десяти лет усилий ее карьера практически не изменилась, но ее усталость и неудовлетворенность росли с бешеной силой. Десять лет, в течение которых она никогда не говорила «нет», сделали ее усталой, глубоко разочарованной и на пути к депрессии. История, которую она всегда рассказывала себе, что ее время придет, теряла убедительность и становилась все менее правдоподобной. Самое главное, она все больше уставала от той жизни, которой жила на самом деле, ее настоящей жизни, а не воображаемой, которая случится позже, когда она станет знаменитой. После тяжелой работы и слез, Гвен наконец смогла признаться себе, что она не хочет продолжать бороться. Ей нужна была жизнь, которой она хотела жить здесь и сейчас. Ее нынешний опыт, ее страдания, наконец-то стали чем-то важным. Наконец, Гвен решила повесить на крючок амплуа комедианта и поступить в аспирантуру.

Перемена в ней произошла почти сразу: она впервые в жизни почувствовала себя умиротворенной. Гвен, как она выразилась, «не стремилась отчаянно попасть в другое место и стать кем-то более важным». Она даже обнаружила, что ей нравится заниматься домашними делами, чего в своем предыдущем воплощении она себе никогда не позволяла. Как ни странно, она гордилась своей с трудом приобретенной способностью ничего не делать и тем, что у нее хватило смелости сойти с беговой дорожки бесконечных стремлений.

А потом она встретила Брендона. Ее новый парень был высоким, темноволосым красавцем, путешественником и успешным предпринимателем, которому все удается. Полный амбиций и талантов, он (как и прежняя Гвен) никогда не упускал возможности посетить какое-либо мероприятие, наладить связи или просто пройти лишний километр, если это было необходимо для заключения следующей сделки. По ее словам, «Брендон всегда стремится к чему-то большему и лучшему, и обычно получает это. Он победоносная версия прежней меня».

Вскоре Гвен начала говорить о возвращении в комедийный жанр. Собственная жизнь начала казаться ей скучной, а сама она стала неудачницей. Ее курсовая работа, которую она описывала как увлекательную всего несколькими неделями ранее, теперь была бессмысленной. Та прекрасная жизнь, которую она с такой гордостью называла своей и чувствовала себя связанной с ней, теперь была средненькой и недостаточной. Гвен потеряла связь с тем, что ее жизнь значила для нее, и теперь рассматривала и переживала свою жизнь через призму того, как она выглядела (или так ей казалось) для ее парня. То, что она чувствовала, теперь определялось тем, как Брендон воспринимал ее. Уважение, которое Гвен сформировала к своему уникальному путешествию, исчезло. Все, что осталось, – это несколько суждений, которыми ее столь успешный партнер мог бы заклеймить ее (если бы она не была слишком скучной и средней для него).

Вот что мы делаем, даже не подозревая об этом. Мы игнорируем, отвергаем и выбрасываем нашу собственную реальность, смысл нашего путешествия и заменяем его историями других людей, их смыслом и тем, как наш жизненный путь представляется им.

Если вы хотите избавиться от этой привычки самоотречения, вы должны сначала осознать ее, осознать свою готовность отбросить собственное знание и определить свою жизнь и ее ценность так, как ее определяют другие люди. И, кроме того, осознать свою привычку позволять кому-то другому определять смысл вашего жизненного пути на основе того, что ценят они. Как только вы увидите себя со стороны и осознаете, какие страдания это вам приносит, вы прекратите это делать.

Играть свою роль в чужой истории

Шесть лет Наоми прожила в браке, где занятия любовью состояли из нескольких поцелуев, затем полового акта и сна. В повседневной жизни не было ни прогулок, держась за руки, ни объятий, ни, как она выразилась, «сочности». У Наоми было много партнеров, и не было ничего, что она любила бы больше, чем лежать в постели, разговаривать, хихикать и обниматься. Она жаждала прикосновений, связи и физической близости. Но по особым причинам, одна из которых религия, она вышла замуж за мужчину, который мог хорошо ее обеспечивать, но не проявлял особого интереса к физической близости. Иногда даже казалось, что он немного пугался и избегал ее. Хотя брак во многих отношениях был удачным, тем не менее Наоми всегда чувствовала себя в нем одинокой и неудовлетворенной, обходясь без того, в чем она действительно нуждалась.

Наконец настал момент, когда сказать правду стало не столько выбором, сколько необходимостью. Больше она не могла притворяться, что с ней все в порядке. После многих лет безуспешных попыток заглушить свои потребности (в этом деле она была специалистом), она сказала правду вслух. Наоми сказала мужу, что ей одиноко и она чувствует голод по ласке и близости. Она поделилась своей глубокой потребностью в большем количестве прикосновений и физической связи, чтобы насытить их брак.

Ответ ее мужа был не таким, как она ожидала: «Тебе следует найти себе другого мужчину, если ты не можешь быть в браке, если ты так несчастна и недовольна им». Не было смысла пытаться наладить отношения, потому что, очевидно, он был большим разочарованием для нее. Но она должна была знать, за кого она выходит замуж. Он никогда не был особенно тактильным человеком, так почему она думала или ожидала, что он станет таким?» И наконец: может быть, он захотел бы целовать ее чаще, если бы дома было чище, ведь это было то, чего он жаждал и в чем нуждался.

Наоми поняла, что у нее есть два варианта: она может либо принять своего мужа и брак такими, какие они есть, либо смириться с тем, что ее чувства были слишком опасны, чтобы быть услышанными, и жить без близости, которой она желала. Она просто не была готова оставить брак с тремя маленькими детьми и без собственного дохода.

Поэтому она пошла по пути, разбивающему сердце, и отвернулась от себя – закрылась от собственного сердца. Наоми убедилась в том, что она была, по ее словам, «первоклассной стервой», несправедливой и чрезмерно требовательной, неблагодарной по отношению к своему замечательному и щедрому мужчине. Она была плохим человеком, поскольку нуждалась в том, чего ее муж не мог ей дать, и заставляя его чувствовать себя неполноценным, тем самым заставляя его страдать. И вот Наоми сделала то, что делают многие из нас: взяла на себя роль виновника. Когда мы так поступаем, мы берем на себя ответственность и вину за то, что было определено как наш незаконный опыт и незаслуженные потребности. В роли преступника мы принимаем на себя вину не только за то, что имеем тот опыт, который имеем, но и за то, что