Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Среди знамён и штандартов Эйрих различил представителей маркоманнских родов, а также целых четыре рода из квадов и два из буров. Это официальное представление, то есть заключён договор трёх племён на участие в войне против… то ли остготов, то ли вандалов. Скорее всего, им было всё равно, ведь имелся решительный настрой кого-то потрепать или завоевать. Но если вспомнить, что маркоманны уже несколько раз пытались начать набег, Лимпрам всерьёз рассматривал своей целью остготов.
Вариантов действий у вражеского военачальника было не очень-то и много, поэтому он направил свои войска навстречу противнику, а кочевников на глубокий обход флангов. Так и воюют германцы — лобовой удар для выяснения, чья сила пересилит, а в это время кавалерия сцепляется с вражеской или, если вражеской кавалерии почему-то нет, с вражескими флангами, что существенно увеличивает шансы на победу.
— Атавульф, на перехват вражеских всадников! — приказал Эйрих.
Когорты приближались к противнику, не ломая строй, не совершая никаких необдуманных движений и глупостей. Враги же их смешивались, в запале опережали соратников, но затем возвращались в общую толпу, ярились, демонстрировали свой боевой настрой и так далее.
«Что-то не припомню, чтобы воины под моим командованием демонстрировали схожую дикость», — подумал Эйрих, внимательно следящий за врагами. — «Наверное, маркоманны, квады и буры — самые дикие из германцев».
Боевые раскраски, с преобладанием красного и чёрного, превращали лики вражеских воинов в некие противоестественные вопящие гротески, но, на самом деле, это способно напугать разве что изнеженных римских граждан.
Пока когорты сближались с врагом, на флангах всё происходило гораздо быстрее: не все из кочевников имели луки, но у кого-то из них они были, поэтому алы Атавульфа начали терять всадников ещё до того, как столкнулись с противником, но когда всё же столкнулись, быстро показали разительное отличие качества боя.
Для начала — удар пиками прямо из тока. Эйрих сумел увидеть, как некоторых кочевников буквально вырвало из сёдел мощными ударами. Кого-то пробило насквозь, вместе со щитом, а кто-то «отделался» чистым пробитием туловища. Смертельность первого удара была запредельной, не зря ведь Атавульф гоняет своих подчинённых и в хвост и в гриву, заставляя отрабатывать прицельные удары по соломенным мишеням. А через мгновение после удара, когда обломки копий отлетели в стороны, началась настоящая сшибка.
Мощные рубящие удары, неожиданные уклоны в любую сторону, удары щитами — всё это невозможно в классических жёстких сёдлах, но легко исполняется в седлах Эйриха. А ещё практически все всадники уже активно и неоднократно поучаствовали в кок бору, то есть все эти увороты и лихие движения для них знакомы и кое-что даже принято в обиход. Пусть неизвестные кочевники всю жизнь провели в седлах…
«… но эти сёдла были неправильными», — с нескрываемым злорадством подумал Эйрих.
Неравная схватка начала быстро сводить на нет численность неопознанных кочевников с обеих флангов, поэтому выжившие дрогнули, развернули коней и бежали врассыпную, а воины Атавульфа не стали их преследовать, вернувшись на исходные позиции, за дополнительными контосами, приличное количество коих было предусмотрительно взято про запас.
«А что если таранный удар по плотному построению, пусть даже, копейщиков?» — сверкнула в голове Эйриха мысль. — «Клибанариями, конечно, не обычными всадниками. Пробить строй, смешать его, а затем аккуратно отступить, а тут пехота подоспеет, чтобы уничтожить рассеянные отряды».
Мысль заслуживала обдумывания, но не сейчас.
— Атавульф, сообщи своим, чтобы двигались дальше и ждали зелёного флага, — приказал Эйрих тысячнику. — После получения сигнала атака в тыл связанных боем флангов.
— Сделаю! — ответил тот и побежал к группе гонцов.
Кавалерия маркоманнов уже в прошлом, а ведь пешие войска ещё даже не сблизились для бросков дротиков.
И когда между противоборствующими построениями осталось каких-то пятьдесят шагов, когорты получили сигнал от примипила Русса и одновременно бросили марсовы колючки.
Нет, их было не шесть тысяч, потому что бросали только три передних ряда каждой когорты, а также три задних ряда, наученные, специально для этого, размыкать строй и метать плюмбаты свободно. Считать, сколько именно марсовых колючек отправилось во врага, Эйрих не стал, но их было чрезвычайно много, причём многие из них не пали бессмысленно, а застряли в щитах и телах маркоманнов, нанеся ощутимые потери.
