Тихий район - Макар Дримчуков

instagram.com/drimchukov

vk.com/drimchukov

Москва, 2х6х год

– Сашенька, ну не мучай ты дедушку! – недовольно произнес Илья, остановившись в дверях детской комнаты.

– Пап, мы еще чуть-чуть, правда… Завтра ведь выходной! – с непередаваемой искренностью в голосе воскликнул мальчик и с быстротой молнии подскочил на кровати.

–Выходной не выходной, но время уже позднее. Дедушка устал, дай ему отдохнуть.

–Ну, па-а-ап!..

– В самом деле, Илья. Не так уж часто мне доводится общаться с внуком. Всяко лучше, чем он бы сериалы смотрел или играл в компьютерные игры. – С долей возмущения буркнул Тимофей Осипович своим хриплым, осевшим от старости голосом. – Да и не так стар я еще, чтобы от разговоров да воспоминаний уставать.

– Ладно, только не засиживайтесь. И шторы задерните, а то, как в аквариуме.

– Ура! Спасибо, пап! – воскликнул мальчик.

– Да тише ты! Мама спит уже! – сердито осек отец. Его выражение лица передавало всю усталость, накопившуюся за последние несколько недель.

– Как там Оксана? Лучше ей стало? А то за целый день так и не удалось толком с ней поговорить, – полушепотом спросил старик.

– Да, вроде, полегчало. Умудрилась же заболеть в самый ответственный момент… Врачи говорят: родить должна недели через две, а тут эта чертова простуда… – Илья облегченно вздохнул, словно сбросив с плеч тяжелый груз.

Тимофей Осипович, привстав с кресла и придвинувшись ближе к сыну, грозно пригрозил пальцем и полушепотом, – но строго, – сказал:

– Сколько раз повторять, не поминай черта в доме, тем более при ребенке!

– Да, я помню, пап. Ты говорил, – безразлично ответил Илья и, сделав несколько шагов в сторону окна, со всей силы, раздраженно притянул шторы друг к другу. Кольца, на которых они были закреплены, скользнули по карнизу и, сомкнувшись, зазвенели, словно праздничные бокалы.

– Я вам и свет чуть приглушу, – сказал Илья. – Но вы все равно не засиживайтесь долго, – добавил он перед тем, как закрыть дверь.

Дальние части комнаты заполнила темнота, и только в самой ее середине очерчивал круг желтый свет от единственной в люстре лампы.

Как только отец вышел, мальчик тут же повернулся к Тимофею Осиповичу, оперся подбородком на руку и с первозданным детским интересом спросил:

– Слушай, дедушка, так почему вы переехали в Москву тогда? Ведь в том городе столько всего интересного: феи разные, птицы необычные. Вы что с бабушкой их боялись?

– Нет, Максимка. Русалок нечего бояться, они только добра людям желают.

– А зачем тогда? Что здесь-то? Одни супермаркеты да машины…

– Чем же тебе машины не угодили? Недалече, чем вчера, тебе предлагал пешком до дома прогуляться, а ты? Давай на такси, давай на такси! – ласково, с улыбкой на лице произнес старик.

– Так тебе, что, там вообще страшно не бывало? Ты же полицейским работал. Бандитов не боялся?

– В полиции, внучек, служат, а не работают. Да и бандиты нас боялись, а не мы их. Зайдешь в переулок – так они все сразу врассыпную!

– А что, тети, которые в воде живут, тоже бандитами были? Почему они от вас прятались? Ты столько всего рассказывал, тебе, что, ни разу не было страшно, ну, хоть капельку?!

– Нет, внучек, – зачесав руками назад длинные седые волос, промолвил старик. Затем, расправив указательным и большим пальцем усы, задумчиво добавил, – … твоего дедушку ничем не напугаешь…

Тихомирск,

2х1х год

– Смотри, сержант, стажера нам аж из самого Ростова прислали! Тебя как сюда занесло-то? – с насмешкой поинтересовался начальник отдела, тучный мужчина, с ярко выраженными щеками и внешне похожий на очень запасливого хомячка, который прямо сейчас направляется со своей добычей в норку. Дополняли этот образ и два его нетипично больших нижних передних зуба, торчавших в разные стороны.

– Да у меня бабушка здесь жила когда-то, дом стоит, пустует.

– А сейчас она где? Умерла?

– Нет, живет в Ростове с родителями, а я…

– А, ну хорошо, что жива, – перебил Тимофея начальник отдела.

– Да, спасибо… Так вот, дом хоть и старый, но жить в нем можно. Я и решил, что, как отучусь, сюда переберусь. Всяко лучше, чем с родителями жить. Да и…

– Всяко, – ухмыльнувшись и вновь перебив стажера, подметил старший. – Вы из какого века к нам пожаловали, батенька? И усы вот эти твои? Ты, что, фильмов про советскую милицию насмотрелся? Не Степаном тебя звать?

– Нет, товарищ…

– Так, давай без вот этого всего, у нас тут отделение дружное, можно без формальностей, – снова не дав договорить, перебил начальник. – Обращаться ко мне можно просто: Глеб Васильевич. Это сержант Земской, – указал он на молодого парня, который стоял слева и вдумчиво рассматривал какие-то документы.

– Женя, – спокойно представился сержант и протянул руку вновь прибывшему.

Тимофей обратил внимание на его внешний вид: он был подтянут, в идеально выглаженной чистой форме, и от него веяло приятным парфюмерным ароматом. Не чета начальнику, который сидел, развалившись на стуле, в расстегнутой на груди рубашке, до которой, похоже, ни разу не прикасался утюг.

– Тимофей, – робко произнес стажер.

– Ах-ах-ах! Тимофей! – засмеявшись, воскликнул Глеб Васильевич, буквально подскочив на стуле. Затем повернулся к сержанту. Добавил: – Это что-то новенькое! Он точно из другого века.

Женя в ответ лишь уважительно улыбнулся.

– Слушай, Тимофей, тебя к нам случайно не царь-батюшка направил? – продолжал упражняться в понятном лишь ему юморе начальник.

– Нет, я по…

– Да, я шучу, Тимофей. Как, кстати, твоя фамилия?

– Федоров. Лейтенант полиции Федоров.

– Добро пожаловать, лейтенант полиции Федоров! – Глеб Васильевич, привстав со стула, протянул Тимофею руку.

– Спасибо. – Пожав маленькую толстую, словно надутую, как воздушный шарик, руку начальника, поблагодарил стажер.

– Долго ты здесь не продержишься, – пригрозил грубым голосом начальник, сильно сжав ладонь лейтенанта и притянув за нее молодого парня ближе к себе.

Тимофей опешил.

Полковник присел на стул, достал из пачки сигарету, зажал ее в углу рта и медленно подкурил, затянулся. Звенящая тишина в кабинете перемешалась с сигаретным дымом, который начальник демонстративно выпустил под потолок.

Это совсем сбило с толку лейтенанта. Он буквально побледнел, но, собравшись с силами, все-таки решился заговорить:

– Я не совсем вас понимаю, товарищ…

– Смотри, сержант, – снова не дал закончить фразу начальник. – Каждый раз работает! – Он разразился хохотом. В этот момент он напоминал уже не хомяка, а неуклюжего поросенка, а каждый его вздох во время смеха сопровождался характерным похрюкиванием.

Вдоволь посмеявшись, Глеб Васильевич продолжил:

– Но здесь ты все равно долго не задержишься. Это один из самых старых районов города. Вон там, чуть пониже отдела, раньше была целая улица двухэтажных домов. Потом людей оттуда выгнали,