мисс Харрис, но вместо этого из трубки доносится мягкий голос мисс Бэнбери.

– Мэйв, извини, что звоню тебе по-домашнему. Но мне нужно попросить тебя об одном одолжении.

– О чем именно? – спрашиваю я.

– О книге, которую я дала тебе почитать. Мне нужно ее вернуть. Как можно скорее. Мне жаль.

Похоже, она смущена.

– Одна моя подруга защищает докторскую диссертацию по этому материалу, и ей срочно понадобилась эта книга для исследования. А экземпляр в университете уже на руках. Ты не могла бы принести ее завтра?

– Но завтра суббота.

Пауза.

– О господи. Ну да, конечно же. Я идиотка.

Снова пауза.

– Эм-м. Тогда увидимся в понедельник.

Я не совсем уверена, что делать. В голосе Хэзер ощущается напряжение. Родители не сводят с меня глаз, пытаясь понять, исключили ли меня.

– Я могу встретиться с вами завтра где-нибудь и передать ее.

– О, Мэйв, правда? – говорит Хэзер с облегчением. – Было бы здорово.

Оказывается, что мы живем довольно близко друг от друга, и мы договариваемся, что я зайду к ней утром. Предполагается, что я до сих пор наказана, но, как обычно, маме уже надоедает следить за мной, и теперь она запрещает мне только «веселиться». Выходить из дома «по делам» уже можно.

– Ты такая замечательная, Мэйв, спасибо тебе.

– Пожалуйста, – неловко отвечаю я. – До свидания.

Я кладу трубку.

– Кто это был? – с подозрением спрашивает мама.

– Учительница. Она дала мне книгу почитать, и ее нужно вернуть.

– О, – успокаивается мама. – Ну тогда ладно.

Позже я звоню Ро, который до сих пор находится в Дублине. Он не отвечает. А я все звоню и звоню.

18

По адресу, который дала мне Хэзер, располагается большой викторианский дом, немного похожий на наш, но он стои́т прямо на берегу реки и наверняка сто́ит несколько миллионов евро. Интересно, как так получилось, что Хэзер живет в таком шикарном месте? С зарплаты консультанта? Или на доходы от составления каталогов ювелирных украшений? Я понемногу начинаю терять веру в ее рассказы. А вдруг она из богатой семьи, и может позволить себе жить где угодно? Мои родители тоже не бедные, но они четко дали понять, что не собираются экономить на всем ради уже взрослых детей. «Что мы зарабатываем – то мы и тратим», – сказала мама очень серьезно.

Поэтому я стучусь в дверь мисс Бэнбери, испытывая легкую неловкость. И удивляюсь, когда мне открывает женщина лет сорока. Судя по всему, она готовит своих маленьких детей к субботним занятиям – я вижу балетную пачку, сумку для плавания и форму для карате. Она поспешно сообщает мне, что Хэзер живет во «флигеле» и что мне нужно пройти через боковую калитку в сад.

Я прохожу через боковую калитку и оказываюсь на каменной тропинке, вдоль которой растут желтая жимолость и оранжевая крокосмия. Стоит теплое октябрьское утро. Тропинка выводит меня в большой, заросший травой сад, выходящий на реку Бег с отражающимися от волн солнечными зайчиками. На другом берегу виднеются здания в центре города и собор. Если прищуриться, можно разглядеть и очертания школы Святой Бернадетты на холме.

Я тут же вижу «флигель» – современный маленький коттедж из темного дерева и со сверкающими солнечными батареями в конце сада. Я стучу в дверь, и, несмотря на то что коттедж довольно маленький, Хэзер открывает мне лишь через пару минут. К уху она прижимает трубку, а в руках держит домашний телефон с кабелем.

– Привет, Мэйв! – немного озабоченно говорит она. – Извини, я жду, пока мне ответят в этой чертовой службе поддержки провайдера. Постоянно переключают меня на разных роботов. Проходи.

Я следую за ней. Она продолжает прижимать к уху трубку, из которой доносится стандартная механическая мелодия.

– Ты не могла бы снять обувь? Ее высочество из Большого дома очень строга на этот счет.

На мне сандалии. Когда я снимаю их, у меня возникает странное чувство от того, что я оказалась босиком в доме учительницы.

– А почему нужно говорить именно по-домашнему?

– Здесь абсолютно нет никакой другой связи. Только стационарный телефон, – она взмахом показывает на свой сотовый. – Прямо какой-то каменный век.

Вынув свой телефон, я вижу, что здесь нет Интернета, а уровень приема упал до одного деления. Хэзер приносит мне чашку ромашкового чая.

Несмотря на то что это съемное жилье, выглядит оно так, как, по моему мнению, и должно выглядеть жилище Хэзер Бэнсбери. Все стены увешаны полками с книгами, свисающими растениями и произведениями искусства разных культур. Много статуэток, похожих на индийские, но есть и южноамериканские. Пока Хэзер дожидается ответа, я разглядываю черно-белый рисунок обнаженной женщины, а потом со смущением понимаю, что это может оказаться сама Хэзер.

Несколько минут я сижу одна в маленькой гостиной и уже начинаю подумывать над тем, чтобы оставить книгу на журнальном столике и уйти. Я открываю сумку, достаю книгу, и в этот момент в гостиную входит Хэзер.

– Все, сдаюсь, – пожимает она плечами. – Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на общение с роботами.

– Я принесла книгу, – говорю я, поднимая и демонстрируя книгу. – Для вашей подруги.

– Замечательно, – она едва удостаивает книгу взглядом. – Положи вон там.

– На столик?

– Можно и на столик.

Затем она начинает рассказывать мне различные подробности о доме, о том, как его владельцы сдают его летом через сайт Airbnb, а в остальное время им нужно, чтобы за ним кто-то присматривал.

– А я вообще-то увлекаюсь ремонтом и всякими поделками, так что им повезло найти меня. И плачу я всего пятьсот евро в месяц.

Я никогда еще не разговаривала со взрослыми об их повседневной жизни. Даже со своими братьями и сестрами. Они, конечно, говорят о квартплате и о повышении зарплаты, но никогда не упоминают никаких сумм и не объясняют, как им приходится распоряжаться своими финансами. Я киваю и пытаюсь придумать что-нибудь, что звучало бы «по-взрослому», как будто мы примерно одного возраста.

– Здесь красиво. Выгодная сделка.

Она кивает.

– Конечно. Правда, мне придется куда-нибудь съехать летом, но пока что мне подходит. Тем более что я все равно собираюсь уехать.

– Куда?

– В Японию.

– В Японию. Вы говорите по-японски?

– Нет, – пожимает она плечами. – Но моя подруга работает в музее в Токио, а на следующий год они устраивают большую выставку про католических священников, которые приезжали туда в пятидесятые и пытались обратить всех в свою веру. Им нужен кто-то разбирающийся как в католицизме, так и в камнях, чтобы помочь с составлением каталогов.

– Круто, – выдавливаю из себя я. Мне почему-то хочется заплакать.

– Может, выйдем в сад?

В