– А-а-а! – с диким воплем он вылетел из пещеры туда, где спали ребята.

Все, конечно, сразу вскочили.

– Тревога! – заорал Пип (хотя и без того все вполне себе встревожились).

Чудовище замерло, увидев столько вкусных жертв. Шумар Силой осветил пространство. Изя, особо не раздумывая, метнулся шариком в тёмное крупное тело – и промазал со сна. Чудовище рванулось к Пипу – он находился ближе всех, схватило его лапами с когтями, подняло к пасти, в которой на ротовых пластинах торчало что-то вроде зубов. Пип успел зацепить что-то щёчным шипом, но чудовище не обратило внимания. Парабар молотил его сверху рылом, Изя долбил боком, но ему было всё равно. И тут, как тогда в Голубом Гроте, перед Пипом встало грустное лицо Радика и его слова: «Если ты не научишься делать, как я тебе покажу, ты погибнешь. Я это знаю точно».

И время потекло медленно-медленно. Сконцентрировать Силу в хара.

Медленно двигать по нервной цепочке к пигидию. Плавно, не дёргать… ага, пигидий направлен не туда, не в цель, надо изогнуть к брюху этого чудовища. Хрусть! Гадина откусила одну ножку, ой, как больно! Не отвлекаться. Сила идёт к пигидию, еще чуть-чуть… Удар!

Запредельная для трилобитовых глаз вспышка ослепила ребят. Взрыв потряс рифы. Чудовище разлетелось на мельчайшие пылинки. Вход в грот обрушился, по дну побежали трещины, быстро заполняющиеся песком. Пип упал на дно.

– Ты жив? Ты умер? – тревожно спрашивали друзья.

– Не понял, – медленно ответил Пип. – А что взорвалось? Это Эня прилетел?

– Ну знаешь! Тебе виднее, что ты тут взорвал!

– Покажи ножку, – сказал Шумар. – Надо же, а я таки думал, что нам придётся искать нового командира, объявление давать на весь Япетус:

«В связи с выбыванием из личного состава требуется командир разведгруппы». А ты успел её долбануть и отделался потерей одной ножки. Сейчас обезболю. Я могу снять боль и ускорить заживление, но новая ножка у тебя не вырастет.

– Ничего, у меня их ещё много, – сказал Пип, приходя в себя. – А что это напало? Парабар, откуда ты его взял?

– Это хурдия*, – вместо Парабара ответил Шумар. – Полное имя Хурдия Виктория, сокращённо Вика, чтоб её разорвало… впрочем, её уже разорвало. Древнее чудовище Древней Эры. Считается, что хурдии полностью вымерли. Наши родственница, кстати. Правда, очень дальняя. Я всегда говорил, что нет хуже ссор, чем между родственниками.

– Она ведь не такая уж большая, меньше аномалокара. А какая злющая.

– Она сидела там в пещере, – объяснил Парабар. – Привидение преграждало к ней путь, не пускало. А я, дурак, не поверил.

– А с чего тебя понесло в пещеру? Ты вроде на посту стоял, – сказал Пип. – Ой, Шумар, больно же!

– Терпи, деточка, немного осталось. А понесло его туда из любопытства, правда, Парабар? И из-за твоего любопытства командир остался без ноги. Ты доволен?

Парабар выпрямился.

– Я разведчик. Я должен обойти лагерь по окружности. А окружность продолжалась в пещеру. Я всё сделал правильно.

Если он и чувствовал себя виноватым, то показывать это Шумару не собирался.

– Если бы эта тварь вылезла и напала на нас, спящих без защитного поля, было бы хуже, – заступился за друга Пип. – А так мы хоть отчасти были предупреждены воплем Парабара и всплеском Силы. А при чём тут привидение?

– Да там внутри такое милое привидение обитает, – приободрился Парабар. – Просто душка. Пыталось меня предостеречь.

– У тебя от страха цефалон поехал? Привидений не бывает, – сказал Шумар.

– Оно не знает, что его не бывает, вот и живёт себе преспокойненько.

Похоже на большого светящегося трилобита. Да их там, я уверен, целые стада! Нет, целый город привидений! Они ушли вглубь скалы, спасаясь от… от… от первого Конца Света. Охотятся на хурдий, украшают свои дворцы обсидиановыми колоннами и слагают стихи. Я думаю, надо сходить к ним в гости.

– Мало тебе одной хурдии! – взвыл Шумар.

– Да, – согласился с ним Пип. – Я, конечно, ещё не поправился после встречи с твоей любимой зверюшкой, но считаю, что отсюда надо уходить поживее. Мало ли что еще оттуда вылезет. Я могу плыть с нормальной скоростью. Даже быстрее, есди включить Силу.

– А как ты применил Силу? – полюбопытствовал Шумар. – Я-то думал, деточка моя командир, что ты в отношении Силы – тупая бактерия. А ты долбанул хурдию так, как не всякий одонт сумеет. Одновременно разнеся половину окрестностей – так, на всякий случай.

– С перепугу чего не сделаешь, – отговорился Пип, опасаясь выдать Радика. – Ладно, в путь. Изя, ты чего молчишь всё время? Ты так странно сражался сегодня: в броске промахнулся, боковые удары почти никакие. Тебя повредила хурдия, ты ранен?

– Хуже, – сказал Изя, почёсывая брюшко. – У меня линька. Невероятно кстати.

Глава 30

Зубы – это хорошо

Хорошо жить, когда у тебя есть зубы. Зубы не настоящие, но для ордовика сойдут, тут зубастых мало. И хорошо, когда глаза у тебя тоже есть – не сказать, что самые зоркие, но всё равно, не у каждого в океане есть глаза. Аж две шутки! Есть ещё мягкое, ловкое тельце, есть маленький, очень красивый плавничок с лучами… а какой хвостик!

Просто прелестный хвостик – если, конечно, вам нравятся хвостики такого фасона, как у червячков. Словом, конодонт Эмилий был очень доволен собой.

Конодонты* – древняя раса, еще с Древней Эры, с кембрия живут они в океане. Правда, за эти миллионы поколений разума у них не прибавилось, но опять же, меньше знаешь – крепче спишь. А вот зубы – это да, это получше вашего разума будет. Удивительное дело – всё тело мягонькое, длинный такой шнурочек от пяти до сорока сантиметров на наши человеческие мерки, ни тебе косточки, ни хрящика, ни панциря, ни раковины, всё мягкое – а вот рту зубы! Наши давние родственники, кстати – у них внутри тела хорда, плотный тяж, из которого потом у настоящих рыб разовьется позвоночник.

Считались конодонты неразумными, но совершенно по этому поводу не комплексовали, плавали в толще воды, охотились на всякую мелочь и радовались жизни. Имена у них были не в моде – что взять с неразумных? Но конодонту Эмилию нравилось ощущать себя Эмилием.

Вот Эмилий и всё! Красиво. И кто возразит? Никто, потому что никто не знает, что он Эмилий. Говорить конодонты не умели, даже трилобитовым способом, путём передачи мыслей – а вроде что может быть проще, чем передавать мысли? Но, может, конодонтам особо нечего было передавать. Химические сигналы конодонты, конечно, освоили, это даже