– Я включила вечером «Диск-канал» иуслышала новости.

Что, между прочим, совершенно соответствуетистине, вчера в полном отупении я пялилась на экран, случайно попав напрограмму об эстрадных песнях.

Вновь повисло неловкое молчание. Наконец Леовыдавил:

– Люди заплатили за билеты, и им всеравно, что у меня случилось. Шоу-бизнес жесток к исполнителям!

Скажите пожалуйста, да он философ! Толькодумается, что просто польстился на десять тысяч баксов, или сколько там емуплатят за концерт!

– Расскажите о своей жене, –потребовала я. – Я сделаю такой материал, читатели слезами обольются.

Олег вновь беспомощно глянул на мать. Тапобарабанила пальцем по столу и резко ответила:

– Простите, Луиза, но нам не хочетсявытаскивать на свет эту историю.

Звук чужого имени резанул слух, и я чуть былоне поинтересовалась, кто такая Луиза? Но тут вспомнила, что это я, итальянкаЛуиза Феррари, и от злости на собственную глупость слишком резкопоинтересовалась:

– Почему? Господин Скотинин стыдитсяжены? Но она же скончалась.

– Вот что, душечка, – прочирикалаНаташа, доставая из холодильника всевозможные деликатесы, – вы сейчас снами чуть-чуть перекусите и послушаете эту печальную историю.

Глядя, как она аккуратными ломтиками нарезаетслабосоленую, восхитительную семгу, я откинулась на спинку стула и согласилась:

– Ладно, будь по-вашему.

Скотинин приехал из своего Разино в Москву ствердым желанием покорить столицу. Любящая мамочка, боясь бросить чадушко односреди соблазнов большого города, ринулась вместе с ним к подножию музыкальногоОлимпа.

В карьеру сына Наташа вложила все. Продала вРазино отличную четырехкомнатную квартиру на центральной улице Ленина, в доме1, и с полученными пятнадцатью тысячами долларов семейство двинулось вгород-мечту.

Действительность оказалась сурова. Деньги,казавшиеся в Разино огромной, невероятной суммой, в Москве всеми звукозаписывающимистудиями воспринимались как жалкие копейки. Олег приуныл. К тому же он по темвременам пел классический репертуар – романсы. У парня за плечами и впрямь быламузыкальная школа, где его обучили достаточно неплохо обращаться с голосом. Норомансы оказались никому не нужны, и меньше чем за двадцать тысяч зеленых никтоне собирался разговаривать о дисках…

К тому же Скотининым было негде жить, пришлосьснимать квартиру в спальном районе. Потом начались траты на достойные костюмы.Ведь известно, что в мире шоу-бизнеса встречают исключительно по одежке, амодные прикиды стоят отнюдь не копейки…

Словом, заветная сумма таяла, а толку былочуть. Скорей всего, Олег Скотинин пополнил бы ряды десятков провинциалов,решивших потрясти столицу и оказавшихся в результате в помойном ведре, но тут вдело вмешался господин Случай.

В тот день Лео подрядился исполнять романсы вконцерте, который заказали служащие «Константин-банка» по случаю дня рождениясвоего управляющего. Занудная тягомотина про замерзающего ямщика была никому ненужна, но управляющий слыл меломаном, посещал консерваторию, вот благодарныеподчиненные и расстарались, а для себя приготовили кой-чего повеселей – группу«Кошечки» и певца Виктора Сю.

Лео старательно отвыл свое. Ему вежливопохлопали, но на «бис» не вызвали. Зал замер в радостном оживлении, на сценууже выпархивали «Кошечки», четыре сочные девицы в обтягивающих топиках июбочках по самое некуда.

Не успел Лео выйти за кулисы, как на негоналетел администратор Виктора Сю.

– Слышь, Олег, – забормотал всегдаспокойный Иван Лазаревич, – хочешь тысячу баксов слупить?

Скотинин, получавший всего по сто долларов завыход, радостно кивнул.

– Тогда двигай сюда, – велел Иван.

Лео покорно пошел за администратором. Тотпривел певца в грим-уборную и велел:

– Сейчас паричок натянем, морду замажем,и на сцену…

– Здесь? – изумился Олег. –Зачем?

Иван Лазаревич без слов толкнул дверь всоседнее помещение. Скотинин увидел на диване валяющегося Виктора Сю.

– Вот, полюбуйся, – вздохнуладминистратор, – обкололся и в кайфе! Да если эта падаль через полчаса небудет по сцене обезьяной скакать, мне пять кусков неустойки платить придется.Дам тебе один – четыре в кармане останутся.

– Ты хочешь выдать меня за Сю? –изумился Скотинин. – Ничего не выйдет.

– Еще как выйдет, – успокоилИван, – паричок, грим, костюмчик, родная мать не признает.

– А голос? – настаивал Лео. –Да я его репертуар не знаю!

– Репертуар! – хмыкнуладминистратор. – Тоже мне Лучано Паваротти, репертуар! У нас фанера! Ходипо сцене и рот в такт разевай. Держись подальше от зрителя, и все. Репертуар!Смешно, право слово.

– Не, боюсь, – мямлил Лео.

– Тысяча пятьсот, – коротко бросилИван.

Скотинин засомневался. Видя его колебания,администратор быстренько сказал:

– Тысяча семьсот, и натягивай парик.

Олег переоделся, вышел в качестве Виктора Сюна сцену, исправно попрыгал под ритмичную музыку и ушел под несмолкаемую авациюажиотированного зала.

На следующий день Иван Лазаревич позвонил Леодомой.

– Слышь, Скотинин, приезжай ко мне.

– Зачем? – спросил Лео.

– Дело есть, – бросил администратор.

Олег явился на зов и получил заманчивоепредложение.

– Я Виктора Сю послал на хер, –пояснил Иван. – Надоел идиот – то ханку жрет, то с бабами дерется, тообколется. Мне такой кадр не нужен. Думаешь, ты первый за него ломался? Цирк,да и только. Вот что, бросай свои церковные песнопения и давай ко мне. Голосесть, ноты вроде знаешь, я из тебя человека сделаю.

И, глядя на ошеломленное лицо Скотинина,добавил:

– Впрочем, даже если «до» от «ля» неотличишь, все равно в люди выведу, ты только слушайся.

Так начался вертикальный взлет ОлегаСкотинина, превращенного ловким Иваном в Лео Ско. Через год парень орал накаждой телевизионной программе и заполнил собой радиоэфир. Деньги полились рекой.Иван только потирал руки. Именно в это время к Олегу пришла брать интервьюмолодая журналистка Настя Звягинцева.