и вся беда, — произнёс Эйрих. — У легионера нет такой свободы, чтобы он сам решал, сколько он будет заниматься воинскими упражнениями. Да, наши воины имеют высокий боевой дух, жаждут воинской славы, среди них встречаются выдающиеся бойцы, но у легионеров лучше выучка, а ещё они лучше подчиняются приказам.

— Посмотрим, как твои воины покажут себя в бою, — произнёс Зевта. — А потом решим окончательно, стоит ли оно того.

— Дай мне достойного врага, — ответил на это Эйрих, — а я покажу, как нужно правильно использовать легион.

На самом деле, ему не нравилось, что его легион, созданный по образу легиона старых римлян, будут сравнивать с комитатскими и лимитанскими легионами. Численно и организационно остготский легион их превосходит, предназначен для куда большего спектра задач и значит куда больше, чем даже пять стандартных легионов Флавия Гонория, у которого сейчас такого количества легионов просто нет.

«Меньше всего хотел бы оказаться сейчас на месте западного императора», — подумал Эйрих с усмешкой. — «Легионы, вроде как, есть, но они не желают слушать приказы и предпочитают сидеть в своих провинциях. Власть, вроде как, есть, но её никак не использовать. Только и остаётся ему, что безвылазно сидеть в Равенне, писать эпистолы и надеяться, что хоть кто-то его послушает. Унизительное положение».

Аларих доминирует в Италии, визиготы свободно перемещаются почти по всей её территории, но не могут брать укреплённые города, поэтому власть Гонория эфемерна даже там, где нет визиготов.

Дальше демонстрацией способностей легиона командовал Русс.

Остготский легион в полном составе был быстро выстроен в наступательный боевой порядок, что тоже признак высокой организации, после чего примипил начал давать команды, демонстрируя различные старинные тактики действия когорт.

Всё это не так наглядно, как настоящие боевые действия, для большей части зрителей происходящее совершенно непонятно, но кое-кто всё прекрасно понимал. Можно сказать, что не зря они озадачились всей этой организационной суетой — Сенат и консулы были впечатлены.

Когда с манёврами было закончено, Эйрих подошёл к лидерам фракций, беседующим отдельно от остальных сенаторов.

Сенатор Сигумир Беззубый отсутствовал, его представлял тут старейшина Дегамуд, скорее всего, выбранный первым преемником. У Эйриха уже были предварительные договорённости о сотрудничестве с Дегамудом, впрочем, как и со старейшинами Альбвином, Альдамиром Седоголовым и Фридомудом.

Все уже знают, что Сигумир вот-вот помрёт, потому с Дегамудом обращаются как с почти состоявшимся лидером Чёрной фракции. Эйрих ждал снижения накала межфракционной борьбы, потому что Дегамуд показал себя уравновешенным и разумным человеком. Время покажет.

Сенатор Куруфин тоже не смог явиться, потому что у него возникли неотложные дела в Сирмии — он отправился туда с делегацией, поэтому на демонстрации его представлял сенатор Осгар. Эйрих точно знал причины этой поездки Куруфина — старичок активно ищет контакты с новыми магнатами, чтобы выгоднее продавать рабов, которых добудут ему выделенные Сенатом воины.

На самом деле, рабовладельческим вопросом занимается претор Фритагер, бывший дружинник покойного вождя Визигарда, что жил в деревне старейшины Угула из Красной фракции, но Куруфин понимал, что без его участия претор либо продешевит, либо ничего не продаст. Единственное, сенатор не мог лично участвовать в добыче рабов, в силу возраста и положения, поэтому активничал только там, где это в его возможностях.

Сенатор Дропаней сейчас беседовал с сенатором Торисмудом. Эти двое, несмотря на некоторые разногласия в позициях фракций, поддерживали дружеские отношения, потому что знают они друг друга очень давно, ведь начинали в дружине отца вождя Бреты. Примечательно, что вместе с ними начинал и Байрган, отец Зевты и дед Эйриха.

— Ты сумел нас удивить, претор Эйрих, — увидел юношу Торисмуд. — Раньше я сомневался, думал, что все эти безумные средства, затрачиваемые на сомнительную задумку, не окупятся. Но я не смел выступать против, помня о твоих заслугах перед готским народом и надеясь, что ты знаешь, что делаешь. Теперь я уверился, что всё это было не зря.

— Я рад, что сумел вас удивить, почтенные, — благодарно кивнул Эйрих.

