Вот эта связь Веры с роддомами сейчас и требовалась детективу! По крайней мере, если логика его не подвела, – нужные таблетки можно было достать именно там!

* * *

Вера выслушала его и подтвердила: именно там!

– Я сейчас с ними свяжусь, Кис. Но подъехать лучше вместе. Девочкам будет спокойнее, если они увидят меня рядом с тобой.

– Я просто подумал, что поздно уже... Не хочется тебя из дома вырывать.

– Кис, я тебе перезвоню через десять минут.

И она перезвонила. Продиктовала адрес.

Встретились они у входа, и Алексей с удовольствием отметил, что выглядит так, как должна выглядеть счастливая женщина.

Обнялись.

– Вер, спасибо.

– Не трать время понапрасну, – улыбнулась она и исчезла за дверью.

* * *

Пятнадцать минут спустя у Алексея в кармане лежала упаковка таблеток. Вера пояснила, как их принимать.

– Вреда не будет, это точно?

– Мелкий. Ничего серьезного. Ты ведь хотел, чтобы возникло кровотечение? Так оно возникнет.

– Это единственный способ девушку из милиции вытащить, Вер...

– Леш, ты чего оправдываешься? Ты же ее, по сути, спасаешь!

– Спасаю, – согласился детектив.

– Вот и отлично. Посторонние мысли – вон! Позвони мне по результатам. Будем думать дальше, как ее в больнице удержать.

Вера чмокнула его в щеку и села в свою машину.

Он сел в свою.

* * *

Стрелки часов показывали одиннадцать вечера. Евгений Терентьевич до сих пор не позвонил. Через свой мобильный детектив нашел адреса точек, которые предоставляли услуги сотовой связи, работающих в столь позднее время, и покатил по направлению к ближайшей. Там он приобрел дешевый мобильный телефон с новой сим-картой.

Полдвенадцатого. А звонка от Терентьевича все не было. Не такие уж у него связи, как он пытался изобразить... Если все сорвется, то придется детективу крутиться самому!

Кис подрулил к первому попавшемуся магазину, купил приличный коньяк: с ним крутиться самому сподручнее!

Его сотовый все молчал, и Кис направился к окружному управлению милиции, где держали Дашу. В конце концов, ему не впервой – две «ксивы» плюс бутылка коньяку должны сработать!

Звонок от Евгения Терентьевича настиг детектива, когда он уже находился в пяти минутах езды от объекта.

– Договорился! Тебя примут с распростертыми объятиями!

Вот чего-чего, а объятий детективу вовсе не требовалось...

* * *

– Малеева Дарья Сергеевна? Мы ее из «обезьянника» перевели в ИВС[6]! Там поудобнее, поспать можно...

Ага, добренькие какие! Небось в последние пять минут и перевели, после звонка людей, которых задействовал Терентьич!

– Мне с ней поговорить нужно.

Детектив выложил на стол пожилому дежурному (по ночам работали либо совсем зеленые студенты, либо пенсионеры) сразу оба договора с нанимателями. Заодно и бутылку коньяку: пусть порадуется продажный человек. Звонок звонком, а подарок подействует дополнительно и вдохновляюще.

Продажный человек и впрямь вдохновился и заговорил радостной скороговоркой:

– Мы вам сейчас на кухоньке нашей местечко предоставим, чтоб никто не мешал, и видеонаблюдение у нас сегодня как раз балует, так что все складывается отлично!

Видеонаблюдение, разумеется, не «балует», а он его просто-напросто отключит, услужливый наш.

Через пять минут Алексей остался наедине с Дашей посреди маленькой грязноватой кухни отделения. Даша была бледной, если не сказать серой... Сиреневые тени лежали под ее глазами, придав им глубокий, почти фиолетовый оттенок. Но даже и теперь было понятно, до чего хороша собой девушка, насколько чисты и открыты линии ее юного лица.

Она присела на табурет, глядя на незнакомца вопросительно. Лицо ее ничего не выражало, кроме тяжелой усталости, – что понятно: сначала увидеть мертвое тело Евы, да еще с жутким кровавым сердечком на спине, а затем быть задержанной по подозрению в Евином убийстве – это сильный удар по нервам. От стресса мы устаем куда больше, чем от самой трудной физической работы...

Но Алексею понравилось, что в лице Даши не было и тени наигрыша. Большинство женщин на ее месте – он это отлично знал по опыту – стало бы усиленно изображать жертву и страдалицу перед новым человеком, в надежде расположить к себе, получить помощь. Даша ничего не изображала, выгоды не искала, она была сама собой.

Детектив представился, затем, понизив голос (за дверью могли подслушивать, хотя вряд ли: никому здесь не интересны дела Даши), пояснил ей, что он здесь по поручению Влада.

Даша вскочила с табурета и уставилась на детектива так, словно он только что материализовался из воздуха, аки привидение.

– Он... Он вас... Он хочет, чтобы вы?..

Она запнулась, румянец стал медленно растекаться по ее бледным щекам. Глаза потихоньку обретали жизнь, зажигаясь мыслью и лучиком надежды.

Алексей кивнул.

– Он вас любит! – наклонясь к ее маленькому ушку, проговорил Алексей.

Даша прерывисто вздохнула, а детектив не смог удержаться и незаметно потянул носом воздух. Дыхание ее было свежим и приятным, а под ушком слабо пахло духами. Запаха смородиновой почки он не почувствовал – не дано ему, не тот у него пиф.

– Просто он попал в очень, ОЧЕНЬ сложную ситуацию, – продолжал Алексей. – Сейчас я не буду объяснять, в какую именно. Но, поверьте, у него не оставалось иного выхода. Влад расстался с вами, чтобы уберечь вас от неприятностей!

Даша отстранилась и посмотрела на детектива широко распахнутыми глазами. Казалось, они кричали во весь голос: это правда?!

– Самая что ни на есть правда, – ответил он на немой вопрос.

Две слезинки выкатились из ее глаз, оставив мокрые дорожки на ее оживших щеках. Даша тихо шмыгнула носом и стерла слезинки костяшками пальцев.

Алексей почувствовал, что сейчас она взорвется вопросами. Предупреждая их, Кис приложил палец к губам, выразительно посмотрев на дверь.

– Не могу сейчас ничего вам рассказать, – шепнул он. – Просто доверьтесь мне. Влад позвал меня, чтобы я вас выручил, и я постараюсь. Но он и сам в опасности, так что ни одного лишнего слова, хорошо?

Даша кивнула.

Она любит его – о, это было видно только по одному ее кивку! Услышав, что Влад находится в опасности, она теперь на все готова, эта маленькая Даша!

«Расстались по обоюдному согласию»? Какое, к черту, обоюдное согласие, когда он любит ее так, что все за версту сжигает своей любовью? Какое, к черту, обоюдное согласие, когда она куда меньше озабочена своим положением задержанной, чем чувствами к ней Влада?!