– Надо встать, – сказала сонно. – Дел невпроворот… Нужно сообщить об отъезде и все организовать.

– Потом.

– Инваго…

– Спать!

В тот же день в три часа после полудня, сидя за столом в гостиной и наблюдая за тем, как Инваго ест, я пришла к двум неутешительным выводам. Первый – я выспалась на двое суток вперед, второй – я проспала что-то важное. Дори блестел глазами, время от времени ловил мой изучающий взгляд и, как назло, широко улыбался.

– Что? – в который раз спросила я и в очередной раз услышала веселое, но не обнадеживающее «Ничего». И от этого его «Ничего» творожная запеканка казалась менее вкусной, чай – менее ароматным, булочка – непропеченной и приторно сладкой. – У меня на теле новые отметины?

– Ты отказалась, – ответил воин, – я не стал перечить.

– Перечитал мой дневник?

– Я его и ранее не трогал, только список на последнем листе.

– Изменил мои распоряжения относительно рода? – продолжила я допытываться.

– Нет. Я доволен твоими решениями и горжусь женой, – сказал без усмешки.

Опустила ресницы под его пытливым взглядом и прикусила губу. Приятно слышать похвалу, пусть и такую скупую. Однако его гордость не объясняет, отчего он сияет, как начищенный башмак.

– Тогда в чем дело?

– А что не так? – вновь развеселился Инваго.

– Ты улыбаешься.

– А это плохо? – Не ответила, сверля его взглядом. – Тора, – протянул с осуждением, а стоило отвернуться, вдруг оказался сидящим рядом, а не через стол. – Я расскажу, – шепнул, опалив скулу дыханием. – Только посмотри на меня.

Его голос обволакивал, волновал и тревожил, заставляя сомневаться в реальности и погружаться в нее, словно в сон. Я тряхнула головой, отодвинулась и поторопила воина с ответом:

– Ну?

– Ты меня поцеловала, – ухмыльнулся Инваго и сам коснулся моих губ. – Вот так. Нет… вот так. – Еще одно касание и еще. – Или все же… поцелуй был более влажным. Точно! Тора, расслабь рот, – приказал он, и я очнулась. Перебрала в памяти минуты недавнего пробуждения и не нашла ничего хоть относительно похожего на поцелуй.

– Не было такого!

– Не рви мне сердце. Было.

– Нет. Тебе приснилось.

– Ты назвала меня негодяем. Причем рыжим, относительно бесстыжим, – продолжил настаивать он.

А это точно было. Случилось на волне проказливости, проснувшейся во мне, но…

– Ты спал!

– Я слышал, я чувствовал… – произнес он, наклонившись ближе, застыл у самых моих губ. Вызывая покалывание и острое желание ощутить настоящий поцелуй, а не фикцию пары-тройки касаний. И я бы поддалась, я почти сама потянулась, но этот муж-ж уже отпрянул. – Мракобесье, мне пора!

Как и ранее, он стал прозрачным, затем пошел рябью и исчез. Оставил меня одну с неисполненными ожиданиями, разбитыми надеждами и предвкушением, превратившимся в горький ком. В попытке запить его сладким кофе потянулась за чашкой и чуть не выронила ее, когда Инваго вернулся. И оказался он не где-нибудь, а на коленях передо мной, заглядывая в глаза.

– Мне показалось или ты действительно хотела что-то сказать? Или сделать? – спросил, понизив голос, отчего чашка еще раз чуть не превратилась в осколки. – Дай сюда! – Тариец звонко вернул ее на блюдце и вновь обратил свое внимание на меня. – Так да или нет? Нет или да? Торика, говори сейчас, потом у меня времени на общение не будет…

Он хотел что-то еще сказать, предостеречь, но я уже подалась вперед, вцепилась в ворот его рубашки и притянула на себя. Мельком заметила, как полыхнул синий взгляд, как сжались кулаки на подлокотниках стула, усмехнулась и заклеймила его рот. Мягко, легко, в знак благодарности, точь-в-точь так же, как после пробуждения, когда он был взъерошен, помят, с виду раним. Не поцелуй, прикосновение, и сладкая месть:

– Тебе пора!

– Подожди… – мне не дали не то что подняться, даже отстраниться, – я не за этим вернулся назад, – огорошил Инваго, прежде чем лизнуть меня в губы и за шею потянуть, опрокидывая на себя.

Сумасшедший!

Потеряв ориентиры в пространстве, я вцепилась в его плечи, почти царапая. Он с тем же рвением вцепился в меня, попутно лишая сознания, свободы, дыхания. Треклятый тариец знал, как целовать до одури, колючих мурашек по коже и мысли: «Нужно было раньше его спровоцировать!» Знал и проявлял сейчас вершину своего искусства, отбирая воздух, отдавая наслаждение. Это был восхитительный штурм под белым флагом, радостно выброшенным мной с самых первых секунд. Пьянящее чувство защищенности, нужности, на грани бесценности заглушило все: от шума упавшего стула и звякнувших серебряных приборов до стука в дверь и напоминания: «Тора, нам пора».

Пора выйти к новоявленным родственникам, сообщить о поездке на великий праздник и проконтролировать сборы несовершеннолетних членов рода и кормящих матерей.

– Позже! – его почти рык, мой почти стон.

И головокружительный поцелуй, прерванный всего на миг, дополнился затяжным падением в горящую пропасть губ, рук и подземных чертогов. То, что Инваго выкрал меня из усадьбы и перенес, поняла, лишь когда воина окликнули, очень грубо и содержательно, помянув доривскую расторопность и чью-то отчаянно грешившую мать.

– Надеюсь, он не Эванжелину имел в виду. – Голос был непослушен, дыхание сбилось.

– Пусть только рискнет, – прохрипел мой похититель, ослабляя хватку, но не отпуская. Видимо почувствовал восторженную дрожь в моем обмякшем теле. – Ты как?

– Сейчас, в глазах прояснится… Сердце перестанет стучать набатом, и я смогу сказать.

Он довольно хмыкнул и подул на мое лицо. Затем неспешно поцеловал в щеку, висок, уголок глаза, скулу, опять щеку у самого уголка губ…

– Ты сейчас опять заиграешься.

– Я с тобой не играю, – ответил строго.

– Увлечешься?

– А вот это могу, – согласился Инваго. И красная пульсирующая тьма перед моими глазами отступила, растворилась, открыв прекрасный вид на ласковую улыбку мастера поцелуев, лавовое озеро, пологий берег с черным песком и два десятка вампиров во главе с разъяренным Гилтом в обличье крылатого кровопийцы.

– Здравсствуй, Тора. Давно не виделиссь, – поприветствовал он меня сквозь зубы и мрачно вопросил у Дори: – Долго нам его удерживать?!

Кого удерживать? Кровососики, как их называет Асд, хоть и были все как один могучи и крылаты, за своими спинами никого не скрывали. Стояли свободно близ огромной пентаграммы и с живым интересом рассматривали меня. Я покосилась на отчего-то скрипнувшего зубами супруга и задала волнующий вопрос:

– Кого они удерживают?

– Вот этого… – Инваго махнул рукой в сторону, его кисть моментально стала черной и дымящейся, а в пространстве за вампирами вспыхнула серебристая сеть и беззвучно бьющийся на песке кроваво-красный монстр с кошачьим телом и птичьей головой. – Мы решили бороться не с проблемой – вольготно бегающим по поверхности зверьем, а с ее первоисточником – порталами в подземные чертоги.