Совершенно неожиданно для себя Лев проснулся среди ночи и не сразу понял суть происходящего. Лишь мгновение спустя до него дошло – дежурство! Убрав с плеча руку Стаса, которой тот его усердно тряс, он поднялся на ноги, проверил пистолет и, выйдя во двор, устроился под навесом сеновала, где одуряюще пахло степным разнотравьем – полынью, шалфеем, донником, чабрецом. Дом отсюда был виден хорошо, а комарье, как видно, не слишком переносящее запахи трав, со своими наглыми атаками не слишком усердствовало.

Над хутором царила тишина. Лишь то в одном, то в другом его конце лениво перебрехивались сторожевые собаки. Где-то над домами ухала сова. Временами беззвучными тенями мелькали летучие мыши. Медленно тянулись минуты ожидания. Так прошел час, пошел другой… Лев уже собрался идти в дом, чтобы разбудить Стаса, но вдруг услышал, как что-то негромко цокнуло о шифер кровли. Как будто на нее упал камушек. Почти сразу же в не самом большом отдалении от двора загудел мотор какой-то машины, которая стала стремительно удаляться.

Гуров тут же понял – это все неспроста. Он почти бегом поднялся по лестнице на чердак и, едва ступил на толстый ковер опилок, устилающих потолок, в глубине чердачного пространства меж стропил и откосов неожиданно что-то ярко вспыхнуло. И тут же от этого брызжущего искрами пронзительно-белого пламени занялись сухие, спрессованные временем опилки. Подбежав к месту возгорания, Лев увидел что-то наподобие большого новогоднего бенгальского огня – металлический штырь с горящим на его конце термитным составом. Он схватил уже ставший горячим штырь и сунул его наконечник в таз с песком. Залить водой уже разгорающиеся опилки труда не составило.

«Бенгальский огонь», поискрив еще пару минут, наконец-то погас. Гуров достал из кармана телефон и, включив фонарик, осмотрел зажигательное устройство более детально. Судя по всему, это была стрела арбалета, именуемая на сленге арбалетчиков болтом. Нашел он и пробитую стрелой дыру в листе шифера. Следовало полагать, выпущена она была не с самого большого расстояния.

«Похоже, эти шлепники-гопники совсем уже зарвались, – мысленно резюмировал он. – Видимо, от безнаказанности обнаглели до полного беспредела. Ну, в принципе, это даже неплохо! Пусть наглеют. Так скорее наделают ошибок, а это нам на руку…»

Лев спустился по лестнице вниз и прямо перед собой увидел Станислава, протирающего кулаками заспанные глаза.

– Опа! Неужто сам проснулся? – с утрированным восторгом воскликнул он, хлопнув его по плечу.

– С чего бы вдруг – сам? С твоей активной помощью… – Крячко язвительно хохотнул. – Так топал по потолку, будто туда забралось стадо слонов. Что там случилось-то?

– Да ничего особенного! Так, пустячки… Всего и делов-то, что на чердак залетел «болт» арбалета с термитной смесью. Кстати, ты – молодец, догадался песок поставить. А то хоть себе за пазуху прячь эту чертову зажигалку. Да и водичка оказалась кстати…

– Чего-чего?!! – окончательно проснулся Стас. – Ни хрена себе, прикол! Такое ощущение, что эта свистобратия взялась за нас всерьез. Нет, надо же! Сегодня только поговорили на эту тему, и тут же – нате вам! – поджог. Как будто кто подслушал…

– Нет, уважаемый, все чуточку не так. – Лев выглядел совершенно безмятежным. – Просто мы как должно использовали свои полушария и многолетний профессиональный опыт.

– Ну, что, дежурство по боку? Раз диверсия уже произошла, я не думаю, что возможна вторая попытка, – предложил Крячко.

– Нет, Стас, дежурить будем. – Голос Гурова звучал непререкаемо. – С точки зрения вероятности повторная атака возможна. Так что разбудишь меня в четыре.

– Садюга хренов! – Неохотно расставаясь с мечтой о возможности поспать, Крячко уныло поплелся к сеновалу.

Утро началось с визита Алексеича. Тот принес рисунки, сделанные Костей. Лишь взглянув на эти эскизы, Гуров произнес многозначительное «ого!».

– Что, принесли плоды трудов хуторского «Репина»? – выглянув из сеней и утираясь полотенцем, иронично спросил Стас.

– На, посмотри! – Лев протянул приятелю листы с рисунками в карандаше.

Похлопав глазами, тот только и смог произнести:

– Охренеть!

Удивиться было чему. Пусть и не идеально, но с явной внутренней силой, с какой-то необычной энергетикой, на бумаге были изображены бегущие странные создания весьма страхоглядного вида. Ломаные, угловатые линии, грубовато положенные тени создавали необычное внутреннее настроение реалистичности.

– Талант! – перебрав эскизы, однозначно оценил Станислав. – Правильно говорят, что, обделив в одном, природа с лихвой вознаграждает в другом. Ну, что тут могу сказать? Это костюмы из магазина «Тролль и гоблин». Все – один в один! Там на складе висят точно такие же.

– Вот и отлично! – забирая рисунки, подытожил Гуров. – Теперь у нас есть зримое материальное свидетельство сущности происходящего. О мистике нет смысла даже упоминать. Это – бандитский маскарад, предназначенный для достижения каких-то неблаговидных целей. Значит, сегодня нам должна поступить информация об окружении Ананаса, а также предварительные результаты патологоанатомического исследования останков женщины. И еще одна мысль. Тебе надо бы созвониться с Викентием, взять у него контакты того экс-американца и сегодня же встретиться с ним. Что, если именно он продал «Майнус-дог» тем, кого мы ищем?

– Понял! – Достав телефон, Стас нашел в кармане визитку и, созвонившись с Викентием, в нескольких словах договорился с ним о встрече.

Следующий его звонок был сержанту Димке. Тот пообещал подъехать через полчаса. Когда опера сели завтракать, на телефон Гурова позвонил Жаворонков, замначальника информотдела Главка. Он сообщил, что установил по базам данных нечто весьма интересное. Оказывается, у Ананаса в заключении и в самом деле имелся близкий приятель, уроженец Краснокуренного, который был ему безраздельно предан. Его звали Илья Шацков по кличке Шатун. Минувшей осенью Шатун вышел на свободу и поселился в окрестностях Среднедонска.

Почти сразу же после разговора с Жаворонковым позвонил Песчанцев и сообщил, что его подчиненные Шатуна разыскали и допросили. Как заверил экс-зэк, с прошлым он покончил и занялся легальным бизнесом – в своем гараже открыл небольшую СТО, поэтому ни к каким криминальным делам отношения больше не имеет. По всем случаям происшествий в Брутах у него железное алиби.

Убрав телефон, Лев рассказал Станиславу об услышанном.

– Лева, я понял, к чему ты клонишь, – уминая мастерски приготовленное картофельное пюре с тушеной утятиной, меланхолично откликнулся тот. – Чтобы я от знакомого Викентия, ну, который американский собачник, доехал до этого самого Шатуна. Верно? Привык ты меня запрягать, как савраску, блин! Ну, да ладно уж, доеду…

Когда завтрак был закончен, у ворот, пискнув тормозами, остановился «уазик». Вошедший во двор Димка был жизнерадостно улыбчив. Лишь взглянув на сержанта, Гуров вполголоса поинтересовался:

– Что так сияем? Прямо как будто пообещали досрочно произвести в полковники, а то и в генералы.