— Меня ты не удивил, — произнёс сенатор Дропаней. — Я посещал каструм и видел, что делают твои легионеры. Мой внук, Альдрик, уже дослужился до сотника, а в будущем его видят как воеводу когорты — я приходил сюда, чтобы справиться о его делах.

А ещё, скорее всего, Альдрик рассказывал своему деду то, что понял из науки. Эйрих о внуке Дропанея слышал, это правда, что парень очень хорошо усваивает тактику и умеет командовать воинами, поэтому, скорее всего, станет примипилом второй когорты.

Примечательно, что Дропаней не стал использовать неудобное для себя слово, а применил уже устаревшее выражение, обозначавшее командующих во времена остготских рейксов. Воевода — это вождь, назначенный остготским рейксом на командование объединённого войска.

— Слышал о нём, — кивнул Эйрих. — Станет хорошим примипилом.

— А я слышал, что ты собираешься вести легион в тренировочный поход, — вступил в разговор сенатор Дегамуд. — И хочу узнать, не связано ли это с намеченными переговорами с маркоманнами? А то получается, что ты ведёшь легион туда, где назначена встреча с вождём Лимпрамом, ещё и как раз ко времени…

— Не стану скрывать, это ловля двух зайцев в один силок, — улыбнулся Эйрих. — Если за раз можно сделать два дела, без ущерба ни одному из них — я что, глупец, чтобы не попробовать?

— А если переговоры пройдут плохо? — поинтересовался Дегамуд. — Направишь легион на маркоманнов? Без санкции Сената?

— Нет, — твёрдо ответил Эйрих. — Если переговоры закончатся плохо, то я вступлю в бой только для отражения вражеской атаки. На оборону санкции Сената не требуется.

— Хм… — задумчиво погладил чёрную бороду Дегамуд.

Формулировку, что это такое — «оборона», Сенат ещё не выработал, поэтому прения по этому вопросу всё ещё записаны в повестку и находятся там уже где-то полгода. Сложность в том, что если превентивный удар по явно враждебному войску, скорее всего, готовящемуся к атаке, сохранит больше остготских воинов — это всё ещё «оборона» или уже нет? Эйрих считает, что заблаговременное уничтожение даже не собирающихся атаковать противников или потенциальных противников — это всё ещё входит в термин «оборона», а многие сенаторы считают несколько иначе.

Их можно понять, ведь под трактовку Эйриха можно устроить бесконечную войну со всеми соседними племенами, с перспективой расширения её по всем фронтам, но сам Эйрих не собирался бездумно рваться в бой против всех, а хотел использовать развязанные руки в интересах безопасности остготского народа.

Но надо следовать установленным самим собой правилам: нападения должны совершаться только с санкции Сената, ведь только он решает вопросы войны и мира — этим остготы отличаются от всех остальных, даже от римлян.

— Я клянусь, что не буду злоупотреблять временной неопределённостью термина «оборона», — догадался о ходе мыслей сенатора Эйрих.

Эту клятву он дал не столько из острого и необоримого желания быть хорошим в глазах сенаторов, а потому что эту неопределённость можно использовать и против него. Докажи ещё, что это действительно была оборона, если её определение ещё не выработано. Сенат ничего не забудет и, если будет надо, поднимет на обсуждение вопросы многолетней давности, поэтому некоторые вольности, допущенные Эйрихом, в будущем могут быть использованы против него. Лучше будет действовать в полном соответствии с законами, чтобы даже собака не унюхала ничего подозрительного.

Пока остальные магистры ошибаются, неправильно формируют документы и ставят подписи с печатями куда попало, как тот же претор Фритагер, подрядившийся на неоднозначную работёнку для Куруфина, Эйрих будет чист и благообразен с точки зрения закона и здравого смысла.

— Будем надеяться, — кивнул сенатор Дегамуд. — Это ваше представление уже закончилось?

— Да, уже можно возвращаться.

/4 июня 409 года нашей эры, Провинция Паннония, северный рубеж/

Легион на марше.

Многотысячные шаги, пыль, поднимаемая ими, летняя жара, грязный пот, сухость в горле — атмосфера, по которой Эйрих никогда не скучал. Но это неизбежная часть похода, увы.

Римские дороги, в каком-то виде до сих пор сохранившиеся в Паннонии, позволяют быстро перемещать на огромные расстояния воинские формирования почти любой размерности. Старые римляне, которые построили все эти дороги, прекрасно знали, что