– Что вам известно о смерти Елены?

– С чего вы взяли, что мне должно быть что-то об этом известно? – попыталась изобразить удивление Анна. Гиршман негромко рассмеялся.

– Если бы вы ничего не знали, то перво-наперво спросили бы меня: разве она умерла? Вы не спросили, значит – знали. Так откуда?

Анна молчала. Она проклинала себя за неосторожность и длинный язык. Подозрения Гиршмана сформировались во что-то реальное, и она только что сама дала ему в руки козырного туза. Но даже ее самые худшие предположения не шли ни в какое сравнение с реальностью. Она поняла это, когда услышала его следующую фразу.

– Мне очень приятно было узнать, что моей гостьей оказалась известная прорицательница и колдунья, – бархатный голос Гиршмана снова перешел во вкрадчивый шепот, похожий на шипение змеи. – Ведь ваше полное имя – Анна Владимировна Сомова, не так ли?

Если бы ей под ноги в этот момент ударила молния, прямо посреди этой роскошной гостиной, Анна удивилась бы меньше. Не слишком отдавая себе отчет в своих действиях, она прошла прямиком к стоящему возле стола стулу с высокой спинкой, густой ковер с длинным ворсом противно скрипел у нее под ногами, выдавая свое синтетическое происхождение. Анна обратила на это внимание, и у нее тут же заломило висок – с некоторых пор при одном упоминании о коврах на нее накидывалась мигрень. Анна буквально упала на стул, не в силах поднять глаза на Гиршмана.

– Вы не ответили, но в данном случае ответа и не требуется. Я и так знаю о вас все. Наслышан, голубушка, наслышан. Вы ведь в некотором роде знаменитость.

«Если это не пустые слова, то мне – кранты», – с тоской подумала Анна, по-прежнему не произнося ни слова. Если Гиршман знает об ее эпопее с кражей, побегом и договором с Налимовым, то самое время заказывать белые тапочки.

– Единственное, что мне непонятно, – причина, по которой вы пробрались в мой дом, – продолжал Гиршман. – Кстати, ваше появление здесь принесло и некоторую пользу. Моя служба безопасности показала себя не с лучшей стороны, проворонив такую интересную гостью.

– Вы преувеличиваете, – впервые заговорила Анна. – Если помните, меня заставили остаться силой по вашему же приказу, – напомнила она.

– Это ничего не меняет. Вы пришли сюда, не зная, что возможность, предоставленная вам, окажется… как бы это сказать… неприемлемой для вашего… м-м-м… морального облика. Вы ведь не слишком раскованы в вопросах секса, не так ли? Видите, я знаю даже это!

– Возможно, вам доставляет удовольствие копаться в чужом грязном белье, – поморщилась Анна.

– Не такое уж оно у вас и грязное. Напротив… Но не будем останавливаться на данной теме, она вас смущает. Зачем вы пришли?

Аня молчала.

– Ответьте, и я оставлю вас в покое.

– У меня не было конкретной причины, – промолвила скрепя сердце Анна. – Ваш дом представлял для меня интерес только в общем смысле. Вы наверняка слышали о связанных с ним легендах. О Маленькой прачке, например…

Заговорив о привидении, она пристально посмотрела в глаза Гиршмана. Что-то промелькнуло в них, но Анна не успела разобрать, что это было за чувство: то ли страх, то ли облегчение.

– Маленькая прачка? Вы серьезно, Анечка? Вы верите в существование призрака?

– А вы – нет?

– Конечно, я слышал эту историю, когда собирался приобрести дом, – весьма уклончиво ответил Гиршман. – Мне она показалась ненужной подробностью, но я отнес упоминание о странных явлениях на берегу пруда за счет желания продавца повысить цену дома в моих глазах. Некоторые, знаете ли, любят, чтобы их дома отличались особой таинственностью. Я не из их числа. Мне казалось, что и вы тоже, несмотря на ваши способности.

Он говорил быстро и уверенно, но все же несколько быстрее, чем нужно. Ане показалось, что Гиршман пытается не столько ответить на ее вопрос, сколько убедить себя в том, что именно так оно все и есть на самом деле.

– Разве в последнее время вы не слышали странные звуки, напоминающие плач? – спросила Анна. – Их можно было слышать по меньшей мере дважды: накануне гибели Сашеньки и второй раз – перед смертью Лены.

– Я ничего не слышал. Окна моей спальни выходят на другую сторону, – быстро ответил Гиршман.

– А откуда вы знаете, с какой стороны раздавался плач, если вы его не слышали? – с милой улыбкой спросила Анна.

– Мне кажется, вы чересчур искушаете судьбу, Анечка.

Он произнес эту фразу как бы между прочим, неторопливо и даже умиротворяюще. Анна не умиротворилась, но сочла за лучшее промолчать. Не дождавшись ответа, Гиршман подвел итог:

– Значит, вас интересует Маленькая прачка, – задумчиво проговорил он. – И вы верите, что она может предсказать чью-то смерть. Интересно…

– Не сказала бы, что дело только в моей доверчивости. В ваших владениях что-то происходит. Неужели вы не видите?! – воскликнула Анна, не сдержавшись.

– Да, в последнее время здесь не слишком весело. Но вы все же слишком преувеличиваете. Впечатлительность – ваше слабое место. Все, что произошло, – всего лишь несчастные случаи. Совпадения.

– Ой ли? Вы считаете смерть Лены случайной?

– А есть доказательство обратного?

– У меня – нет. А у вас?

Гиршман сразу понял, что Анна не просто упрямится. За ее словами стояла уверенность, но он не был готов поддержать эту тему, поэтому бросил:

– Вы можете идти.

– В смысле с вещами и на выход? – уточнила Аня.

– В смысле в вашу комнату. Завтра тренировки возобновятся. Послезавтра – ваш первый забег.

Анна вытаращила глаза, не в силах скрыть изумления.

– Не нравится? Это будет вам хорошим уроком на будущее, – усмехнулся Гиршман. – Назвался груздем – полезай в кузов. Так, кажется, гласит народная мудрость? Вы находитесь здесь, чтобы участвовать в забеге. Вот и занимайтесь своим делом. А теперь идите, пока я не передумал.

Что он имел в виду под своим «не передумал», Анна уточнять не стала. Скрытая угроза, прозвучавшая в последних словах, вряд ли могла ее обрадовать, поэтому она поспешно ретировалась.

Разговор оставил неприятный осадок. Но все же Анна ожидала худшего. Она слышала, что друзей у Пивной бочки больше, чем у Дейла Карнеги. Хотя эти дружки не так милы и обаятельны, как последователи знаменитого психолога, но все – большие шишки. И тем не менее Гиршман не упомянул о том, что Анну обвиняют в краже. Знай он об этом, разговор мог получиться куда более эмоциональным. Видимо, Налимов умеет хранить секреты, которые ему выгодно хранить: ни кража, ни заключение Анны под стражу, ни ее побег из поезда – ничего из того, что послужило истинной причиной появления Анны в этом доме, не достигло ушей любознательного Пивного короля. Что ж, у нее в запасе остался хотя бы один козырь. При определенной ловкости она сумеет его разыграть так, что может появиться возможность выиграть всю партию.