лишь жест ради привлечения Спилберга, но, по-видимому, это было искренне. Она сказала в интервью, что в этой религии ее привлекает акцент на семье; она же активно поощряла склонность Стивена к религиозности и филантропии. Она была ориентирована на семью (тот самый «запах близкого человека»); Стивену пришлось смириться с этой двойственностью шиксы-еврейки. Пара поженилась в 1992 году в Ист-Хэмптоне и поселилась в двух домах – здесь и в Пасифик Палисадес, – где теперь могла уместиться вся разрастающаяся семья. На Ист-Энде Лонг-Айленда он стал известен как благодетель и бенефициарий, человек, к которому можно обратиться за поддержкой, а также потворщик некоторых невинных забав. Среди инстанций, которые они поддерживали, были Саутгемптонская больница (Кейт) и Станция скорой помощи (Стивен). Они держали лошадей для детей, имели частный самолет, а также 282-футовую яхту, пришвартованную во Флориде; часто устраивались вечеринки с ужином и столовыми сервизами на пляже близ его поместья Georgica, обслуживаемые дворецкими.

Еженедельные арендаторы, похоже, наслаждались яхтой больше, чем Спилберг. Сам же он должен был не только постоянно работать, но и нуждался в удовлетворении собственных потребностей, одновременно занимаясь различными проектами. Он придерживался середины наподобие выведенной Грэмом Грином формулы – между «развлечением» и «литературой»; в случае Спилберга работа разделилась между приключенческими/фантастическими картинами и серьезными фильмами. Однако, как и у Грина, одно часто переходило в другое, а «развлечения» часто превосходили «важные» фильмы.

Более надежное разделение в творчестве Спилберга – всепобеждающая благожелательность в снятых им самим фильмах и искаженная, часто иррациональная перспектива в картинах, которые он продюсировал. Но даже его собственные фильмы становились все более яркими, смешивая свет и тень. В то же время он был также неспособен отказаться от инстинктов шоумена, поскольку не хотел принимать на себя роль учителя и моралиста.

Глава 12

«Список Шиндлера», «Парк Юрского периода» и Фонд Shoah Foundation

Переносимся в концлагерь Плашов, Польша, зима 1993 года. По холодным улицам под низким серым небом гонят евреев, многих расстреливают как животных – так ликвидируют гетто в 1943 году. После съемки этих сцен Спилберг возвращается в арендованный им для Кейт и детей домик и плачет. Фильм вскрыл столько воспоминаний и историй, до этого сдерживаемых внутри, о родственниках, которые страдали или умирали в лагерях. Его утешают детишки (их уже пятеро): Макс, Саша и Сойер (родился в 1992 г.), приемный Тео и Джессика, дочь Кейт от предыдущего брака. Они болтают о «Парке Юрского периода», а друг семьи Робин Уильямс, который периодически называет его «пакетом CARE» (разновидность продуктовой гуманитарной помощи), старается развеселить всех импровизированными и ужасно смешными монологами.

И хотя «Парк Юрского периода» обещал стать развлечением для детей, на деле фильм стал серьезной работой, чем-то вроде «Челюстей в джунглях», из-за чего получил рейтинг PG-13. Тема детей, подверженных риску, растет в его фильмах в поразительно высокой прогрессии и достигает кульминации, когда тираннозавр рекс запрыгивает на автомобиль с детьми внутри. Спилберг восхищался проверкой пределов приемлемого насилия, играя в садистские игры со своей подростковой аудиторией. Как и многие дети, сам он был очарован динозаврами и в детстве часто посещал местный музей естественной истории. Едва прочитав роман Майкла Крайтона, он уже знал, какое кино хочет снять. В книгах и в фильмах использовалось смешное сочетание приключений и псевдонаучных теорий о клонировании. Сценаристы Дэвид Кепп и Майкл Крайтон при содействии Малии Скотч Мармо попытались передать напряженность между персонажами, которые были вырисованы очень тонко.

Ричард Аттенборо играет Джона Хаммонда, импресарио парка, который принимает в гостях палеонтологов: мрачного Алана (Сэм Нил) и его аспирантку, с которой у него романтические отношения, пугливую Элли (Лора Дерн). Внуки Хаммонда – основная цель динозавра. В отличие от книги, персонаж Нила не любит детей, всячески отталкивает их – особенно мальчика (который им восхищается), отказываясь даже ездить в одном джипе с ними. Может ли в реальности настоящий суперотец настолько желать, чтобы его чада исчезли? Или, возможно, холодное безразличие Алана – это остаточный рефлекс «плохого отца», приложенный к Арнольду. В конечном счете эту сказку рассказал нам Добрый Стивен, у нее счастливый конец: дети и их приемные родители объединяются, так называемые отец и сын налаживают отношения.

Но динозавры всегда были главной достопримечательностью, а ти-рекс – звездой шоу. Очарование этой ни на что не похожей головы, простирающейся над пейзажем словно перископ подводной лодки, рушит все, что было создано людьми, и, естественно, большинство рецензентов сочли существ, возрожденных из доисторической ДНК, более «реальными», чем живых персонажей.

Спилберг видел динозавров как отдельных людей, тратя часы на раскадровку, находя визуальные штрихи и шумы, чтобы охарактеризовать каждый вид. Режиссер знал, чего хотел, прежде чем понимал, как это получить, и то, что он получал в конце концов, было технологической революцией. Или, по крайней мере, гигантским шагом в эволюции, который изменил кинопроизводство.

Трехмерные живые фигуры, созданные с помощью компьютерного моделирования (CGI), разработанного Деннисом Мареном, представляли собой огромный шаг вперед – не просто следующий шаг после мультипликационных миниатюр Рэя Гаррихаузена и других пионеров спецэффектов (вспомните «Кинг-Конг»), но даже нечто большее, чем технологии, разрабатываемые в лабораториях Лукаса. Спилберг был убежден, что CGI еще не по зубам создание полноразмерного динозавра. Марен не согласился. Однажды он пришел с примером того, на что способна технология, и режиссер был ошеломлен. Как и руководитель производства Джулс Роман, который был вынужден признать свое собственное устаревание: «Мне кажется, это я здесь вымер» – Спилберг моментально ввернул фразу в сценарий. Восхищенный новой игрушкой, Спилберг даже прошел экспресс-обучение в области компьютерных технологий, капитулировав перед академической специальностью – наукой, которую ненавидел из-за отца!

Даже известный палеонтолог Стивен Джей Гулд, который не задумывался над идеей возрождения динозавров, нашел этих существ необычайными и жестко парировал снобистским интеллектуалам, которые отказались оценить сложный вызов концептуализации и желанию воссоздать живые организмы «со всей фрактальной геометрией форм и поведения».

В своей пугающей правдоподобности фильм становится своего рода предтечей технологической эволюции кинопроизводства, историей об упадке человеческих персонажей в результате неустанного марша от простого фильма к анимации. Это должно было быть захватывающим для Спилберга, о чем свидетельствует курс, который он взял в дальнейшем, но, возможно, он также был предвестником будущего, с которым ему самому было не совсем комфортно.

Сам фильм, с захватывающими аттракционами и сувенирным магазином в доисторическом стиле, стал идеей тематического дино-парка, фантастическим маркетинговым ходом. При этом фирменный стиль режиссера по-прежнему находится в поле зрения – поломанные отношения и идея о единстве семьи как гаранте спасения; все это придает его фильмам определенное