– А с какого числа оформляться можно?

– Да с завтрашнего и оформляйся.

Ольга готова была расцеловать и кадровичку, и Пал Семеныча,и даже фабричную собаку Жульку.

По такому случаю Ольга решила устроить праздник. Из отделакадров она не пошла сразу в общежитие, а отправилась в магазин. Конечно,бутылка шампанского, кулечек винограда и двести граммов шоколадных конфет былинепозволительной роскошью. Но Ольга решила: пусть! Со своей новой зарплатой оначувствовала себя почти миллионершей.

Ольга шла по городу, неся виноград в руках, чтобы непомялся. Сейчас она придет домой, выложит всю эту непозволительную роскошь настол, и они с Надеждой устроят настоящий кутеж!

Кивнув вахтеру, Ольга поднялась на свой второй этаж,распахнула дверь, да так и замерла на пороге. Вся комната была увешанакакими-то немыслимыми воздушными шариками, бумажными цветами, лентами,звездами. Стол, обычно скромно ютившийся в уголку, выдвинут был в центр комнатыи уставлен всякой всячиной – тут была и домашняя квашеная капуста, и огурчики,и винегрет, и соленые опята, и водка в запотевшей бутылке, и огромная кастрюля,накрытая холщовым полотенцем, из которой вкусно пахло Надеждиными фирменнымипирогами.

По соседству со всем этим великолепием на стуле сиделаНадежда в своем самом нарядном платье и горько рыдала.

Ольга чуть не выронила из рук бутылку. Опомнилась,пристроила на край стола, кинулась к подруге:

– Надя! Ты что? Что случилось?!

Надежда подняла на нее зареванное лицо – нос покраснел,глаза опухли:

– Вот! Вот что случилось!

И потрясла у Ольги перед носом какими-то бумажными листами.Ольга присмотрелась и ахнула. В руках у Надежды были ее, Ольгины, рисунки.

– Я… полезла… я… достала… – всхлипывала Надежда. – Я… хотеластол накрыть, а там… там…

– Что?! Крыса?!

– Сама-а-а ты кры-ы-ыса! – взвыла Надежда с новой силой. –Там… такая… красотища! У-у-у…

Все понятно. У Надежды Кудряшовой, ударницы, отличницыпроизводства, общественницы и, наконец, просто кустодиевской красавицы,случился приступ буйного помешательства.

– Оль! Это… ты?!

– Ну я, я!

Надежда порывисто и крепко обняла Ольгу, прижалась к плечумокрой щекой – кофта мгновенно намокла от обильных Надеждиных слез.

– Ты ге-ений! Ге-ений!

Ольга в себя прийти не могла. Ей что, правда так нравится?Вот так вот, до слез, до соплей? Она действительно рыдает от полноты чувств,что ли? Считает Ольгу гением?! Поверить невозможно. Но… Ольга знала лучше, чемкто бы то ни было: Надя Кудряшова в принципе не умеет врать. Наделив ее всемидругими возможными и невозможными талантами, в этом бог ей отказал.

– Надь? Тебе правда нравится, да? Надя! Ну не рыдай!

– Не могу-у!.. – Надежда хлюпнула носом.

– Лучше ты мне скажи, с какой радости стол накрыт?

– Сейчас… сейчас девочки придут. Ваши, из цеха, и нашихпарочка.

– А что за повод-то? По какому случаю девочки?

Надежда всхлипнула:

– Так день рождения у нас.

– Ясно, – Ольга принялась снимать куртку, с сожалениемвзглянув на свой кулечек винограда, совершенно затерявшийся среди пирогов,грибов и прочих разносолов.

– А у кого? В смысле, чей день рождения отмечаете?

Надежда округлила глаза:

– Так твой…

– Мой?!

– Ну да… Твой. А мой в ноябре. Я, стало быть, Скорпион!Насекомое с жалом на хвосте! А у тебя – сегодня. Забыла, что ли? Ну, ты даешь!

Надежда утерла слезы, подскочила, сунулась в тумбочку,вытряхнула из ящика пачку разноцветных журналов:

– Вот! Сексуальный гороскоп! Сейчас все про тебя прочитаем!

– Какой еще гороскоп?

– Так сексуальный! Все, как по полкам, разложено! Да, и ещеанкета – блеск! Слушай! – Она сдвинула в сторону кастрюлю с пирогами, разложилажурнал на столе. – Если вы познакомились на улице с привлекательным мужчиной ион пошел вас провожать, как вы поступите у дверей своей квартиры? А –пригласите его на чашку кофе. Бэ – попросите показать паспорт. Це – справитесьо здоровье его мамочки?

– Справлюсь у него, как пройти в библиотеку, и уйду, а онпусть делает, что хочет.

– Тут такого нету.

Ольга села на кровать:

– Надь? Это ты придумала?

– Чего?

– Праздник.

– Ну а что? – Надежда пожала пухлым плечиком. – Ну, я. Деньрождения только раз в году. Ты Чебурашка, а я Крокодил Гена. Сейчас еще пионерыподгребут… С аккордеоном.

У Ольги на глаза навернулись слезы. Ей хотелось объяснить,как важно, как замечательно, что Надежда придумала этот праздник, и пироги, ивоздушные шарики, и аккордеон. Как прекрасно, что Ольгу поселили именно с ней ичто Надежда нашла рисунки, и плакала над ними, и называла Ольгу гением. Хотяэто она, конечно, переборщила, с гением-то. Ольга хотела сказать, что никогда вжизни у нее не было подруги. Муж был, дети, учитель рисования, а подруги – небыло. И какое это, оказывается, счастье, когда у человека есть подруга, да ещетакая, как Надя. Но в горле стоял ком, и все, что Ольга могла сказать, – это«спасибо».

– Вставай! Ольга! Ну Ольга же! Да вставай, господи!

Надежда трясла ее за плечо. Ольга резко села на кровати:

– Что?! Дети?! Что с ними?!

– К телефону тебя, вставай скорее!

Надежда уже подсовывала Ольге халат:

– Давай-давай-давай, быстро!

Путаясь в рукавах халата, Ольга кинулась искать тапки.Господи, да где ж они?!

Надежда Ольге сунула свои туфли:

– Надевай! Свитер, свитер накинь, замерзнешь!

В дверь колотили.

– Громова! Скоро там?! Тебе аппарат вызывает! Москва! Слышь,Громова?!

Какая еще Москва? Почему Москва?!

Надежда распахнула дверь:

– Пошли быстрей!

За дверью обнаружился вахтер. Он держался за голову и охал: