его с ума. Закусяки – тоже карлики, с большой головой и обширной клыкастой пастью. Всякого, кто без соблюдения особых ритуалов прикоснется к кладу, эти создания безжалостно кусают. И хотя на теле ран не видно, в тех местах, где хотя бы коснулись зубы закусяк, появляются язвы, тело начинает разрушаться.