И хотя империя все же управлялась с помощью потомков Романа Лакапина – Василия и Елены, патриарх им не был годным помощником. Он не имел должного государственного мышления. Он был ленив и изнежен, а Василия слушать не желал. От него не было никакой пользы ни империи, ни церкви. Чем больше Василий размышлял об этом, тем больше раздражался.

Мраморная беседка, украшенная ажурной резьбой по верху проемов, была похожа на нарядную клетку. Василисса Елена полулежала внутри, облокотившись на шелковые подушки. Рядом с ложем курились благовония, их аромат окутывал императрицу и растворялся в знойном воздухе константинопольского утра. Позади императрицы рабыня перебирала струны невысокой арфы. На ступенях и при входе в ажурный чертог щебетала стайка красавиц-патрикий из свиты императрицы.

Увидев Василия, они разом замолчали и поклонились. Он склонил голову и шагнул под свод беседки.

– Садись поближе, брат мой. Я сегодня страдаю от головной боли, но ты можешь говорить. Хотя бы я отдохну от этого щебета, – она повела глазами в сторону патрикий.

Елена повернула голову к рабыне, играющей на арфе, та послушно подскочила и, поклонившись, шмыгнула к выходу. Задетая напоследок струна издала печальный стон.

Василий молча посмотрел на зосту патрикию Капитолину. Она недовольно поморщилась, сдвинула и без того сросшиеся черные брови, но послушно склонила голову. Легко поднявшись, она вышла из беседки и пошла по дорожке в сторону пруда с изящным мостиком, поманив остальных патрикий за собой.

– Я посылал к Феофилакту, хотел поговорить о реликвии, что была украдена, едва попав на землю Константинополя. Его ответ разочаровал меня. Наш брат очень недальновиден – это непозволительно для патриарха.

– Тогда он вряд ли прислушается и к моему совету. Но сперва поведай мне, Василий, о реликвии. Ты обещал рассказать, когда мы ее получим. Судя по всему, это случится не скоро?

Василий провел пальцами по гладкому шелку рукава, тронул расшитый поручень[38]. Елена мудра. Надо рассказать. История с этим кольцом его беспокоит, и он, пожалуй, впервые не уверен, что отец был прав.

– Наш отец послал доверенных людей на поиски кольца древнего царя. Кольцо это сопровождает так много легенд, что я сомневался в его существовании. Говорят, что оно несет мудрость и процветание владеющему им. Также говорят, что оно позволяет беседовать с умершими и призывать их на помощь.

Императрица, не отрывая взгляда от Василия, склонила голову к плечу.

Он продолжил:

– Народ верит в легенды.

– Про какого царя ты говоришь? Про Соломона, царя Израилева царства, и про его кольцо? Не мы ли противимся всему, что приходит от этого народа?

– Все верно. И тем ценней обладание этой реликвией. Раз Господь распорядился отдать такой древний дар в руки патриарха, значит, именно наша церковь угодна ему. Католическая церковь становится сильна, все больше народов будут служить ей. Нам нужна древняя реликвия, чтобы паломники шли в Царицу городов[39]. А если поверят, что мы можем разговаривать с духами…

Елена оперлась на руку и села.

– Это же неправда? – Губы ее побледнели, она повторила чуть слышно: – Это неправда.

– Неправда. – Василий дотронулся до ее руки.

Она поправила мягкий шелк своей столы. Пальцы ее немного подрагивали.

– И что же Феофилакт? Чем он тебя расстроил?

– Я обсуждал с ним кольцо, а он ответил, что не видит в этой реликвии ничего ценного. Говорит, что никто даже не сможет доказать, что это – кольцо Соломона. И отказывается участвовать в таком, как он говорит, лицемерии.

– Может, он прав? Зачем православной церкви древний иудейский предмет? – василисса пожала округлыми плечами.

– Если не подбрасывать в очаг дров – он перестает греть. Никто не потянется к его огню. Никто не поверит, что он согреет. Нашей церкви и империи нужна древняя находка, нужно чудо. Чтобы народы видели, что наша церковь одарена Богом. Со времен взятия Эдессы и обретения Спаса Нерукотворного прошло слишком много времени. Наш отец был мудр, – Василий посмотрел в сторону. – Я верю, что это кольцо принесет пользу империи.

Елена помолчала, внимательно глядя на сводного брата. Самого умного человека из всех, кого она знала. Что его гложет?

– И где сейчас кольцо?

Василий в раздражении встал и шагнул к окну беседки, едва не уронив курительницу, поспешно подхваченную служанкой.

– Я не знаю, – он понизил голос. – На Никанора напали ночью, кольцо украли, он умер у Нины в аптеке.

– У Нины? Нины, что готовит для нас снадобья? Ты с ней говорил?

Василий кивнул.

– Говорил. У нее нет кольца. Умерший просил ее кольцо передать, но не сказал кому.

– Кто же его убил? У кого теперь кольцо?

Брат повернулся к ней. Видеть его лицо таким потерянным было для нее непривычно, а потому немного страшно.

– Кто убил – не знаем еще, его ищут. Но уже который день пошел – я потерял надежду. Никанор ночью вышел из таверны, никто ничего не видел.

– Кто мог узнать о кольце? И кому оно понадобилось?

– Вот это, сестра, вопрос верный. Арабам вроде это кольцо не нужно, но мы выкрали его у них…

При этих словах Елена резко подняла голову, но Василий не дал ей возразить:

– Прости, но это правда. Мы украли кольцо. Политика – грязная девка, пользуется низкими средствами и уловками.

Помолчав немного, он подошел к сестре и опустился на скамью:

– Мы потеряли Иерусалим три столетия назад. Поэтому получается, что украдено кольцо с земель султана. Его шпионам проще всего было проследить за Никанором. Зачем им кольцо? И почему не забрали его раньше, еще на своей земле? Они могут использовать его, чтобы выторговать у нас что-либо. Но так ли оно нам нужно, чтобы уступать им? – Он потер гладкий подбородок. – Затем, католическая церковь неустанно посылает своих шпионов к нам. И почему бы им не попытаться завладеть тем, что принесет их церкви новых паломников? Или будут похваляться перед архонтами варваров, требуя их подчинения. Папские послы все больше вмешиваются в наши дела. И шпионы их довольно искусны, – он вздохнул и продолжил: – И наконец, это древняя израильская реликвия, значит, есть и у иудеев причина убить за это кольцо.

– Ты прав, им кольцо нужнее всего. Есть ли еще надежда получить нам его?

– Кто находится между живыми, тому есть еще надежда. Все потеряно только для Никанора. А мы будем уповать на Господа и искать убийцу.

Тишина нарушалась лишь легким шорохом опахала. День был жаркий, даже прохладный мрамор и тонкий шелк не спасали от зноя.

– Приведи ко мне Нину. Я хочу узнать у нее, что и как произошло. Ты сказал