Позади него сомкнулась масса немцев. Между врагом и их местоположением было всего двадцать пять ярдов[22].

Он шел быстрым шагом, а остальные его люди выстроились в линию, крича, что они сдаются, что было самой глупой ебаной вещью, которую он когда-либо слышал в своей жизни. Сдаться своим собственным силам было за гранью безумия.

Несколько человек покинули свои землянки и двинулись на людей, подняв оружие и готовые убивать.

Первым прибыл сержант, который окинул солдат быстрым взглядом.

- Сэр, я думал, что вы - враги. Мы видели, как наши ребята там работали с немцами, - мужчина кивнул на приближающиеся силы.

- Мы разберемся с этим позже. Прямо сейчас мне нужно, чтобы мои люди были в безопасности. У нас есть военнопленные, у которых может быть жизненно важная информация о том, что происходит. Скажи своим людям, чтобы прекратили стрелять. Ты уже убил одного из моих капралов.

- Боже мой, сэр. Я действительно сожалею об этом.

Коули был чертовски зол. Они застрелили Трамбла, и теперь тело парня лежало в снегу, и не было никакой возможности вернуться за ним.

- Мы не знали, - успокоил его сержант. 

Он выглядел измученным и уставшим. Он не брился несколько дней, и его глаза были окружены темными мешками.

Коули покачал головой и больше не сказал ни слова. Он шел впереди, пробираясь по утоптанному снегу, чтобы добраться до союзной линии. Когда они нашли блиндаж, чтобы укрыться, его люди рассредоточились и присоединились к подразделению. Фон Бозелагер и двое его людей держались рядом, но держали руки на голове.

Коули обернулся, чтобы взглянуть на свои джипы, и обнаружил, что они были полностью окружены фигурами в белом и коричневом. Некоторые из них начали стрелять в союзников, поэтому люди вокруг него открыли ответный огонь.

Затем лес, словно взорвался, когда тысячи немцев продвинулись на их позиции.

40: Грейвс

Грейвс подпрыгивал вверх и вниз продвигаясь по узкой дороге, пока они не оказались в поле зрения города. Они приближались с севера, и силы союзников сгрудились вокруг остатков разрушенных стен и разбомбленных зданий. Вдоль линии раздались выстрелы, и артиллерия начала греметь изнутри Бастони.

С западного фланга приближалась группа врагов, численность которой было трудно определить. Тысячи людей высыпали из леса, карабкались по окопам и пробирались по дорогам. Большая часть сил не открывала ответного огня. Не было тщательно расставленных пулеметных расчетов, прикрывавших бойцов. Минометы не открывали ответного огня. Это была просто толпа людей, атакующая значительно превосходящие силы противника, очень похожая на ту, что он видел, атакующую их танк.

- Боже мой. Мы вообще хотим, чтобы нас спасли? - сказал Мерф с водительского сиденья.

Грейвс развернул большой пулемет и приготовился открыть огонь по врагу.

Пули срикошетили от бронетранспортера, заставив Грейвса и Габби пригнуться.

Прозвучала базука, и взрывчатка пролетела мимо их машины.

- Мерф! Помнишь, я велел тебе принести свой рюкзак? Ну так достань этот чертов флаг и размахивай им, как будто он горит! - взвыл Грейвс.

- Если бы он был в огне, это значит, что нас всех застрелили, - сказал Мерф.

Мерф скинул рюкзак и порылся внутри. Его брат был убит в Нормандии, и он нес большой американский флаг в память о жертве своего брата.

Он развернул его на порывистом ветру и поднял вверх. Грейвс потянулся к другой стороне флага, но он просто вылетел из рук, когда вокруг них просвистело еще больше пуль.

Грейвс, наконец, обхватил пальцами другой конец, и вместе они подняли флаг над верхней частью бронетранспортера, когда он помчался к линии союзников.

- Нас сейчас подстрелят, - сказал Мерф, сквозь рев ветра и двигателя.

Грейвсу было трудно спорить. На холодном металле под ними лежало тело их танкового наводчика Тома "Большого Техасаца" Ларю. Мерф был прав: они, скорее всего, присоединятся к нему в ближайшие минуты.

Одна из пуль пробила американский флаг. Мерф пригнулся, но Грейвс заставил его подняться на ноги. Они поднялись выше, ступая на скамейки по обе стороны от внутренних обшарпанных стен бронетранспортера. Пули перестали бить по броне.

Они остановились перед окопавшимся взводом армейской пехоты.

Они держали оружие, осторожно направленное на Грейвса и его людей.

Грейвс назвал свое удостоверение личности и проклял отсутствие радиосвязи. Он оставил свой блокнот в "Шермане" и не мог вспомнить точный ежедневный пароль. "Лимон"? Или это был "Триполи"? Их приветствовал измученный офицер, который выглядел зеленым. Его форма была безупречна, а на армейской куртке виднелись следы того, что он не так сильно катался по грязи, в отличие от большинства его людей.

- Я - лейтенант Кэлхаун. Не могли бы вы рассказать мне, как, блядь, вы, ребята, оказались на немецком бронетранспортере? Откуда нам знать, что вы на самом деле американцы?

- Кем еще мы могли бы быть, сэр? - растерянно сказал Грейвс.

- Были сообщения о том, что немецкие войска у нас в тылу. Меняя знаки вокруг и указывая подразделения в неправильных направлениях.

- Ну, мы не фрицы, - сказал Грейвс и пошарил по карманам, пока не нашел бумажник и не бросил его офицеру.

Лейтенант пролистал его и бросил ему обратно.

- Парни, хотите помочь? Припаркуйтесь вон там, на полпути, - сказал он, указывая на пролом в стене. - И не подпускай фрицев слишком близко.

- Хорошо, сэр. Но разве мы не должны сначала доложиться? - спросил Грейвс.

- Нет времени. Нас вот-вот захватят тысячи немцев. Даже если бы каждый человек стрелял без остановки, мы бы никогда не сняли их всех, прежде чем на нас набросятся.

- Так зачем вообще сражаться? - вмешалась Мерф. - Мы должны уйти.

- Потому что дело вот-вот примет скверный оборот, а мы - все, кто защищает город, - сказал лейтенант.

- Вся эта проклятая война уродлива, - сказал Грейвс, глядя на труп Большого Техасца.

41: Коули

Сотни немцев, смешавшихся с солдатами союзников, шагали по земле. Армия из плоти и одежды, которая не помнила, как пользоваться своим оружием. Сотни людей возглавляли атаку, но позади было еще много тысяч.

Офицеры крикнули собравшимся, чтобы они тщательно выбирали цели. Коули и его отделение были на передовой уже более двадцати четырех часов. Они совсем не спали, и теперь их швыряли обратно в котел.

Немецкие военнопленные были помещены под охрану, но они и не сопротивлялись. Они держали рты на замке и с мрачными лицами наблюдали, как их собственные войска наступают на американцев.

После незначительных усилий по пополнению запасов у них было достаточно патронов, чтобы оборонятся, но не достаточно, чтобы пойти в атаку. Артиллерия снова переместилась и начала обрушивать адский дождь на врага, открывая огромные полосы бойни и пробивая свежие дыры в земле.