– Небольшое недопонимание и столкновение интересов. Идем! – Он потянул меня за собой в залу для приема жалобщиков, чьи крики никогда раньше не достигали верхних коридоров. – Короткий экскурс. Ты помнишь, как Инваго вышел утром вместо тебя в одиннадцатом часу? Так вот, он тогда сам разослал благую весть о поездке в храм Иллирии и приказал всем несовершеннолетним явиться к трем часам дня, а младенцам прихватить матерей. – Асд криво улыбнулся своей шутке и сухо закончил: – Относительно транспорта Инваго распорядился поступить как… как обычно. Оказалось, что Гаммира ранее составила регламент выездов, слуги приготовили кареты в соответствии с ним, а все прибывшие повели себя как привыкли.

Опять свекресса? Скоро у меня только от одного упоминания ее имени появится нервный тик.

– И в чем подвох? Что такого страшного она успела придумать для членов собственного рода?

– Разделение по степени чистокровности. – Оборотень остановил меня напротив одного из окон и указал вниз. – Взгляни на кареты.

Взглянула и помрачнела. На шестьдесят человек слуги приготовили три зимние закрытые кареты и четыре открытых фаэтона общей вместимостью тридцать человек. Остальных ожидали, по всей видимости, телеги, занятые горой сундуков и сумок одной расцветки. Мало того что некоторым членам рода указали на их «почетное» место, так кто-то собрал с собой весь гардероб и занял это самое место.

– А чьи это вещи? Я же сказала, едем налегке, берем лишь самое нужное и практичное.

– Сейчас узнаешь… Эта дамочка выделяется из змеиного клубка не только видом, но и нравом.

Он был прав. Склочницу лет двадцати я увидела сразу. Она стояла в центре зала и отчитывала двух девушек помладше, предупреждая, что если они не будут слушаться беспрекословно, то не поедут в одной с ней карете.

– И никаких грязнокровок мы с собой не возьмем! Такие недостойны даже телеги, – заявила она, бросив взгляд в сторону паренька, стоящего отдельно от всех. Хотя какой там паренек, просто долговязый мальчишка, вытянувшийся, но не возмужавший. Белая кожа, короткие волосы цвета меда, раскосые зеленые глаза и пунцовые от гнева щеки.

– Моя сестра вашего рода, – заявил он звенящим голосом. – Она Дори. Она, как и вы, имеет право на путешествие к храму!

– Ой ли! – фыркнула почитательница родовой чистоты. – Вильгем Дори ее не признал, а это значит, что она, как и ты, мерзкое вонючее отродье, не смеющее дышать одним воздухом с нами!

– Так, может, тебе этот воздух перекрыть? – предложил паренек, кровожадно сверкнув глазищами. – Ну же, скажи еще пару слов, и я тебе безвозмездно помогу.

– Охрана! – завопила склочница, отпрянув. Наступила на собственную юбку, взвизгнула и стала заваливаться назад. – Спасите… убивают!

– Мама! – закричал чей-то маленький ребенок.

– Госпожа! – раздалось три голоса разом.

– Тихо! – рявкнула я, оглядывая собравшихся. – Узнай, где дворецкий, – обратилась к Асду.

– Я здесь, – отозвался Валриус Эсфен, высокий мужчина в ливрее и до блеска начищенных туфлях. Он проскользнул ближе ко мне. Почтительно выслушал просьбу принести книгу рода и письменные принадлежности и, не разгибаясь, спросил: – Подать что-нибудь еще… стол, стул?

– Не стоит. А вот от дополнительных карет не откажусь. Разгрузите все средства передвижения, что стоят во дворе. И подайте четыре кареты на двенадцать мест и три на четверых каждая. Багаж не трогать. И пусть на кухне приготовят чай и бутерброды для всех присутствующих. – Я оглядела притихшую толпу. – К слову, сколько человек здесь собралось?

– Девяносто три.

И это вместо шестидесяти, которых я наметила. Однако лихо. Получив книгу рода, я присела на ближайший стул, открыла страницы с родовым древом и зачитала имя первого несовершеннолетнего отпрыска Дори.

– Даниэль Дори? – из толпы ко мне шагнул сердитый коротко стриженный мальчишка лет десяти. – Где ваши вещи? – Он указал на сумку за своим плечом. – Это все?

– Еще книги.

– Сколько? – спросила я и сама себя укорила за неверный вопрос, потому что мальчишка с гордостью ответил: «Два сундука». – В случае если карета потеряет ось и вам придется идти пешком до ближайшей деревни, сможете их пронести… пять километров? – Даниэль задумался, я вздохнула. – Думаю, нет. Выберите две-три книги и пройдите в другой конец зала.

Он нахмурился, но подчинился.

– Сорена Дори… Лимпа Дори… Айак Дори… – Я называла имена, дети и подростки выходили из толпы. С серьезными лицами предъявляли сумки и не стремились взять лишних вещей, кроме кукол и плюшевых зайцев. – Гранак Дори… Шильма и Освис Дори… Ласстор Дори…

Из двадцати отпрысков рода мне попалось еще два книгочея, один маг с котелком и жаждой приключений в глазах, мечник, вернее, мечница, очень похожая на Зои, и будущий собаковод с именем, странным даже для Тарии. Пятилетнего мальчика звали Шус, и он не хотел уезжать без своего любимого пса. Здорового и опасно-серого хищника, который, по его словам, вряд ли выживет в разлуке.

– Да эта скотина всех нас переживет, – буркнул Асд, когда ребенок обнял пса за шею и залился слезами отчаяния, а его верный друг оскалился. – Только взгляни на него, Тора, это же помесь шавки с лурским волком. А ты сама знаешь, эти твари способны быка завалить, не то что ребенка.

– Неправда! – воскликнул Шус, вытирая мокрые щеки. – Орс родился от нормальной собаки! Его просто оборотень укусил… вот он и рычит.

– Да счас! Такую дрянь никто из наших не стал бы кусать! – Рык был знатный. Пес затих, мальчишка удивленно воззрился на Асда, а я сделала себе мысленную зарубку – побить двуликого оболтуса, который не понял, что сболтнул, и теперь искренне недоумевал: – Тора, почему он на меня так смотрит?

Я не успела ответить. Малыш, не отпуская пса, шагнул ближе к Гаррату и срывающимся голосом спросил:

– Вы станете моим папой?

В недоумении посмотрела в книгу рода. Отец у ребенка был. Так отчего он ищет замену родителя?

Неловкая пауза затягивалась, становясь очень неловкой. Асд кашлянул и, присмотревшись к мальчику, неожиданно задал вопрос:

– А ты оставишь пса в столице?

Шус, страстно желавший согласиться со всеми условиями, сделал еще один шаг и остановился, словно натолкнувшись на барьер. Оторопело взглянул на оборотня, затем на верного пса, продолжавшего скалить зубы. Нахмурился, помотал головой и, поджимая трясущиеся губы, прямо ответил:

– Нет!

Вопль мальчонки был громким и отчаянным. К нам обернулись все те, кто пил чай, и те, кто готовился к прохождению опроса.

– Верный? Это хорошо. Верного я возьму в сыновья. – Асд сам подошел к новоявленному чаду, потрепал по светлой макушке. И произнес со всей серьезностью: – Как названый отец посоветую оставить пса дома. Я верю, что он добрый и преданный, – жестом остановил детское негодование. – Но сам посуди, твой друг четвероногий может не прийтись по вкусу остальным. Слово за слово, его обвинят в агрессии, попытаются подстрелить, и ты не сможешь доказать, что укус на чьей-нибудь конечности не Орс оставил.