— Я плохо выгляжу? Тебе не нравится?

Она всполошилась и натыкала кучу вопросов. Женщины предсказуемы. Все.

Все, кроме Алины.

Самое страшное для мужчины — РАЗОЧАРОВАННАЯ ЖЕНЩИНА. Брошенная женщина. Это я усвоил, когда предложил Алине развестись. Наивная, она думала, что после всего, что между нами было, мы будем вместе всегда. Может, кого-то совместные тайны сближают. Я не из числа слепых дураков. Нас развели быстро. Детей нет, общего имущества нет. Я тогда только начинал становиться на путь больших денег. Наличие жены делало меня уязвимым в глазах конкурентов. А мне, вырвавшемуся из бедности, жена была помехой. Впереди ждал яркий мир, наполненный яхтами, саунами, казино и, конечно же, красивыми девушками. Поэтому я настоял на аборте. Я буквально заставил Алину сделать аборт. Срок был большой, она нервничала. Нашел сговорчивого доктора, силком привез жену, ей сделали укол, уснула. Пока была без сознания, доктор сделал то, за что ему заплатили. А потом я с Алиной развелся. Спокойно, без сожалений.

Злилась на меня? Думаю больше, она меня ненавидела. Но разве могли эмоции женщины остановить человека, который видел перед собой цель? Я не замечал препятствий, людей и их чувств. Я шел вперед, как упрямый ледокол, оставляя на обочинах разбитые сердца и поломанные судьбы. Сколько было таких женщин, мечтавших пойти со мной под венец! Я не вел им счета. Много.

Алина появилась вновь, когда я построил этот офис. Помню, гремело новоселье, в фонтане плескалось шампанское, девиц было столько, что я никак не мог их сосредоточить в поле своего зрения. Это было время малиновых пиджаков, безвкусных массивных украшений и черных «мерсов». Она знала кое-какие грешки прошлого и решила, что может меня шантажировать. У меня были деньги, но платить какой-то бабе я не собирался. Так ей и сказал, рассмеявшись в лицо. Алина тогда ушла ни с чем, пообещав вернуться.

И она сдержала обещание.

Через некоторое время она пришла в этот офис с новыми требованиями. Сумма удвоилась, и я опять откровенно смеялся. Тогда она выложила на стол папку с документами, заверив, что это копия. А оригиналы хранятся у ее адвоката. Все так же смеясь, я высыпал содержимое на стол. Там были сотни фотографий.

Все женщины, с которыми я спал и которых не помнил, смотрели на меня с застывших изображений. На снимках часто был я в интимных позах. Имелись досье моих компаньонов, их жен, являвшихся по совместительству женщинами, с которыми я спал. Были какие-то банковские выписки, которые в ту минуту совсем меня не интересовали. Бизнес строился хаотично, часто незаконно. И Алина об этом знала.

Я поднял глаза и заговорил уже серьезно:

— Ты хорошо подготовилась.

Она кивнула.

— Сколько хочешь?

На мобильном показала цифру. Офис находился под круглосуточным видеонаблюдением, она и это знала. Сумма была катастрофической. Даже в тот момент, одурманенный легкими деньгами и благосклонностью удачи, я понимал, что поддамся один раз на шантаж — буду платить постоянно.

— Это много.

— Я хорошо подготовилась.

Она не собиралась сдаваться. Что было ее жизнью? Как она жила? Где взяла деньги, чтоб устроить тотальную слежку? Я ничего о ней не знал.

— Алина, у меня нет таких денег.

— Каждый наш разговор будет начинаться с этих слов, — она ухмыльнулась.

Я не знал тогда, что эта женщина станет моим проклятьем.

— Дай мне время, — попросил, прикидывая, как от нее избавиться.

— У меня нет ничего, кроме времени, — она сделала размашистый жест руками, — ты все у меня забрал. Детей, будущее, счастливую жизнь. У меня есть только время. — Она чеканила каждое слово: — Вот им как раз я с тобой поделиться и не могу.

Ее лицо налилось злостью. Дрожал каждый нерв, но она отлично владела собой, не позволяя ненависти вырваться наружу и превратить разговор в банальный скандал.

Я смекнул, что надо просить прощения за ошибки прошлого. Возможно, она пришла именно за этим. Женщины капризны. Иногда им хочется видеть мужчину, ползающего на коленях.

— Я виноват.

Я склонил голову, ожидая, что за этим последует. Минута тишины показалась вечностью. Я поднял голову и уперся в ледяной взгляд. Со сложенными на груди руками сверху вниз за моим наигранным раскаянием наблюдала женщина, в сердце которой полыхала жажда мести.

— Виноват. Это не обсуждается. Но женщины не прощают.

Она наклонилась, наши глаза встретились:

— Завтра в это же время.

Она ушла, оставив шлейф духов, которые еще долго витали по моему кабинету, напоминая, что время тикает и оно не на моей стороне.

Она дала один день.

Она всегда давала мне лишь сутки. Тогда и в последующие разы.

* * *

Я вернулся домой поздно. Это стало привычным. Вечерний ужин с Виктором, сауна с девочками. Виктор знал, как меня расслабить. Когда алкоголь не помогал, он предлагал кокс. Последний раз я баловался коксом еще в школе. Но это было до встречи с Виктором. В прошлой жизни.

— Ужинать будешь? — позвала Анастасия.

Она была моей второй женой и, дай бог, последней.

— Не хочу.

Я действительно не хотел. В ресторане шикарно кормили, я налегал на яства и на спиртное. Шатаясь, добрел до кровати и свалился прямо в одежде. Голова шумела и не хотела реагировать на внешние раздражители.

Утром Настя даже не хмурилась. Смышленая девочка. Зачем кусать сук, на котором сидишь?

Прощаясь у двери, предупредил, что буду поздно. Сегодня придет Алина. И этот визит мне предстояло пережить.

* * *

Алина никогда не повторялась. Каждый раз приносила новый компромат. Где она его брала, да еще в таком количестве, для меня всегда оставалось загадкой. Казалось, она следит за моей жизнью через микроскоп.

Два года спустя я стал отслеживать периодичность ее визитов, пытался скрыться. Уезжал, менял паспорта. Но она ждала своего блудного мужа. Ждала и возвращалась всякий раз, когда я терял бдительность и расслаблялся.

Я нанимал телохранителей, охрана не раз выставляла ее за двери, я даже нанял частного детектива в ответ. Надеялся собрать информацию, которая поможет мне хоть как-то почувствовать себя защищенным. Но все это были мелочи. Пыль. Я не мог противостоять, у меня не хватало доводов, чтобы заткнуть ей рот.

Не раз подумывал о том, чтобы обратиться к профессионалам. И руки чисты, и алиби имеется. Но что-то останавливало от этого шага. Не мог я убить женщину, которая когда-то меня любила. Когда-то была женой. Варила похлебку из овсянки на ужин, подавала ее торжественно, на белой скатерти. Будто надеялась, что я не замечу отсутствия мяса, картошки, хлеба. Будто все ее декорации способны были затмить убогость жилища, в котором мы тогда жили. Эта скатерть была единственным нашим богатством. Алина использовала ее как покрывало, когда зимняя стужа забиралась в окна, как шаль, когда мы шли в гости, и как покрытие для стола, когда старалась подчеркнуть праздничность момента. Ее женские уловки казались тогда милыми и смешными. А эта чертова скатерть — белым пятном на фоне нашей серой жизни.