В ответ полетели полноценные тяжёлые дротики, но благодаря полноразмерным скутумам и отработанной многими десятками часов тренировок технике по защите от метательного оружия, потери если и были, то точно не в виде крупных просек в строю.
Расстояние было быстро сокращено, после чего две противоположные силы столкнулись.
Маркоманны, не жалея жизней, начали натиск, но щиты остготских легионеров находились в крепких руках, поэтому давление было удержано, после чего началась взаимная рубка, не на жизнь, а на смерть.
Римские спаты взмывали к небесам, чтобы опуститься на головы германцев, трещали щиты, звенел металл мечей и топоров, скрипели кольчуги и хрипели люди — отвратительная песнь битвы разносилась над травянистым, некогда пахотным, полем Паннонии Савии.
«Ныне здесь собирают урожай не серпы, но мечи», — посетила Эйриха философская мысль.
Пока что никаких сюрпризов, всё идёт в точности, как он и задумал. Скорее всего, ему даже не придётся применять ни одну из своих стратегем, которые он посчитал лучшим оставить на более серьёзных противников.
Маркоманны, как ни старались, пробить строй легионеров не смогли — стена из скутумов ходила хаотичной волной, перемежая защиту от ударов с резкими уколами. Это может длиться долго, но легионеры тренировались всё это время ради этого часа…
Эквиты на флангах выехали на указанные позиции, после чего Эйрих лично поднял зелёный флаг.
Вновь опустились параллельно земле пики, вновь упитанные и пышущие здоровьем лошади берут разгон, маркоманны вводят резерв, то есть спешно сажают на оставшихся коней некоторых из резервистов, но уже поздно.
Мощный удар, слитный звук которого, казалось, донёсся до Эйриха, а возможно, это его разум «дорисовал» этот звук, слышанный им не раз.
Успевшие только развернуться, пехотинцы маркоманнов погибли от пробивших два-три ряда пик, после чего эквиты выхватили спаты и начали бойню. Брызгала кровь, взмывали к небесам мечи, раздавались предсмертные вопли и вскрики — воины Атавульфа делали свою работу.
На поражённых эквитами флангах начали терпеть успех легионеры, полностью использовавшие организованное всадниками потрясение. Передние ряды маркоманнских воинов на флангах сбили с ног, добили на земле, а затем продолжили убивать их соратников.
Личного участия Эйриха не требовалось, хотя это было бы выгодно для его репутации, но грозящая им победа всё сгладит и спишет: какая разница, махал ли мечом Эйрих, если он и так отец победы?
Ничего сложного в этом всём не было, он не ждал от маркоманнов какой-то сложной тактики или изощрённой воинской хитрости, потому что Лимпрам обнажил все свои планы на бой прямо в самом начале, когда выстроил войска по единственному известному ему принципу — варварскому лобовому удару. Кто-то похитрее, например Эйрих, попробовал бы применить что-то другое, например, ту же Марафонскую уловку или тактику заманивания врага на невыгодное пространство, с созданием множества фланговых опасностей — но Лимпрама на такое не хватило, увы.
Тем временем, пятая и шестая когорты продавили фланги, а первая и вторая когорты начали отжимать центр. Общее потрясение от методов войны не позволило маркоманнам как-то грамотно или, хотя бы, адекватно отреагировать на брошенные вызовы, поэтому Лимпрам ничего не контролировал, лишь стоял в своей ставке и интенсивно размахивал руками, раззявив рот, будто собирался взлететь. Взмахами рук, обычно, делу не поможешь, поэтому легион продолжал методично истреблять много о себе возомнивших маркоманнов, лучники которых попытались достать эквитов.
И у последних кое-что даже получалось, до тех пор, пока полутысячник Атавульфа не решил, что с этим надо кончать.
Всадники отцепились от недобитого тыла противника, после чего ринулись на начавших стремительно убегать лучников. Уйти им было не суждено, потому что военачальник глуп и не сумел предвидеть ничего подобного. Эйриху стало скучно.
Маркоманнских лучников порубили в куски, вообще никто не ушёл, после чего полутысячник Атавульфа вернулся к исполнению поставленных задач, то есть к ударам по тылам занятых противостоянием воинов врага.
«И никаких попыток блокировать конницу отрядами копейщиков…» — подумал Эйрих удивлённо. — «Похоже, Лимпрам